Бабье лето - Адальберт Штифтер

— И каковы же эти условия? — спросил я.

— Главным образом — защита и пища, — ответствовал он.

— Как же можно защитить птицу? — спросил я.

— Ее нельзя защитить, — сказал мой гостеприимец, — она сама себя защищает. Но предоставить ей возможность защищать себя можно. Певчие птицы, не имеющие оружия для защиты, прячутся от врагов и непогоды в дуплах, скалах, каменных стенах и вообще отверстиях, узких настолько, что их, птиц, враг, обычно более крупный, не может туда влезть, и настолько глубоких, что и достать до дна клювом или когтями он не способен. Некоторые, как дятел, сами выдалбливают себе такие отверстия в деревьях, другие забираются в такие чащи, что хищные птицы, ласки и подобные преследователи не в состоянии проникнуть туда. При этом птицы больше заботятся о защите, которую получают в таких местах их птенцы, чем о своей собственной. Только тогда, когда таких укрытий найти нельзя, а время не терпит, довольствуются певчие птицы худшими для жилья и для выведения птенцов местами. Если какая-то местность богата такими убежищами, то можно с уверенностью заключить, что в ней, при наличии прочих нужных условий, птиц множество. Возьмите старую дырявую крышу какой-нибудь башни, сколько вьется вокруг нее галок и стрижей! Если хочешь привлечь птиц в какую-либо местность, надобно создать такие укрытия, причем как можно лучшие. Не нужно, как вы видите, выдалбливать отверстия в скалах и стволах, достаточно сделать из дерева и развесить по деревьям ящики с дырочками. Так мы и поступаем. Ящички эти мы делаем достаточно глубокие, отверстие отворачиваем от ветра, обычно в сторону юга, и делаем его как раз такой ширины, чтобы могла влетать и вылетать птица, для которой оно предназначено. Вы, верно, видели такие штуки на деревьях нашего сада?

— Я видел их, — отвечал я, — и смутно догадывался об их назначении, но из-за последовавших затем других впечатлений эта догадка вылетела у меня из головы.

— Пройдясь еще раз по саду, — сказал мой гостеприимец, — мы увидим множество таких будочек. Для тех, что высиживают птенцов в кустах, мы устраиваем такие плотные сплетения терновых веток, что кажется, через них не проберется и шмель. А птица все-таки находит себе лазейку и вьет себе гнездо. Таких гнезд вы можете при желании увидеть много. Приятно в них то, что они позволяют нам наблюдать быт этих птиц. С теми, что кладут яйца в какую-нибудь полость, это не получается. Так мы и защищаем мелких пташек, которые нужны нашему саду. Большие птицы, способные защищаться клювами, когтями и крыльями, для нас скорее враги, чем друзья, и мы не пускаем их сюда.

— Кроме защиты, — продолжал он вскоре, — птицы нуждаются в пище. Они избегают мест, бедных пищей, и этим отличаются от людей, которые порой проделывают длинный путь именно туда, где им нечем кормиться. Птицы, подходящие для нашего сада, питаются главным образом червяками и насекомыми. Но если в месте, удобном для гнездования, численность птиц становится так велика, что они уже не находят пищи, часть их улетает и ищет себе прокормления еще где-либо. Поэтому, если хочешь удержать в каком-либо месте столько птиц, чтобы их с лихвою хватило на самые обильные вредными насекомыми годы, надобно вдобавок к той пище, которую дает им природа, подкармливать их самому. Если это делать, можно развести в определенном месте сколько угодно птиц. Надо только не упускать из виду своей цели и ограничивать подаяние пределами необходимого для прокорма. Вообще-то не приходится опасаться избытка искусственной пищи, поскольку насекомые все равно птицам больше по вкусу. Только если эта пища была бы для них чересчур лакома, мог бы возникнуть избыток, что было бы сразу заметно по размножению насекомых-вредителей. Некоторый опыт позволяет соблюдать тут надлежащую меру. Зимой, когда некоторые виды не улетают, и в периоды полного отсутствия естественной пищи нужно брать птиц на полное довольствие, чтобы удержать их на месте. Благодаря нашим стараниям, птицы, которые весной ищут место для гнезд, оставались в нашем саду и возвращались на следующий год, зная, что здесь уютно и сытно, зимние же птицы и вовсе не покидали сада. А поскольку и у птенцов есть чувство родины и они держатся за места, где появились на свет, то и они облюбовали наш сад для постоянного проживания. К имевшимся прибавлялись постепенно новые поселенцы, и таким образом число птиц в саду и даже в ближайших окрестностях год от года растет. Даже птицы, которые вообще-то живут не в садах, а больше в лесах и отдельных кустах, прилетали сюда и, если им здесь нравилось, оставались, хотя и лишались многого, что дают лес и уединенность. К пище мы причисляем также свет, воздух и тепло. Эти блага мы предоставляем по потребностям, устраивая строительные площадки для гнезд в самых разных местах сада, чтобы пары выбирали себе более теплые или более прохладные, более воздушные или более солнечные. Для кого подходящего места найти нельзя, тех здесь нет. Это такие птицы, для которых наши края вообще не годятся, но и они тогда нашим краям не нужны. В надлежащую пору нас посещают и перелетные птицы, делая остановку на своем ежегодном пути. Им, собственно, подаяние не причитается, но, смешиваясь с местными жителями, они едят из их кормушек и летят дальше.

— Каким же образом вы даете птицам нужную пищу? — спросил я.

