Часовой механизм любви - Алла Полянская

Он унес одежду куда-то в комнаты, а Егор огляделся. Квартира была довольно большая, и видно, что живут здесь счастливые люди – фотографии на стенах в деревянных рамках, детские рисунки, на холодильнике – куча каких-то магнитиков и детский рисунок, изображающий всю семью и кота, сидящими на ветке большого дерева.

– Это Ванька рисовал, наш старший, ему восемь лет. – Наталья улыбнулась. – Валера, я ничего не купила, не успела…

Муж подошел к ней и обнял, прижав к себе.

– Все, родная, успокойся. – Он поцеловал ее в макушку. – Все, тихо, солнышко, ты дома.

Наталья вдруг задрожала и расплакалась, уткнувшись мужу в грудь. Только теперь Егор понял, как сильно она напряжена – и Валера это видел, а он нет. На то он и муж, чтобы понять все сразу.

«Еще одна счастливая семья. Не так, как тетя Валя с Сережкой, но у них тоже тепло и спокойно. Значит, можно и так. Не то что эти… светские львы, – Егор отогнал от себя воспоминание. – Бедняжка, перенервничала сильно».

– Ведь если бы не Егор Алексеевич, я бы… он же там, на лестнице, был. А лифт не работал, и мы… потом Инна Кирилловна пришла… и Федя… и так страшно было, я думала – как же вы без меня?

– Тише, родная. Бабушка!

Из комнаты вышла маленькая старушка в уютном цветастом халате.

– Ну, что ты, детка. Идем. – Голос у старушки оказался таким же звучным и напевным, как и у Натальи. – Валера, корми гостей, а мы с внучкой пойдем, успокоимся. Идем, родная, дети там тебе картину нарисовали – страсть, какую красивую. Идем, моя деточка, все хорошо.

Зотов кивнул гостям, приглашая на кухню, где пахло супом.

– Это бабушка Наташина, с нами живет. – Достав тарелки, Валерий снял крышку с кастрюли. – Забрали ее от родной дочери – тещи моей, будь она неладна, алкоголичка! Наташка-то чуть что – видали, нервы какие? Ни в дугу нервы, а все почему? Потому что мамашка ее всю жизнь пила как проклятая да детей рожала. Мы с ней в одном классе учились, поженились сразу после выпускного, хоть мои родители и орали в один голос, что меня проклянут и ее – а потом смирились, и мы с тех пор вместе. Я по соревнованиям ездил, и она со мной, а дети не получались у нас. Ну, сначала и не надо было, а потом лечились, но не выходило ничего. А потом бабулю забрали – не жила она там, а мучилась. Все ж пьющие – и теща, и братья Натальины, алкашня последняя. Отберут у старушки пенсию, пропьют, и сидит бедная впроголодь да колотушки получает. Вот мы и решили – в тесноте, да не в обиде, комнат тогда две было, и те снимали, мы эту квартиру купили пять лет назад только, но бабулю забрали. Наташа сильно плакала, когда увидела, до чего они старого человека довели, и у меня сердце перевернулось, вот и увезли ее с собой. И на тебе, месяца не прошло – Наташка беременная Ванькой, через два года – Мишка родился, еще через два – Семен. Вот теперь дочку хочу очень. Я дом уже почти достроил в Озерном, к лету переедем. Кушайте суп, гости дорогие, и расскажите, что ж такое стряслось, что жена моя таким конвоем обзавелась.

Зотов покосился на дверь, но Наталья, видимо, решила остаться с детьми, и это было к лучшему, пересказывать при ней все, что произошло, не стоило. Егор как-то сразу проникся доверием к этому человеку. Он видел его на ринге, и иногда болел за него, и думал, что парень этот по жизни такой же резкий, агрессивный и прямой, а он оказался простым и доступным, очень нежным с женой, готовым защищать свою семью от всех невзгод.

– Я эту бабу знал. – Зотов пододвинул им тарелку с пирожками. – Ешьте, Наташка у меня большая мастерица печь всякое. Так я говорю – знал я эту Шаповалову. Тогда Наташа только устроилась на эту работу, с таким трудом место ей нашли, трое детей, это ж понимать надо! Хоть я и против ее трудоустройства был, я свою семью содержу сам, нет нужды Наташке в офисе сидеть, но понимаю, зачем ей это нужно, так что не перечил особо. Знакомого попросил, он и нашел ей это место. Ну, она только-только работать начала, радости столько, сразу в порядок все приводить стала после прежней секретарши, а тут эта гадина к ней. И так, значит, ядовито говорит – дескать, девушка, мамаша-то ваша – пьяница, а братья по тюрьмам, как же вы в наш дружный коллектив с такими родственниками попали? А если сотрудники узнают? Наталья у меня безответная, домой пришла молчком, а я вижу – с лица просто не та, но молчу, жду, что сама расскажет, а она как партизан. Через несколько дней эта Шаповалова снова к ней с той же песней, и уже требует: как заходит к шефу Рубахина, включать коммутатор и слушать, что они там с шефом обсуждают. Ну, Наташка покивала, а дома в слезы – не буду, говорит, шпионить! Я тогда смолчал, а следующим вечером встретил эту тварь около ее дома и пообещал ей все кости переломать, если не уймется и не отстанет от жены. Она сначала в бутылку полезла, дескать, да я в газету, и в Интернете тебя так прославлю, еще и тещу-алкоголичку вытащу на свет, ну я ей и объяснил, что сам об нее мараться не стану, найдутся люди. Ну, и все. Больше она мою Наташку не трогала.

