Легенды и были Кремля. Записки - Клара Маштакова

Гостей необычайно заинтересовал «Олимпийский сервиз» — подарок Наполеона императору Александру I в память заключения Тильзитского мира в 1811 г. Сервиз насчитывает 258 предметов, и ни один из них не имеет одинакового рисунка. Искусные мастера севрского фарфорового завода расписали сервиз красочными рисунками на сюжеты из древнегреческой и римской мифологии.

Из Оружейной палаты мы направляемся в Большой Кремлевский дворец. Иву Монтану очень понравился рабочий кабинет императора. «Звуконепроницаемый, — несколько раз за мной повторил актер и добавил: — Если бы я здесь запел, меня никто бы не услышал».

Когда мы пришли на Соборную площадь и я пригласила гостей осмотреть главный кафедральный собор России — Успенский, Симона Синьоре сказала, что она увлекается фресковой живописью и имеет диплом бакалавра искусств.

Войдя в собор, Симона перекрестилась и сразу же подошла к алтарю, где ее внимание привлекли живописные композиции XV в. Ива Монтана более всего заинтересовало центральное паникадило, выполненное в виде огромного снопа пшеницы, обрамленное гроздьями винограда. Пришлось гостю объяснить, что это люстра-па-134 никадило «Урожай» выковано из серебра, отбитого русскими у отступающих наполеоновских войск в 1812 г.

При выходе из Успенского собора гости услышали звон кремлевских курантов, мерно отбивающих двенадцать часов пополудни. Симона спросила: «Это бьют самые древние часы Кремля?» В это время мы как раз направлялись к Благовещенскому собору, и я показала место, где стоял когда-то великокняжеский дворец, на башне которого еще в 1404 г. были впервые установлены большие часы, изготовленные монахом Лазарем из Афона по просьбе великого князя Василия, сына Дмитрия Донского. При часах была сделана механическая фигура человека, ударявшего молотом в колокол по окончании каждого часа. «Тогда народ московский глядел на эти часы как на невиданное диковинное чудо», — объясняла я. «Да, да, — воскликнула Симона, — здесь в Кремле все чудо, такой красоты я не могла себе представить!»

Тогда я повела Симону Синьоре в Благовещенский собор, где сохранился один из древнейших русских иконостасов, в среднем ярусе которого — семь икон кисти Андрея Рублева. Симона внимательно рассматривала великолепную роспись стен, выполненную в самом начале XVI в. знаменитым мастером средневековой Руси Феодосием и восстановленную в наше время художниками Палеха. Гостью изумила отделка пола собора — уникальная многоцветная палитра уральской яшмы. Мы долго беседовали в тиши собора, затем прошли на галерею и постояли на том месте, где духовник указал молиться Ивану Грозному, не переступая порога храма. Эта епитимья была наложена на него за многократные нарушения церковных канонов, прежде всего — за многоженство. Из прохладного полумрака мы вышли на площадь, где Ив Монтан весело разговаривал со своими музыкантами, и направились к Царь-пушке…

В январе 1974 г. Кремлевский музей В.И. Ленина посетил председатель комиссии по иностранным делам ФРГ господин Герхард Шредер с супругой.

Сопровождали семью посольские работники двух стран. Все слушали очень внимательно, экскурсия длилась около часа. Господин Герхард Шредер спросил: «Как хорошо знал Ленин немецкий язык?»

Я ответила: «С детства». Потом добавила слова Ленина из письма к матери: «…плохую только очень по части языка: разговорную немецкую речь понимаю несравненно хуже французской. Немцы произносят так непривычно, что я не разбираю слов, даже в публичной речи…»[27] Господин Шредер рассмеялся…

По окончании экскурсии высокий гость обратился ко мне с необычной просьбой: «Я прошу позволить мне одному остаться в рабочем кабинете Ленина на 1–2 минуты». Просьба была удовлетворена.

Покидая музей, Г. Щредер сказал: «Это посещение произвело неизгладимое впечатление на нас…»

ШТУРМУЮЩИЕ НЕБО

Обычно космонавты приходили в Кремль, в музей-квартиру В.И. Ленина, когда мир еще не знал их имен, когда впереди — титаническая работа-подвиг во имя нации, во имя прогресса. Тогда, в 1970—1980-е гг., было священной традицией посещать перед каждым космическим стартом квартиру-музей В.И. Ленина. И каждый раз будущий космический экипаж оставлял запись в книге посетителей музея. Я позволю себе привести только одну запись:

«19.6.75 г.

