Ключи к смыслу жизни - Александр Данилин

Обратите внимание! Действующий здесь стереотип мышления гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Он коренится в наших представлениях о своих близких и окружающих нас людях.

Удивительно, но когда мы думаем друг о друге, мы даже не пред­полагаем, что человек, который находится рядом с нами, может быть автором новой идеи, или высказывания, или хотя бы остроум­ного анекдота. Возможно, что это один из симптомов потери инте­реса друг к другу... Ну какие «гении» в нашем-то с вами окружении!

На самом деле простенькая задачка является иллюстрацией к одному из главных ограничений человеческого сознания. Гени­альный Зигмунд Фрейд — создатель психоанализа — назвал его

«переносом». Дело в том, что простейшим способом понять дру­гого человека является,., понимание самого себя.

Именно этим способом и пользуется большинство людей всю свою жизнь.

У нас нет органов чувств, позволяющих «залезть» непосред­ственно в душу ближнего. Поэтому все остальные способы дости­жения понимания требуют усилия — концентрации внимания, направленного на другого человека искреннего интереса, време­ни на размышления о нем и т. д. Все эти усилия использовал в своей жизни и работе Фрейд, поэтому человечество и считает его гениальным психологом...

У большинства людей хватает внимания, интереса и времени... только на самих себя. Мы пользуемся, стараясь этого не замечать, простейшими правилами: то, что хорошо для меня, должно быть хорошо и для окружающих; то, что я считаю правильным, должны считать правильным и все остальные; если я не могу придумать анек­дот, его не в состоянии придумать и окружающие меня люди, и т. д.

Задача про муху многим хорошо знакома и поэтому использо­вана мной абсолютно сознательно. В данном случае жестко за­данный стереотип — это соблазн использования формул: стан­дартных «клише» мышления, имеющихся в нашем сознании со школьных времен.

Соблазн призывает заняться подсчетом перелетов мухи. Но если забыть о сложении последовательно уменьшающихся отрезков, перестать вспоминать сложные формулы, которые описывают этот процесс, то становится ясно, что нужно перенести внимание на общее время всех перелетов. Два человека проходят навстре­чу друг другу 10 метров со скоростью 1 метр за 10 секунд. Выхо­дит, до встречи каждый из них пройдет по 5 метров и затратит на это 50 секунд. Это, в свою очередь, означает, что за эти 50 секунд муха, при ее скорости 1 м/с, успеет пролететь ровно 50 метров.

Получается... детская задачка.

Заслуживает внимания не она, а сам соблазн.

Сколько вещей в жизни мы делаем «по формуле»? Многие из нас пытаются свести свою жизнь к простейшим логическим фор­мулам типа «Я всегда...» или «Я никогда...», «Главное — чтобы у меня было...». Можете сами подставить окончания.

Сколько ваших знакомых считают целью своего существования поиск простейших формул «полета мухи» в делах и общении?

Вот и еще одно упражнение «по ходу действия».

Напишите на чистом листе бумаги не менее десяти формул ва­шего поведения, которыми вы руководствуетесь в жизни и которые вы считаете верными.

Теперь переверните лист. На обороте напишите десять случаев, в которых эти правила заводили вас в тупик — в бизнесе или отношениях.

Просто напишите. Делать с записями ничего не надо.

Написали? Уберите эти записи в стол. Появится свободное вре­мя — через несколько дней перечитайте их.

Если получилось, то попробуйте написать такие же два листа про кого-то из вашего окружения. Какими формулами пользуется он? В какие тупики они его заводят ?

Потребность превратить жизнь в формулы — «алгеброй гар­монию проверить» — это потребность «суетного» Я. Это оно вос­принимает других как объекты манипуляций, это оно постоянно участвует в первобытной «охоте» на другого.

Большинству людей требуется меньше усилий, чтобы описать «формулы», которыми руководствуется другой человек. Самому себе почему-то признаваться труднее...

Если перенести действие «маленькой трагедии» гениального Пушкина из контекста истории в глубины человеческой души, то выяснится, что в «Моцарте и Сальери» спорят два разных «Я» одного человека:

Суетное, или объектное, «Я» хочет действовать только с по­мощью разума, и логика доводит его до оправдания убийства

(или самоубийства — если следовать предлагаемому нами кон­тексту).

Гениальное «Я» (Моцарт) твердо знает, что «гений и злодей­ство — две вещи несовместные», и гибнет под психологическим давлением «Я», рассуждающего логически (Сальери).

