Гарри Поттер и месть Некроманта - SDElf

 - Держите клиента, хорошие мои, - ласково попросила Убийца, пристраиваясь к ноге напарницы, - работает художник.

 Падший Гвард материла их на чем свет стоит, лежит и кувыркается, не стесняясь никаких оборотов и выражений.

 - Убью! - её вой мог поднять даже мертвого, а в руке опасно блеснул меч.

 - Рискни, - клыкасто улыбнулся Вампир, кладя руку на рукоять своего.

 Гвард еще раз выругалась.

 - А теперь послушали меня все, – спокойно начал Сильвестр, - чтобы создать эти легенды, потребовалось море сил и куча времени. И я не позволю, чтобы из-за таких идиотов, как вы, все провалилось. Понятно? И объяснять, что я сделаю, если хоть что-то пойдет не так, я не буду. Но вы до окончательного провала попросту не доживете. Ясно?

 - Да, - все еще сверля его взглядом, прохрипела Вирджиния.

 - Вполне, - призналась Мэйлис.

 - Гха, - выдавил из себя Ральф...

 - Не советую со мной спорить, Убийца, - оскалился ей в лицо Сильвестр.

 - Не буду, - обиженно буркнула та, отворачиваясь и явно прокручивая в голове сценарий умерщвления лидера.

 - И последнее. Вирджиния, - Вампир не сдержался и подмигнул ей, что вышло весьма жутковато, - роскошное белье.

Эпилог. Отец и дочь.

 Она была так похожа на мать... Он постоянно вспоминал о ней, глядя в глаза-хамелеоны дочери. Единственным, что осталось от его Сони, были лишь искореженные воспоминания и дочь. Он берег свою девочку как величайшее сокровище. Потом, когда в дочери проснулись дедовы таланты, он стал за неё бояться.

 У них с Соней практически не было счастливой жизни. Они жили вместе меньше года. Жена погибла, когда малышке не было и трех месяцев. Даже её забрала война! Сколько же ему нужно было испытать боли, пройти сквозь весь тот ад и жить в нем сейчас… Сначала у него забрали школьную любовь. Он сам, своими руками, принес Лорду фактически приказ о её смерти. Единственным светлым пятном в его жизни оставалась дочь.

 Великий Мерлин, как он корил себя за это! Ему никогда не будет прощения. Даже после того, как он спас из плена Соню. Их чувства были яркими, как солнце, но счастье, увы, было слишком коротким.

 Когда дочурка подросла, он радовался каждой минуте, проведенной с ней. Он старался уберечь её от любого зла. Но в ней быстро проснулся талант деда, стремление к тренировкам и характер её бабушки Эйлин по его, отцовской, линии. Окклюменцией она овладела лучше отца еще в четырнадцать лет. А дедовы способности позволяли перенимать навыки других людей, практически не напрягаясь.

 - Пап! Ты здесь? – её глаза таинственно сияли, такие же, как и Сонины в ту ночь.

 Они сидели в гостиной – маленькой комнате с камином, над которым по требованию дочери отец вывесил портреты Эйлин, Сони и Невилла. Он сидел в старом кресле с высокой спинкой и вытертым синим бархатом на подлокотниках. На журнальном столике со сломанной ножкой стояла чашка кофе. На полу возле камина лежал древний ковер с подпалинами. Главу семейства это повергало в уныние, а дочь относилась к этому, как к историческим артефактам.

 - Да, здесь, прости, я задумался, - немного невпопад откликнулся он.

 - Я спрашивала, как я попаду в Хогвартс?

 - Какой Хогвартс?

 - Самый настоящий! Замок такой. Школа чародейства и волшебства. Забыл, что ты там работаешь? - улыбнулась она так же задорно, как и Соня, его Соня, когда-то.

 Великий Мерлин! Он отдал бы все, что имеет, кроме дочери, лишь бы исправить всего лишь одну вещь в своей проклятой жизни… Он не хотел себе признаваться, но с ужасом понимал, что, не задумываясь, пожертвовал бы жизнью, чтобы вернуть из небытия две другие.

 - Ты не едешь в Хогвартс. Я достаточно занимался с тобой дома, - отрезал он.

 - Я поеду, - девушка упрямо выпятила подбородок.

 - Нет, я сказал! Ты и не представляешь, как там сейчас опасно, - устало сказал он и потер глаза.

 Для неё там всегда будет опасно. Для такой, как она, опасность везде. Отец уже забыл, когда он в последний раз нормально спал, и его не преследовали кошмары, в которых дочурка попадает или в Хогвартс, или к Пожирателям. Что и было доказано её дедом по материнской линии. Несмотря на то, что Невилла сейчас, те, кто знал о нем, считали героем, сам глава семейства считал, что лучше быть живым, чем легендой. Но все же признавал, что уж в чем-в чем, а в чувстве справедливости и долга Невилу Рошингу отказать было нельзя. Он поступил, как полагается поступить настоящему магу и мужчине, но вот повторения подвигов деда в исполнении внучки отец девушки не хотел. И противился этому, как мог.

