В собачьей шкуре - Диана Джонс

— Ты просто ищещь повода не ходить туда, — сказал Солнце, которого это попрошайничество и забавляло, и раздражало.

— Да нет, — сказал Сириус. — Они хотят пошуметь вокруг чего-нибудь. Почему бы не вокруг меня?

— Ну хорошо, — сказал Солнце. — Теперь иди ищи вверх по реке.

Но, еще не пробежав и полумили в нужном направлении, Сириус встретил ярко-розовый фургончик с нарисованной голубой коровой, припаркованный около детского сада. Очень маленький мальчик протянул ему на ладони холодное, сладкое, белое вещество. Сириус съел его все. Вот так. Познакомившись с мороженым, Сириус какое-то время не мог думать ни о чем другом. Он нашел еще один розовый фургон и попрошайничал около него как артист. Солнце, хоть и злился, сверкал от смеха, глядя на то, как Сириус усаживался чуть-чуть в сторонке от очереди, притворяясь слишком робким, чтобы подойти ближе, и каждой своей шерстинкой демонстрировал, как ему хочется немного мороженого. Продавец даже отдал ему целый рожок.

— Совести у тебя нет! — сказал Солнце. — Подумать только, что когда-то ты был звездой высокой светимости!

— Пф! — сказал Сириус, опустив голову, жадно глотая мороженое и вылизывая вафельный рожок. — Оно того стоит.

Тем не менее он знал, что больше у него нет поводов не идти в сторону миссис Партридж. Так что он отправился посмотреть, не сумел ли Брюс уже открыть свою калитку.

Но, не успев дойти до конца улицы, где жили собаки «с приветом». Сириус забыл о Брюсе. Он забыл о миссис Партридж, забыл о Зоаи, забыл о Солнце, забыл обо всем.

В воздухе было что-то мощное. Сильнее любого запаха. Что бы это ни было, оно щекотало еще сильнее, чем Зоаи, и влекло его за собой. Сириус не мог ему сопротивляться. Оно протащило его по улице мимо Пирата и Рыжеухого. Они разделяли это ощущение. Никто из них не сказал «Привет». Брюс яростно трудился над своей защелкой. Он даже не заметил Сириуса.

— Зоаи! — сказал Солнце, но Сириус, не услышав его, бросился дальше галопом.

Это ощущение исходило от Пятнашки. Она, как обычно, сидела у себя во дворе и выглядела совершенно очаровательно. У ее калитки сидели все соседские псы, которых выпустили на улицу. Сириус хотел войти во двор. Он не мог думать ни о чем, кроме того, как приблизиться к Пятнашке. Но путь ему преградила проволочная ограда. Наполовину лабрадор по крови, Сириус был плохим, неуклюжим прыгуном и знал, что никогда не перепрыгнет через ограду. Так что он уселся среди других псов, как можно ближе к калитке, и забыл обо всем на свете.

— Ну что ж, — сказал Солнце. — Пес есть пес, я полагаю.

Глава 9

Следующая неделя была самым странным и тревожным временем в жизни Сириуса. Он не понимал, что с ним происходит. Собака задавила его зеленую сущность, затопила ее. Он это знал, но ничего не мог поделать. Он не знал, что в Пятнашке делает его таким. Не то чтобы он любил ее, как он любил Кэтлин или свою потерянную Спутницу. Сама по себе Пятнашка ему была совершенно безразлична. Но он вынужден был каждый день приходить и беспомощно сидеть около ее калитки и испытывал ужасную боль, когда обнаруживал, что пора уходить.

Он похудел, его шкура стала меньше лосниться. Он торопливо подошел к своим кормильцам, поел и ушел. Мистер Гамбл не понял. Он обиделся.

Мисс Смит все отлично поняла.

— Бедный Сириус, — сказала она. — И, как я понимаю, она заперта. Понимаешь, их, как правило, запирают.

Если бы Сириус мог у нее спросить, что с ним происходит, он бы спросил. Странное чувство доводило его почти до исступления. Оно было так непохоже на все, что Сириус знал раньше, что он понятия не имел, как с ним справиться. Он знал, что ему надо искать Зоаи, но не мог уйти от Пятнашкиной калитки. В конце концов он спросил у других терпеливо ждавших псов, что с ними со всеми происходит. Большинство понятия не имело. Они только знали, что готовы сидеть тут день и ночь, пока Пятнашка к ним не выйдет. А она никогда не выходила. Но один жуткий метис с головой, похожей на голову серого медведя, угрюмо объяснил:

— Она в течке. У нее могут быть щенки. Вот почему мы здесь.

— Ах, так вот в чем дело? — весело спросила Пятнашка из-за калитки. — А я-то не могла понять, почему у меня вдруг появилось столько друзей. Привет-привет. Я люблю вас всех! — Она была в очень веселом и кокетливом настроени. — Почему бы некоторым из вас не зайти ко мне?

Никто из псов не мог перепрыгнуть через высокую проволочную ограду. Все глубоко вздохнули. Для них всех, включая Сириуса, знание о том, почему они здесь, ничего не изменило. Они были слишком захвачены ощущением, исходившим от Пятнашки, чтобы хотя бы поссориться из-за нее. Они просто сидели на тротуаре, задыхаясь от волнения, так что с недалекого расстояния вся собачья компания, казалось, вибрировала, как кузов старой машины.

На той неделе хозяева Пятнашки и Брюса разрушали дома всего через две улицы от дома Пятнашки. Они зашли домой на чашку чая. Хозяин Брюса остановился и посмотрел на дрожащих псов, на высунутые языки, на быстро вздымающиеся бока и терпеливые морды.

— Я вижу, она заполучила обычную команду воздыхателей.

— Да. Я буду рад, когда это кончится, — сказал хозяин Пятнашки. Он прошел среди ждущих псов, расталкивая их и вяло советуя им убираться домой, и остановился, дойдя до Сириуса. — Эй! Твой Брюс опять выбрался со двора!

— Нет, — сказал хозяин Брюса. — И это не Пират и не Рыжеухий. Должно быть, еще один из них.

— Должно быть, кто-то попытался утопить целый мешок щенков, — сказал хозяин Пятнашки. — Хотел бы я спросить у этого пса, не вытащили ли из реки и его. Ну вот, калитка открыта. Скорее заходи.

Так Сириус узнал, что собаки «с приветом» действительно были его братьями и сестрой. Но он был псом, и для него это не означало того, что означало бы для человека. Он был слишком увлечен Пятнашкой. Он попытался ловко проскользнуть в калитку вслед за людьми. Хозяин Брюса поймал его за шиворот и вытащил наружу. Так что Сириус опять вернулся к безнадежному ожиданию.

— Лео нехорошо выглядит, — встревоженно сказала Кэтлин. — Может, мне стоит сводить его к ветеринару?

— С ним все в порядке. Возможно, он опять растет, — сказал мистер Даффильд.

Сириус чувствовал себя нехорошо. Его тошнило от тоски. К середине второй недели сидения на тротуаре он был почти в лихорадке. Но в тот день там появился новый пес.

Этот пес прибежал около полудня и улегся, тяжело дыша, рядом с остальным. От него исходил легкий холодок. Хотя Пятнашка была занята тем, что крайне обаятельно почесывала одно из своих рыжих ушей, Сириус не мог не посмотреть на пришельца.