Вся ситуация становится обыденной. Кто из нас в юности не рассуждал, как Моцарт в пушкинской трагедии?

И каждый из нас, став взрослым, задушил своими руками (или отравил — какая, в сущности, разница) Моцарта — гения в соб­ственной душе. Гений исчез и напоминает о себе только присту­пами тоски или депрессии.

Перейдем, наконец, к последней математической задаче: пер­вые два варианта решения можно найти, если сообразить, что математическое выражение вовсе не обязательно должно быть равенством. Можно просто перечеркнуть знак равенства, превра­тив его в знак неравенства. Тогда выражение получается матема­тически корректным, что и требовалось по условию задачи.

Третий вариант основан на другом расширении смысла задачи. Оказывается, что знак + можно превратить в цифру 4, соединив чертой верхнюю и крайнюю левую точки. В результате выраже­ние превращается наконец в истинное равенство.

С помощью этой задачи я хотел продемонстрировать еще один соблазн, или привычный стереотип мышления, — подсознатель­ное желание напрямую заменить одно действие другим. Если не помогает умножение, то давайте попробуем разделить!

Если не получается любить, то давайте будем ненавидеть. Если нас не понимают, то давайте прервем отношения. Если ты не по­звонил, то и я звонить не буду.

Прямо заменить любовь на ненависть, как вы знаете, сразу ни­когда не получается. Да и нужно ли это?

Может быть, стоит по-другому расположить прямые линии на­ших эмоций?

Беседа девятая

Майер и закон сохранения энергии. Цветаева и детство.

Упражнение «Воспоминания по Феллини»

Во время наших путешествий в гениальность мы тоже пытаем­ся «алгеброй гармонию проверить». Такова участь слова.

Феномен смысла жизни тесно связан с состоянием «прорыва» через обыденное мышление, через поток привычных смыслов.

Преддверие или предчувствие подобного «прорыва» — другое особенное состояние сознания — со времен муз, капризных и женственных богинь классической Греции, именуется «вдохнове­нием»; считается, что с помощью слов объяснить его невозможно.

Это они — богини-вдохновительницы — «вдыхали» в душу творца «ветерок» олимпийских богов. Ощущение «ветерка» — «ауры» — позволяло человеку начинать поиск истины. Ветер муз был прихотлив, он зависел от воли богов, между двумя его прикос­новениями к душе одного человека могли пройти годы.

Все рассуждения о гениальности не имеют значения — прорыв к вдохновению можно только пережить самому, просто читать о нем бессмысленно. Делать упражнения — единственный возмож­ный для читателя способ проникнуть во внутренние простран­ства, в которых дует этот ветер.

В ощущениях и воспоминаниях гениальных людей можно лишь «нащупать» пусковые механизмы ауры вдохновения, кото­рые могут помочь совершить собственную внутреннюю работу.

Роберт Майер, мой коллега, врач конца XIX — начала XX века., от­крыл закон сохранения энергии в одно чудесное мгновение. Лишь один раз в жизни его мысль совершила прорыв, приведший к открытию.

Может быть, на его примере нам будет проще проследить пути вдохновения, обусловившие этот прорыв?

Замечательно то, что вдохновение, по всей видимости, посте­пенно накапливалось в нем. Оно росло вместе с интересом, на­чиная с самого детства.

С самого раннего детства внимание Роберта, даже в играх, было больше всего приковано к тем явлениям природы, которые обусловливаются законами физики и механики. Как позднее на­пишет он сам: «На берегу реки у родного гнезда мое внимание приковывают больше всего вертящиеся колеса пароходов, мель­ницы и те силы, которые приводят их в движение».

Простое созерцание механизма мельницы увлекает мальчика. В 9 лет он уже активно занимался конструированием механизма, благодаря которому громадные мельничные колеса были бы при­ведены в движение маленьким колесиком, приводимым, в свою очередь, в движение винтом. Чтобы регулировать скорость дви­жения мельницы, он придумал целую систему зубчатых колес.

Конечно, изучив подаренную ему отцом книгу по физике, он вскоре убедился, что создание вечного двигателя невозможно. Там, где можно выиграть в силе, приходится терять во времени, и кажущийся выигрыш какой-либо энергии происходит за счет другой энергии. Роберт понял, что его мечта о вечном двигателе основана на ошибочных представлениях о законах механики.