Тайны Конторы. Жизнь и смерть генерала Шебаршина - Валерий Поволяев

Оперативный работник знает — договоренность об этом есть, — что в обусловленный понедельник, через полчаса после того, как зажгутся фонари — время “между волком и собакой”, — в дупле-тайнике агент оставит для него “контейнер” с грузом.

После этого агент должен будет сесть в автобус определенного маршрута, проехать четыре остановки, выйти и на столбе, к которому прибит указатель с названием остановки, на уровне бедра провести черту — на уровне бедра это всегда можно сделать незаметно.

Время должно быть рассчитано очень точно. Допустим, в 18:15 стемнело, зажглись фонари, через полчаса, в 18:45, была заложена передача, в 19:00 на автобусной остановке был оставлен условный знак, в 19:15 мимо автобусной остановки проехал оперативный работник (либо агент, это зависит от того, кто передает материал, а кто принимает) и, убедившись, что метка оставлена, продолжил движение, забрал груз и отправился дальше.

В определенном месте он должен оставить знак “Груз взят!”, а агент — убедиться, что посылка дошла до адресата.

Повторение одной и той же схемы не годится, “условий связи” должно быть несколько. В следующий “явочный” понедельник тайник будет уже находиться в другом месте, это будет тайник Б или В, и вся методика передачи будет уже совершенно иной.

Вариантов, повторяю, может быть великое множество, никто не считал, сколько их, — и агент, и наш работник обязаны знать все варианты, как радист знает азбуку Морзе. Ошибаться нельзя.

Для “условий связи” можно использовать что угодно — практически все, от калькулятора до авторучки.

Допустим, наш работник проезжает на машине в полукилометре от квартиры агента и, достав из кармана калькулятор со спецустройством, нажимает на кнопку с цифрой 5. В доме агента срабатывает приемник, засекает сигнал. Это означает, что через пять дней должна состояться встреча.

На Западе — в отличие от Африки — полно разных кафе, бистро, пивных шалманчиков, дешевых студенческих ресторанов, где можно назначить встречу. Разведчики в основном так и поступают — встречаются в кафе или в бистро — причем встречаться в этих заведениях можно всю жизнь и ни разу не повториться. В крупном городе всегда есть возможность передать материалы так, что никто никогда ничего не заметит.

Это можно — и нужно — делать мгновенно. От слежки отрываться необязательно. Достаточно по ходу движения — на пешей прогулке, допустим, — завернуть за угол дома и нырнуть в первый подъезд. Из подъезда в этот момент будет выходить агент. Из руки в руку перекочует маленький комочек бумаги — и все! Засечь такой контакт и саму передачу невозможно.

Но разрабатывать встречу надо с точностью до двух-трех секунд.

Мне случалось незаметно передавать не только клочок бумаги, смятый в потной руке, — доводилось передавать целые мешки. С деньгами. Технология таких передач несложная, но выверять ее надо также до секунд, может быть, даже еще точнее.

Где-нибудь вечером я собирался на дальнюю добычливую рыбалку, в два часа ночи выезжал из дома, перед рассветом, в вязкой темноте, когда ничего не видно, — это примерно четыре часа утра, я нагонял на шоссе машину, идущую со скоростью шестьдесят километров в час. Моя же скорость была в полтора раза выше — девяносто километров, и на определенном, заранее рассчитанном участке, скрытом от глаз со всех сторон, происходило соприкосновение. Длилось оно не более двух секунд. Из машины в машину, из окна в окно перебрасывался мешок, я нажимал на педаль газа, уходил по безлюдной трассе дальше, на развилку, там сворачивал влево, агент же сворачивал вправо.

Засечь такую передачу также практически невозможно.

Но при этом очень важно знать, как работает местная контрразведка, систему слежки спецслужб, особенности города и его окрестностей, ближних и дальних, знать дороги и дома, все кафе и рестораны, проходные дворы и дыры в заборах, — знать все! Хотя в Африке кафе и бистро — не то, что в Европе, в Африке кафе и рестораны отпадают: на дружескую встречу белого и черного здесь обязательно обратят внимание.

Для таких случаев существует система посредников. Она довольно распространенная. Посредник нужен обязательно. В частности, когда агент занимает высокое государственное положение, является, скажем, депутатом парламента либо министром.

Почти всегда возникает естественный вопрос: почему министр соглашается работать на иностранную разведку? Ему что, не хватает жалования на кофе и бутерброды?

Ну, во-первых, чужая душа — потемки, что верно было когда-то подмечено… Так было всегда. Во-вторых, обязательно находятся люди — такие люди тоже были всегда, в любом обществе, при любом строе, они и будут всегда, порядочные люди уйдут, а они останутся, это особая категория человечества, — которые не выбирают способов заработка: что угодно, как угодно и где угодно, лишь бы заработать деньги… У нас был случай, когда одного нашего дипломата прямо на улице перехватил государственный чиновник (для нас оставшийся почти нераскрытым), сунул в руки пачку шифрограмм и прошептал горячечно: “Все шифрограммы — подлинные!”, добавил, что завтра будет ждать дипломата на этом же месте в пять часов вечера. В посольстве мы проверили шифрограммы — все до единой оказались подлинными.

На следующий день он передал нам еще одну пачку шифрограмм. Тоже подлинные! О более ценном агенте мы и мечтать не могли! Но агент проработал на нас ровно два месяца, получил сто с лишним тысяч долларов и исчез.

Больше мы его никогда не видели. И не нашли, хотя искать, честно говоря, пытались: очень уже интересно было, что это за человек?

Агентов, которые соглашаются добровольно работать с нами, приходят с той стороны, мы называем “заявителями”, наших же, добровольно работающих на вражескую разведку, зовем “инициативниками” — они сами, по доброй воле, проявили инициативу…

В-третьих, — да, всегда находятся люди, которые работают за “идею”, их мало, но они есть. И раньше были: кто-то слепо верил в коммунизм и считал нас единственной страной, способной построить “светлое будущее человечества” (работать с коммунистами нам было запрещено, но тем не менее мы работали, встречались с ними, получали сведения, передавали деньги и т. д.), кто-то ненавидел собственное правительство, считал его пустым, ни на что не способным и желал свернуть во что бы то ни стало шею, кто-то хотел сам подняться наверх, занять государственный пост, кто-то мстил — в общем, у каждого из “добровольцев” находилась веская причина. Работали они очень добросовестно и качественно.

Но вернемся к бывшему генералу Полякову. У него осталось два сына. Это были очень хорошие ребята, не в пример отцу. Одного из них я знал лично.