— Для этого у нас есть разные способы, — сказал он, — иные птицы, когда едят, твердо стоят на ногах, например дятлы, которые долбят деревья, и те, что ищут себе корм на ровной земле. Другие, особенно лесные птицы, любят, чтобы, когда они едят, качались ветки, потому что пищу они себе в этих-то ветках и ищут. Для первых корм где-нибудь рассыпают, они уж его найдут. Для вторых вешают на веревках решетки, где корм насыпан в корытца или нанизан на палочки. Птицы прилетают и раскачиваются во время еды на решетке. Постепенно птицы становятся доверчивы, наконец поступаются правилами столования, и на площадке возле теплицы, где вы видели меня сегодня утром, копошатся рядом и те, что любят твердо стоять на ногах, и те, что предпочитают качаться.

— То, что я видел сегодня утром, я счел скорее случайностью, чем умыслом, — сказал я.

— Я люблю это делать, когда нахожусь дома, — отвечал он, — хотя это могут сделать и другие. Для вовсе уж боязливых, как большинство новичков, и для совсем уж закоренелых лесных жителей у нас есть отдаленные площадки, куда мы насыпаем им корм. А для более доверчивых и общительных я нашел очень удобный и приятный способ кормления. У меня в доме есть комната, под окнами которой прикреплены лоточки, куда я и сыплю корм. Пернатые гости не заставляют себя ждать и обедают у меня на глазах. А еще в одной комнате я устроил кладовку и храню там в шкафах и ящичках с надписями такой корм, который либо состоит из семян, либо нескоро портится.

— Это угловая комната, — сказал я, — назначения я ее раньше не понял, а лотки принял за подставки для цветов, хоть и нашел их не подходящими для этого.

— Почему же вы не спросили? — возразил он.

— Я собирался спросить, но потом забыл, — ответил я.

— Поскольку большинство певчих птиц питается живыми существами, — продолжил он свой рассказ, — не так-то легко приготовить пищу для всех. Но поскольку большая их часть все же не брезгает, помимо насекомых, и семенами, в кладовке есть все семена, зреющие в наших полях и лесах, и когда они кончаются или залеживаются, их заменяют свежими. Для тех, кто не охотник до зерен, недостаток пищи возмещается остатками от наших трапез, нежным мясом, фруктами, крошеным яйцом, овощами и прочим, что можно подмешать к зернам. Синица, если она деятельна и особенно если хорошо заботится о птенцах, получает в награду кусочек сала, которое она очень любит. Насыпаем иногда и сахар. Питья в саду вдоволь. К каждой бочке с водой косо спускается укрепленная деревянная сходня, по которой птицы могут слезть к воде. В кустах стоят каменные плошки, куда наливается вода, а в зарослях на западной стороне есть родничок, который мы оправили камнями.

— Много же, однако, у вас трудов и хлопот с этими обитателями сада, — сказал я.

— Это быстро входит в привычку, — отвечал он, — а вознаграждается с лихвой. Нельзя и представить себе, чего только не узнаешь, годами заботясь о пернатых и приглядываясь к их деятельности. Никаких средств, придуманных людьми для защиты растений от вредителей, как бы хороши они ни были и как бы прилежно ни применялись, недостаточно по самой природе вещей. Сколько понадобилось бы человеческих рук, чтобы обнаружить бесчисленные места, где заводятся вредные насекомые, и применять против них эти средства. Да и полностью очищенные места не дают уверенности надолго, их надо проверять снова и снова. В самое разное время насекомые незаметно заводятся на стеблях, листьях, лепестках, под корой и распространяются быстро и неожиданно. Как же тут обнаружить зародыши и вовремя их уничтожить? Порою вредные козявки так малы, что наш глаз их не различает, а порою они заводятся в труднодоступных для нас местах, например на кончиках самых тонких веток. Иногда порча случается очень быстро, хотя думаешь, что уже осмотрел каждый уголок сада, не пропустил ничего и велел работникам все обследовать самым тщательным образом. Эта работа самим Богом назначена птицам, особенно мелким, певчим, и только птицам вполне по силам эта работа. Никакие свойства насекомых, о которых я говорил, ни их обильность, ни их мелкость, ни укромность их обиталищ, ни, наконец, быстрота их распространения, не защищают насекомых от птиц. Возьмем обильность. Все певчие птицы, даже если позднее они едят семена, кормят своих птенцов гусеницами, насекомыми, червями, а поскольку птенцы эти подрастают быстро и едят, так сказать, непрестанно, то одна только пара за один только день приносит в гнездо огромное количество таких вредителей, а уж сколько приносят их сто пар за десять дней, за две недели, за двадцать дней. Столько примерно времени требуется птенцам, чтобы научиться летать. И все уголки, как бы ни были они многочисленны, обследуются деятельными родителями. Возьмем мелкость насекомых. Как бы ни были мелки они или их личинки и яйца, зоркие, острые глаза птицы их обнаружат. А иные птицы, например королек, крапивник, должны приносить своим птенцам лишь мельчайший корм, потому что те сами, когда они вылупливаются из яйца, никак не больше какой-нибудь мухи или паучка. Если перейти, наконец, к укромности и недостижимости мест, где живут насекомые, то и это не защищает их от клюва птицы, когда той нужна пища для птенцов или для себя. Что может быть недоступно для птицы? Она взлетает к самым высоким веткам, цепляется за кору и долбит ее, пробирается через самые густые заросли, ходит по земле, проникает даже под бревна и камни. Однажды я видел, как зимой, когда ветки, казалось, окаменели от мороза, дятел вовсю долбил одну из них и добывал пищу из ее внутренности. Таким образом, кстати сказать, дятлы указывают на гнилые, пораженные насекомыми ветки, подлежащие, стало быть, удалению. Что же касается непредвиденного и внезапного нашествия гусениц, которое человек обнаруживает слишком поздно, то оно невозможно, потому что птицы за всем следят и вовремя приходят на помощь.