Уркварт Ройхо - Василий Сахаров

— Угу, — буркнул Скир.

Каир посмотрел на следователя, и сказал:

— Прочти.

Тайный стражник, из папки на конторке, достал слегка скомканный лист бумаги, расправил его, и начал:

— Внимание! Двадцать восьмого числа месяца нара, предав своего господина герцога Андала Грига и учинив ряд злодеяний в Его доме, совершил дезертирство и бежал бывший командир дружинников Скир Пран по прозвищу Ржавый. Он выглядит следующим образом: рост метр восемьдесят, цвет кожи белый, волосы черные, глаза карие, блестящие, нос прямой, возраст тридцать лет. Особые приметы: неприятный резкий голос, а на шее тонкий шрам от кинжала. На всей территории Герцогства Григ этот преступник объявлен вне закона, и за его поимку предлагается награда в сто пятьдесят иллиров.

— Что скажешь, Ржавый? — спросил Каир.

— Это все правда. Я виноват перед герцогом Григом, — Пран флегматично пожал плечами. — А Уркварта Ройхо я хотел убить по собственной инициативе, потому что ненавижу это семейство.

— Уркварта оставим в стороне. Меня интересует, почему ты не желаешь выдавать секреты Грига?

— У меня на это есть причины, и я буду молчать.

— Жаль, Скир, очень жаль, — барон поморщился. — Я надеялся на то, что ты будешь благоразумен. И поймешь, что тебя использовали для того, чтобы посмотреть на нашу реакцию, в случае попытки покушения на Ройхо. И осознав это, ты пойдешь на сотрудничество с Тайной Стражей, которая может помочь тебе начать новую жизнь. Однако ты упорствуешь в своем нежелании обвинить герцога, и за это тебя надо бы убить. Но я, уважая твою стойкость, не стану отдавать приказ на твое уничтожение, а оставлю тебя наедине со своей судьбой.

— Мне не нужны ваши лживые заверения в хорошем ко мне отношении и помощь.

— Дурачина! Тебя никто не будет выкупать, обменивать и выручать. Григ получил письмо-предупреждение, не посылать больше своих шпионов-неудачников в земли великого герцога Канима, и твой повелитель ему внял. Тебя использовали и бросили, и помощи не будет!

— Плевать.

— В таком случае, во всех своих неприятностях вини только себя.

— И Уркварта Ройхо.

— Хм, — Каир снова поморщился, и приказал увести Прана.

Ржавого отволокли в допросную комнату, где его снова били, но опять он молчал. Затем через пару дней про него забыли. И вскоре Скира перевели в общую тюрьму, где ему пришлось драться за кусок плесневелого хлеба и миску баланды с мелкими преступниками и бездомными, а после этого перемалывать пищу шатающимися редкими уцелевшими зубами. И все это ради того, чтобы выжить, когда-нибудь выбраться из тюрьмы, и все же выполнить приказ Андала Грига, который занозой сидел в его мозгу и не позволял ему окончательно сломаться во время допросов.

Шло время. Пран немного поправился, хотя здоровье его было серьезно подорвано, а опытные тюремщики считали, что, скорее всего, этот заключенный умрет от истощения и увечий. Однако он выжил, и вскоре Скира осудили, признали виновным в попытке предумышленного убийства и приговорили к пожизненной каторге на каменоломнях великого герцога. Еще один день в тюрьме, сбор колонны каторжников и Ржавый зашагал в сторону раскинувшихся за Йонаром гор. Его ноги делали шаг, и он думал о том, что не выполнил приказ герцога. Другой шаг, и Скир мечтал о побеге и убийстве ненавистного Уркварта, который был источником всех его бед. И так разом за разом, одни и те же, превращающиеся в манию, мысли, и монотонное движение.

До каменоломни скованные кандалами каторжники дошли за пять дней. Осужденных людей загнали в глубокий карьер, где кирками и ломами они вырубали из скалы белые глыбы. Затем они обтесывали их в квадратные блоки, вытаскивали этот строительный материал, который позднее станет частью крепостных стен, на поверхность, и с помощью рычагов и талей грузили каменные квадраты на мощные подводы.

Кормили каторжников не очень хорошо, работали они по двенадцать часов в день и труд их был очень изнурительным, а потому многие не выдерживали и умирали. Но Скир Пран, в душе которого кипели ярость и злоба, а в голове были только две основные мысли, переносил все беды и лишения стойко и практически не замечая их. И непонятно как, и за счет чего, вскоре он окреп и сильно раздался в плечах. А затем, этого изуродованного пытками человека с половиной выбитых зубов и гнилыми пеньками во рту, диким взглядом и грязными космами, спадающими на спину, заключенные стали сначала избегать, а позже, обходить его, словно он был агрессивным и непредсказуемым зверем.

Прану на это было плевать и, все глубже погружаясь в пучину безумия, он мерно крушил молотом камень, и не обращал на косые взгляды остальных каторжников никакого внимания.

"Я не смог! — снова говорил он сам себе, не замечая того, что с головой у него непорядок, и тут же добавлял: — Ненавижу Ройхо! Все из-за этого беглеца! Убью!"

И так продолжалось до тех пор, пока каторжники, в большинстве своем, кровавые злодеи, насильники и убийцы, то есть далеко не смирные овечки, не обратились к начальнику каменоломни господину Кимпусу с просьбой убрать от них Прана. И господин Кимпус, пятидесятилетний человек с небольшим брюшком и прагматичным складом ума, задумался о том, что же ему делать со страшным и уродливым кандальником. С одной стороны, каторжники волнуются, и если не удовлетворить их настоятельную просьбу, то может вспыхнуть бунт, который повлечет за собой его жесткое усмирение и, как следствие, потери в рабочих руках и не выполнение производственного плана. А с другой стороны, сумасшедший Скир Пран пока не причинил никому вреда, с легкостью выполняет полуторную норму, и не виноват в том, что остальные заключенные боятся его и нервничают когда он рядом.

"Как поступить?" — сидя за столом в своей конторе, и в окно, наблюдая за работами, подумал Кимпа. И в этот момент к нему вошел начальник охраны, который доложил о том, что прибыл представившийся как Филис Омунд из школы "Трансформ" маг, и у него имеется бумага из канцелярии великого герцога Канима.

Кимпус поспешил встретить гостя. А маг, лысый мужчина с округлым лицом и тонкими губами, одетый в дорожную мантию коричневого цвета, сразу же предъявил ему документ, в котором было сказано, что он имеет право забрать для личных нужд любого кандальника из приговоренных к пожизненной каторге. Приказ есть приказ, особенно, если он составлен по всем правилам и заверен печатью, и у начальника каменоломни подобная бумага удивления не вызвала. Случалось в его практике, что маги брали для проведения своих, наверняка, смертельно опасных опытов, приговоренных к пожизненному заключению людей. И данный случай был как раз из этого разряда.