Мы отправляемся в полет во имя технического прогресса людей на земле, во имя дружбы между народами!

Экипаж космического корабля «Союз» программы «Союз— Аполлон» Кубасов, Рукавишников, Романенко и др.»

С тех пор прошло уже два десятилетия, все новые и новые старты берут космические корабли, успешно осваивая безбрежные просторы Вселенной. Россия по праву гордится своими отважными сыновьями, встречая их на земле, радостно принимает героев в свои материнские объятия.

Здесь мне хочется несколько слов сказать о летчике «космонавте Комарове, которому судьба уготовила трагическую участь.

Владимир Михайлович Комаров пришел в отряд космонавтов, окончив Военно-воздушную инженерную академию имени Н.Е. Жуковского. Первый его «шаг» в космос в составе экипажа «Восход» окончился блестяще. Кстати, в этот полет экипаж корабля взял портрет Ленина, выполненный вечными красками на молибденовой пластине, взяли космонавты и бант со знамени парижских коммунаров, и портрет К. Маркса, принадлежавший Ленину, и еще веточку вишневого деревца. Это было 12 октября 1964 г…

Тогда был успех, вернее — триумфальный полет первого многоместного космического корабля в составе трех человек: В. Комарова, К. Феоктистова и Б. Егорова.

Пройдет совсем немного времени, и Владимир Комаров уйдет в космос последний раз.

Незадолго до рокового полета, кажется за месяц, не более, мне довелось сопровождать этого скромного, сдержанного и красивого человека. О нем снимали фильм, и в канун возвращения его корабля на Землю меня пригласили на просмотр. Мне показался тогда Владимир Михайлович усталым и печальным, глаза его были исполнены грустью. Я навсегда запомнила его сдержанную улыбку и особенно глаза…

Утром следующего дня по радио передали сообщение правительственной комиссии о гибели космического корабля.

Хоронили Владимира Комарова на Красной площади в Кремлевской стене. Превозмогая боль, я тоже пошла на похороны. Было очень торжественно и очень горестно, стояла необычная тишина над огромной массой народа, собравшегося на площади. И только солнечный отсвет медных труб оркестра оживлял эту печальную картину, напоминая, что жизнь продолжается…

У меня в архиве сохранилась редкая фотография: у Кремлевской стены комендант Кремля генерал-лейтенант А.Я. Веденин и оживленно беседует с космонавтами В. Комаровым и Г. Титовым. Все весело улыбаются…

ПОСОЛЬСКИЕ ДАРЫ АНГЛИИ

Как известно, во время визита королевы Великобритании Елизаветы II в Москву высокую гостью пригласили посетить Старое Английское подворье — 18 октября 1994 г. здесь была открыта мемориальная доска. В тот день и королева Англии, и президент России проделали тот же путь от Кремля к улице Варварке, по которому когда-то английские послы шествовали ко двору русских царей.

Недалеко от Кремля, на гребне крутого спуска к Москве-реке, теснится старая Варварка. Среди древних церквей и монастырей, и поныне украшающих улицу, обращают на себя внимание белокаменные палаты, забранные добротной тесовой, мерной крышей, — редкое гражданское строение XVI в., сохранившееся до наших дней. Это бывшее первое Английское подворье — каменные палаты, пожалованные английским купцам указом царя Ивана Грозного в 1556 г.

Английские гости владели зданием в XVI — начале XVII в., в нем размещалось их дипломатическое и торговое представительство в Московии. Главное помещение посольского двора — Казенная палата. Это просторный парадный зал, в котором устраивались приемы, заключались договоры и проходили иные торжественные мероприятия.

В настоящее время в палате восстановлены чернолощеные и белолощеные полы, состоящие из плиток, уложенных в шахматном порядке.

В Казенной палате воссоздана также уникальная русская печь со встроенным в нее традиционным английским камином, в котором можно было на открытом огне подогревать вино и жарить дичь. Печь эта отделана красными изразцами, выполненными по образцам XVI в., найденным у стен Английского двора. Украшают палату реставрированные старинные люстры.

В Казенной палате не только заключались договоры и принимались дипломатические миссии, но и хранилась казна компании.

Начало обширной торговой деятельности английской «Московской компании» положило прибытие экспедиции Ричарда Ченслера, который высадился в устье Северной Двины. Английское подворье становится центром дипломатических и торговых связей между Англией и Россией.