Похождения в Амстердаме - Крис Юэн

В комнате все осталось по-прежнему, разве что исчез чемодан Майкла, на столике в кухонной зоне лежал прямоугольник желтой бумаги — судя по всему, полицейский бланк. Я остановился посреди комнаты, уперев руки в бока, огляделся, спрашивая себя, с чего начать и сколько времени можно уделить поискам. В каком-то смысле я пытался поставить себя на место Майкла, думая, как бы я поступил, если бы передо мной возникла такая же проблема. Майкл был взломщиком, и, если исходить из этого, то ценности свои он хранил бы там, куда большинство людей, никак не связанных с воровским миром, даже и не посмотрели бы. Я вот спрятал свои инструменты за панелью в ванной, а статуэтки — в коробку со стиральным порошком, и, по моему разумению, Майкл поступил бы так же. Если верить Пьеру, он был мастером своего дела, и, значит, третья обезьяна не должна была покинуть его квартиру, сколько бы бандитов, полицейских и экспертов ни переворачивали ее вверх дном.

Но так выходило в теории. А на практике я с трудом представлял себе, где в этой комнатушке можно устроить тайник. Ограниченное пространство, минимум мебели, не разбежишься. Начал я с очевидного: подошел к комоду у кровати, вытащил все ящики, осмотрел комод изнутри, перевернул, чтобы убедиться, что ничего не закреплено на дне. Нашел только пыль, поэтому поставил комод на место, а ящики — в соответствующие пазы. Отодвинул кровать от стенки. В металлический каркас статуэтка поместиться не могла. Я ощупал одеяло и простыни, приподнял матрас, посмотрел, нет ли чего под ним. Положил матрас, ощупал и его, как хирург, ищущий грыжу, затем занялся кухней.

Складной стол и стулья ничем меня не порадовали. Я потряс газовый баллон и убедился, что в него никто ничего не прятал. Включив фонарик, заглянул за газовую плиту с одной горелкой, но нашел только обугленных тараканов. Повернулся к алюминиевой раковине. Возможно, Майкл мог что-то спрятать в U-образном колене сливной трубы, но я в этом сильно сомневался и решил оставить осмотр колена на потом. Поднял голову и посмотрел на плафон из пластика под мрамор. Плафон вселял определенные надежды, поэтому я пододвинул один из стульев, встал на него и начал откручивать винты, удерживающие плафон, когда услышал, как открылась и закрылась уличная дверь, и на лестнице послышались шаги.

Шаги размеренные, словно человек никуда не торопился. Я оглядел комнату, пытаясь определить, успею ли вернуть все в исходное состояние, и понял, что не получится, тем более бесшумно. Вместо этого я скоренько снял плафон и повернул раскаленную лампочку, чтобы комната погрузилась в темноту и человек, идущий по коридору, не увидел полоски света под дверью. Я моргнул, отгоняя полупрозрачные шестиугольники, запрыгавшие у меня перед глазами, и стараясь не обращать внимания на запах расплавленной резины, пошедший от моих одноразовых перчаток, ощупал плафон и нишу под ним; там ничего не оказалось.

Тем временем шаги все приближались. Я сомневался, что у кого-то из полицейских могло возникнуть желание проверить квартиру в столь поздний час, но в жизни бывает всякое, а кроме того, всегда хватает охотников обчистить пустующую квартиру. Я напрягся, готовясь к тому, чтобы метнуться в ванную и нырнуть в окно при первом прикосновении к замку. Уже буквально видел, как спрыгиваю с крыши на землю. Тем временем скрипнула половица у самой двери, и шаги стихли. Тишина длилась целую вечность. Меня бросило в жар, потом в холод. Я затаил дыхание, но опасался, что в мертвой тишине даже за дверью слышны удары моего сердца. Нервы не выдерживали, и через мгновение я бы наверняка спрыгнул со стула и бросился в ванную, но, к моему несказанному облегчению, незнакомец двинулся дальше, судя по доносящимся из-за двери звукам, он поднимался по лестнице на следующий этаж. То ли это был пьяный, передвигавшийся с остановками, то ли старик, отдыхавший перед штурмом лестницы, то ли просто зевака, решивший оглядеть дверь, за которой недавно убили человека. В любом случае, этот человек не собирался входить в квартиру. Я подождал, пока шаги стихли окончательно, повернул лампочку в обратную сторону и, когда вспыхнул свет, закрепил плафон.

Слез со стула, убрал отвертку в карман и тут же достал, чтобы раскрутить выключатель на стене. Проверил нишу под ним, проделал то же самое с двумя розетками над плинтусом у раковины. Ничего не нашел. Прикрутив розетки, обратил внимание на ковер. Может, скатать и простучать половицы? Решил, что смысла в этом нет. Майклу наверняка требовался быстрый доступ к обезьяне, а для того чтобы вскрыть тайник под половицей, требовалось время. Такой вариант, конечно, оставался, но я решил, что займусь полом в самую последнюю очередь, когда ничего другого уже не останется. Поэтому, пусть и не очень хотелось, я вернулся в ванную.