 - Я прекрасно понимаю, что там не курорт. Но я нужна там, - в ней заговорил дед, даже интонации были схожи, если верить рассказам оставшихся в живых сослуживцев Невилла Рошинга.

 - Послушай, доченька, я тебя люблю, ты все, что у меня есть. Я не могу тебе позволить ехать в Хогвартс. Маг с такими способностями, как у тебя, будет в слишком большой опасности, - утомленно проговорил он. Этот разговор повторялся уже не в первый раз.

 - Пап, в большой опасности Гарри Поттер, - пыталась втолковать девушка, - его, как ты сам рассказывал, поклялся убить Сам-Зн…

 - Молчи! – прикрикнул он, - не произноси здесь это проклятое имя! Не смей!

 - Хорошо, пап, я не буду. Ты только не кричи так больше, а то совсем страшно становится, ладно? – испуганно попросила девушка.

 - Прости, пожалуйста. И Поттер тоже не показатель. Сама подумай – он заурядный маг, на котором свет клином сошелся…

 - А я? Что я, хуже? Или тебе напомнить, какими талантами владею? – язвительно перебила его дочь.

 Они оба понимали, куда уже завели эти самые таланты девушку. Мужчина молчал об этом, но сейчас он был должен трем чистокровным магическим родам такую сумму, что на должности учителя до конца его жизни столько не заработать. Зелье, которое он сварил для дочери, на несколько порядков превышало стоимость и зелья Мордвинга-Мида, и Феликс Фелицис, и еще восемь зелий, составляющих десятку самых дорогих составов мира, даже вместе взятые. Причем уже сейчас отец понимал, что даже эта мера не помогла его дочери. За это он мог корить только себя. Но сдаваться он не собирался, и, если уж зелье не помогало в должной степени, он хотел полностью снять с девушки любую нагрузку, способную усугубить её состояние.

 - Так. Слушай. Тебе сейчас абсолютно нечего делать в Хогвартсе. И на Поттера ты не равняйся. Нашла на кого! Где ты по способностям, и где он?!

 - И насколько я выше? – горько вздохнув, продолжила девушка.

 Этот разговор происходил уже далеко не первый раз, но убедить отца, что заниматься с ним по выходным, а все остальное время проводить чуть ли не взаперти девушке, мягко говоря, осточертело, пока не удалось.

 - Вот именно, - удовлетворенно кивнул родитель.

 Они долго молчали. Взгляд девушки бродил по скупо обставленной комнате с цветами на подоконнике и надолго задерживался на трех портретах. Мужчина неотрывно смотрел на портрет жены. И вспоминал свою учебу в Хогвартсе. Его тайная любовь, ребята, с которыми он хотел дружить, но как-то не сложилось, сама учеба, преподаватели, кружок, в который он записался, чтобы доказать, что он достоин, что он не хуже. Этот кружок и был первой ошибкой в череде его ошибок, за которые он расплачивается несусветной болью в растерзанной душе. В череде ошибок, за которые он раскаивается, но уже никак не может исправить ничего.

 - Пап, я уже взрослая девочка, я понимаю, что там будет очень опасно. Ты только на один вопрос ответь – а где сейчас безопасно? – вновь начала она.

 - Нигде, - нехотя признал отец.

 - Ну вот, а так я буду постоянно у тебя на глазах, - она умоляюще взглянула на отца. Тот отвел взгляд.

 - Я не хочу тебя отпускать. Я так боюсь тебя потерять так же, как и твою маму… Так же, как… - мужчина сбился.

 - Пап, ну кого мне бояться с моими-то талантами, а? – она попыталась улыбнуться.

 Вот с этим поспорить было сложно – в окклюменции она была на ступень выше него самого. За что он винил тоже самого себя, иначе бы дочь не узнала, что творится в душе у её проклятого самим Мерлином отца. Он горестно вздохнул, сдаваясь.

 - Пообещай мне две вещи.

 - Любые, пап, - она радостно улыбнулась.

 «Эта улыбка того стоит», - грустно усмехнулся её отец.

 - Первое - никому не говори, что ты моя дочь. Ты и представить себе не сможешь, как это может ухудшить твое положение, - серьёзно произнёс он, испытующе глядя на дочь.

 - Запросто, - кивнула девушка, - а второе?

 - Будь осторожнее, пожалуйста.

 - Конечно, буду, папа, я люблю тебя, - она выскользнула из кресла и крепко-крепко обняла отца. – Ты самый лучший, папка!

 - И я тебя, Кира, сильно-сильно люблю, - он зарылся лицом в ее густые иссиня-черные волосы.

 Уважаемые читатели! Сердечно благодарю вас, что вы со мной, что читаете мое творчество, что оставляете комментарии – для меня это очень важно.