– Коммутатор! – Егор хлопнул себя по лбу. – Ну, как же я…

– Думаешь, что когда ты звонил Витковской, кто-то включил коммутатор и подслушал? – Инна даже пирожок отложила. – И из-за этого убрали Шаповалову, потому что где-то она мутила и кто-то еще в этом участвовал? Лихо…

– Конечно! – Егор вскочил и прошелся по кухне, едва не споткнувшись о кота. – И вряд ли Наталья в курсе, кто это был, она, скорее всего, обедать ходила. Хотя, когда я выходил, она уже сидела за столом.

– Так мы это прямо сейчас узнаем. Бабушка и пацаны мою жену отвлекли и успокоили, теперь обратимся к первоисточнику. – Зотов поднялся. – Я ее приведу, ребята, момент.

Зотов вышел, а кот, воспользовавшись отсутствием хозяина, вскочил на его табурет и уставился на гостей зелеными глазами с темными зрачками.

– Красавец. – Федор почесал кота за ушком. – Ин, а ведь Патрик там один…

– Дэн давно дома, Феденька. Стала бы я по гостям рассиживаться, будь дома Патрик один.

Наталья уже переоделась в домашнее – голубой спортивный костюмчик, мягкий и уютный. И сразу стала выглядеть лет на десять моложе.

Зотов пододвинул жене стул и зазвенел тарелками. Кот флегматично оглянулся на хозяина, и снова уставился на гостей немигающим взглядом.

– Наташ, ты как школьница. – Инна с завистью оглядела фигуру Натальи. – Троих родила, а ни за что не скажешь.

– Конституция такая. – Наталья села к столу, муж поставил перед ней тарелку с супом. – Знаешь, как говорят: маленькая собачка – до старости щенок. Я в бабушку пошла, видели, какая она? Вы спросить что-то хотели?

– Хотели. – Егор потянулся за пирожком. – Наташ, я днем выходил, помнишь?

– Конечно, помню. И кабинет заперли.

– Да. А перед тем как я вышел, ты все время в приемной сидела?

– Нет. – Наталья округлила глаза. – Я обедать пошла, но в приемной Дима был, сисадмин наш. У меня компьютер подвис, вот я его и вызвала. Думала, пока обедать буду, он наладит его, чтоб потом зря времени не терять. Я попросила его не уходить из приемной, пока я не вернусь, он и подождал меня. Я не люблю стол оставлять, люди заходят, мало ли, у меня там документы лежат, почта. Дима был, больше никого.

Егор переглянулся с Инной и Федором. Что ж, придется снова побеседовать с сисадмином.

– Валерий, у Натальи с завтрашнего дня отпуск. – Егор поднялся. – Спасибо за суп и пироги, вкусно – слов нет, но нам пора.

Уже в машине Егор вспомнил – Зотов даже не попробовал согнать кота со своего места, просто взял другой табурет.

– Я знаю, как получилось, что не нашли окровавленную одежду. – Федор, весь вечер просидевший у себя в спальне, наконец соизволил выйти в столовую, где шла игра в лото. – Вы меня слышите?

– Конечно, малыш. – Инна кивнула. – Егор, у тебя вишенки? Дай мне, а я тебе сливку.

– У меня какие-то разные фрукты. – Дэн раздраженно бросил на стол монету. – Дурацкие карточки попались! Покупаю еще.

Игра в лото на деньги – это для Егора было что-то новое. Но лото отвлекло его от тяжелых мыслей, и в голове потихоньку сам по себе наводился порядок.

– Расскажи нам, милое дитя. – Инна подала Федору пустую чашку. – Только сначала налей мне сока и принеси печенье.

– И мне. – Дэн тоже протянул свою чашку. – Малина! У кого малина, меняю на сливу!

– Слива у Егора.

Федор фыркнул и вышел. Через минуту он взгромоздил на стол большой пакет яблочно-виноградного сока и миску с творожным печеньем из «Восторга».

– Нашли лакея…

– Не лакея, просто мы заняты. – Инна взяла печенье и посмотрела на свои карточки. – И ты самый младший, а у нас, старичков, ноги болят, кости скрипят, и в лото мы играем, видишь? Налей мне сока, о, юный падаван, и поведай нам, непросвещенным, как высоко взлетела твоя сыскная мысль. Мне еще вишенку, и я сорву банк.