Первым делом проверил здесь боковую панель — на случай, если мы действительно мыслили одинаково. Один из винтов перекосило, и мне пришлось попотеть, выворачивая его, но старался я напрасно. За панелью были только трубы, которые могли заинтересовать разве что сантехника.

В ванной не было ни вешалки для полотенца, ни занавески, чтобы при включенном душе вода не лилась на пол. Впрочем, к обезьяне это не имело отношения. Я вытащил из пластмассового стакана щетку для чистки унитаза, но на дне обнаружил только коричневую жижу. Освещалась ванная вставленной в патрон лампочкой безо всякого плафона, не было тут ни аптечки, ни шкафчика для белья.

Я вновь посмотрел на ванну, и тут меня словно током ударило. Металлическая крышка на сливном отверстии в верхней части ванны, страхующем от переполнения. Я в очередной раз достал отвертку и очень осторожно, чтобы не попасть рукой в пятна крови и ошметки мозга на кафельной стенке и самой ванне, отвернул винт. Крышка упала мне на ладонь. Из дыры торчал край свернутого в трубку пластикового пакета. Я вытащил пакет. Он был совершенно сухой, но пахло от него ужасно. Я развернул его и достал… Нет, не третью обезьяну, а нечто гораздо более интересное.

Глава 24

К тому времени, когда я вылез через окно на крышу, уже начало светать; шел мелкий дождь. Я взял из ниши сумку, бросил перчатки в мусорный бак, откатил его на прежнее место и отправился на поиски местечка, где смог бы все хорошенько обдумать.

Пройдя несколько улиц в направлении канала Сингел, я нашел подходящее кафе. Хозяин — он как раз открывал свое заведение — бросил взгляд на мое бледное, осунувшееся лицо и, ничего не говоря, налил кружку кофе. Я пил кофе, глядел на узорчатое оконное стекло, грел руки, обхватив ладонями кружку, и думал о событиях, которые привели меня сюда в это раннее утро. На столе передо мной лежал листок бумаги, который я нашел в водоотводной трубе. Ксерокопия документа, не очень четкая, но достаточно хорошая, чтобы я понят все, что требовалось понять. Я маленькими глотками пил кофе, ждал, когда кофеин подхлестнет клеточки серого вещества и поспособствует выводам, которые следует сделать, слушал грохот посуды, выгружаемой хозяином из посудомоечной машины. Кафе готовилось к рабочему дню.

Полчаса спустя я попросил хозяина принести мне что-нибудь из еды. Он кивнул и исчез в подсобке, а я отправился на поиски мужского туалета, чтобы заняться раной на затылке. Когда вернулся через несколько минут, прижимая бумажное полотенце к затылку, на столе уже стояла тарелка с ветчиной, копченым мясом и сыром, вкуснее которых я в жизни не пробовал. Я поел и направился к телефону-автомату в глубине кафе, чтобы набрать номер Резерфорда. Ожидал услышать автоответчик, но, к моему изумлению, трубку снял сам Резерфорд — судя по всему, разбуженный звонком.

— Спите на рабочем месте? — спросил я, как только мы поприветствовали друг друга.

— На ночь я попросил переключить телефон мне на квартиру, — объяснил Резерфорд. — Подумал, что вы, возможно, захотите со мной связаться.

— Какой вы заботливый. Дело в том, что я вынужден попросить вас еще об одной услуге.

— Надеюсь, вы не угодили опять за решетку, дорогой мальчик?

— Еще нет. Но я в трудном положении, Резерфорд, и хочу попросить вас приютить меня на день-другой. Я, конечно, могу пойти в отель, но…

— Об этом не может быть и речи, — прервал он меня. — Даже не заикайтесь. Вы знакомы с Остерпарком?

Я ответил, что знаком, и сказал, где сейчас нахожусь.

— Очень хорошо. Я живу на его западной стороне. У вас есть ручка?

— И салфетка.

— Молодец, — похвалил он меня, продиктовал адрес и спросил, смогу ли я найти нужный дом.

— Разумеется, смогу, — ответил я. — Ничего, если я сразу пойду к вам?

— Разумеется. Я заварю чай.

Я вновь поблагодарил Резерфорда, повесил трубку, расплатился с хозяином кафе, оставил несколько евро в качестве чаевых, вновь вышел в холодное раннее утро и зашагал в том направлении, откуда пришел. Сырой воздух щипал рану на затылке, я дрожал в кожаной куртке Дохлого. Одну руку сунул в карман, другую, которой держал сумку, упрятал в рукав.