Проклятое сердце - Дженни Хикман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И я побежала в поместье. Целая толпа мужчин хлынула вниз по ступеням, что-то крича и размахивая руками. Женщины остались на веранде, схватившись за сердце, прикрывая рты руками и напряженно вглядываясь в темноту сада. Если меня увидят, тут же начнутся вопросы. Я заметила знакомую голову с темными локонами – Кейлин свесилась с перил и пыталась понять, что происходит. Она была в безопасности. Все остальное не имело значения.
Я свернула направо и направилась к вечнозеленой живой изгороди, окаймляющей наши владения по всему периметру, молясь, чтобы Дуллахан больше не появился. Благодаря суматохе, я проскользнула через парадный вход незамеченной и ворвалась в пугающе пустой бальный зал. Кейлин все также стояла на веранде и звала меня по имени.
Увидев меня, она бросилась мне навстречу и обняла так крепко, что едва не сломала мне ребра.
– Что такое? – спросила я. – Что случилось?
– Леди Энья, – выдохнула Кейлин, и огонь в моей крови превратился в лед. Сестра взяла мои ладони в свои и сказала: – Леди Энья мертва.
Глава 11
После того, что случилось прошлым вечером, я ожидала увидеть Риана.
Но Риан так и не появился.
Глава 12
После бала, посвященного дню рождения сестры, прошло больше недели, а Риан так и не объявился. Похороны леди Эньи состоялись в среду. Никто особо не скорбел по поводу ее столь преждевременной кончины: люди собрались лишь затем, чтобы посплетничать о покойной. Я не заметила ни одного плачущего человека. Даже ее муж, казалось, испытал облегчение.
Пока мы с Кейлин сидели напротив гроба, прижавшись друг к другу под одним зонтом, я не могла не думать о Чарли. Дождь барабанил по куче свежей земли около могилы. Похоронили ли грогоча? А ведьму? Были ли у них в Тирманне родные, которые оплакивали их смерть? Или воспоминания о них развеялись, словно дым на ветру?
Энью точно не забудут. Ее надгробие было раза в два больше тех, что находились рядом.
Врач сказал, что она умерла от аневризмы.
Но я знала правду: Дуллахан забрал ее жизнь.
«Он пришел не за тобой», – сказал мне Риан за несколько мгновений до поцелуя.
Но именно его поцелуй преследовал меня во снах, хотя я думала, что мне будут сниться кошмары о безголовом чудовище. Потому что я познала силу его объятий, голод его губ. Наш первый поцелуй был не более чем возмутительной шуткой. Но когда Риан поцеловал меня в саду…
Я утонула в страсти. И в отчаянии.
Отчаяние, как злостный сорняк, пустило корни в моем разуме и сердце. Я хотела снова увидеть Риана, хоть это и неправильно. Я не должна хотеть видеть того, кто позволил всаднику без головы жестоко убить Энью.
Но каждый раз, когда видела в толпе голубые глаза, мое сердце замирало.
Мне хотелось запереться у себя в комнате и никуда не выходить, но у меня имелись дела. Папоротники нужно было пересадить из теплицы в открытый грунт, украсив клумбу рядом с прудом. Орешник – подстричь.
Садовники могли бы справиться со всем и без меня, но они знали, что без моего разрешения им нельзя приступать к работе, ведь я предпочитала делать все сама. И сейчас мне хотелось работать руками, потому что садоводство – единственное, что мешало мне думать о нем.
Я переоделась в удобное для работы в саду платье и зашагала к выходу, стараясь не наступать на ковры, чтобы не испачкать их засохшей грязью, сыпавшейся с подошвы ботинок.
С противоположного конца коридора донеслись приглушенные голоса. Вести праздные беседы с его гостями было похоже на мою личную версию ада, и поэтому я направилась к лестнице для прислуги, ведущей вниз, на кухню. Сбоку находилась дверь, через которую доставлялись посылки и грузы. Я смогла бы незаметно выскользнуть в сад и спрятаться там, пока посетители не уйдут.
– Эйвин! – окликнул меня отец как раз в тот момент, когда я схватилась за холодную ручку двери. – Я как раз тебя искал.
Черт побери, мне почти удалось улизнуть. Я повернулась к отцу, и выражение его лица омрачилось.
– Во имя всего святого, что на тебе надето?
– Платье для работы в саду. – Самая удобная одежда всегда бесформенна. Платье свободно прилегало к моим бедрам и груди, и, что наиболее важно, с ним не нужно было носить корсет.
– Сию же секунду переоденься. Я не потерплю, чтобы моя дочь выглядела как служанка. Когда приведешь себя в божеский вид, приходи ко мне в кабинет. И поторопись. Не хочу заставлять гостей ждать.
С этими словами он удалился, громко стуча каблуками сапог.
В расстроенных чувствах я вернулась обратно в комнату, где облачилась в голубое платье, украшенное золотой вышивкой, и затянула удушающий корсет. Чулки сдавили бедра, а башмачки в тон платья нещадно жали. Интересно, а мужчинам тоже неудобно ходить в одежде? Вероятно, нет. Ни один мужчина не стал бы терпеть дискомфорт.
Зная, что лучше не задерживаться, я поспешила в кабинет отца. Остановилась перед дверью, перевела дыхание и постучала.
С другой стороны послышался низкий баритон отца. И в следующий момент дверь открылась.
– Заходи и присаживайся, Эйвин, – сказал он, придерживая для меня двери.
Когда я увидела гостей отца, у меня подкосились ноги.
На одном из кожаных стульев сидел Роберт с идеально прямой спиной. Скрестив руки на груди и стиснув зубы, он мрачно воззрился на стеллажи с бухгалтерскими книгами. Лорд Тренч стоял позади него, неодобрительно поджав губы.
Мой отец откашлялся, напоминая мне о хороших манерах.
– Рада снова вас видеть, лорд Тренч, – сказала я, присаживаясь в низком реверансе и почтительно склонив голову.
– Взаимно, леди Эйвин. – Лорд Тренч кивнул мне в ответ. – Вы, как всегда, прелестно выглядите. Не так ли, Роберт?
– Что? – Будто только что очнувшись, Роберт посмотрел на меня карими глазами. – О. Эм. Да. Так и есть.
Отец указал на стул недалеко от Роберта, а сам вернулся за стол.
– У меня есть замечательная новость, которой я хочу поделиться с тобой, дочка, – начал он, сложив руки в замок и положив их на столешницу рядом с чернильницей. – Мы с лордом Тренчем много говорили о взаимоотношениях между нашими семьями и думали над тем, как сделать наш альянс более доверительным и официальным. Мы решили, что нет способа лучше, чем брак.
Ушам своим не верю. Роберт постоянно твердил, что никогда в жизни не женится. Почему он вдруг
