Мартин Лютер и Томас Мюнцер, или Начала бухгалтерии - Дитер Форте

ФУГГЕР

Тогда можете назначать себя адмиралом.

КАРЛ

Я предпочел бы деньги.

ФУГГЕР

Дайте мне ваши ртутные рудники.

КАРЛ

Ртутные рудники? Единственное, что еще приносит доход?

ФУГГЕР

Я готов уступить в арендной плате.

КАРЛ

Но тем самым вы получаете монополию на ртуть!

Фуггер со скучающим видом разглядывает потолок. Карл смотрит на Гаттинару. Тот кивает.

Даю вам свое милостивое соизволение. А как насчет арендной платы?

ФУГГЕР

Гуаяковое дерево — великолепное средство против сифилиса.

КАРЛ

У меня его пока нет.

ФУГГЕР

Но у многих господ есть. Оборот большой. Я хочу иметь монополию.

КАРЛ

Даю вам соизволение.

ФУГГЕР

Как вы сказали?

КАРЛ

Мое всемилостивейшее и благосклоннейшее соизволение. На что еще вам нужна монополия? Давайте уж сразу.

ФУГГЕР

Мне что-то больше ничего не приходит в голову. Может, стоило бы решить вопрос кардинально. Взять монополию на монополии.

КАРЛ

А мне нужны деньги и деньги. Мои солдаты разбегаются. Я собираюсь покорить Францию. Если я получу Францию, я спасен.

ФУГГЕР

Хорошо. (Выписывает чек.) Скажем, сорок миллионов за аренду рудников?

КАРЛ

Сорок миллионов?

ФУГГЕР

Двадцать миллионов я удерживаю для погашения ваших долгов. Двадцать миллионов на войну с Францией. Этого хватит? (Протягивает Карлу чек.)

КАРЛ

Двадцать миллионов? (Берет чек.) Считайте, что война выиграна.

ФУГГЕР

Когда ваше величество получит победные реляции, пусть ваше величество подпишет вот здесь. (Передает ему бумагу.)

КАРЛ

Что это?

ФУГГЕР

Некоторые соображения о монополистическом капитализме. Я покупаю вам господство над Европой, а вы мне обеспечиваете монополистический капитализм.

КАРЛ

Монополистический…что?

ФУГГЕР

Ну, вылитый дедушка. Тот тоже никогда ни в чем не разбирался. Но вы еще разберетесь. (Встает.) Позвольте откланяться. У меня деловое свидание. Как только у нас будет флот, мы с вами побеседуем о неграх и американских колониях. Ваше величество. (Уходит.)

КАРЛ (держа в одной руке чек, а в другой бумагу)

Скажи на милость, кто же, собственно говоря, повелитель Европы? Я или он?

ГАТТИНАРА

Вашему величеству угодно знать правду?

Карл снимает корону, запихивает в нее чек и уходит вместе с Гаттинарой.

Лютер стоит на лестнице. Перед помостом — народ.

ЛЮТЕР

Никто не должен бунтовать и восставать на своих господ, ибо наш долг оказывать властям послушание и почитание и трепетать перед ними. Не должно рубить сук, на котором сидишь, как не должно бросать вверх камень, ибо он упадет тебе же на голову. Вот и весь закон, данный нам господом богом.

МУЖСКОЙ ГОЛОС (из толпы)

А может выйти такой случай, чтобы нужно было свергнуть власть?

ЛЮТЕР

Новоявленным язычникам ничего не было ведомо о боге, и они не понимали, что мирская власть от бога, и мнили, что человек может достичь власти собственными деяниями. Вот они и полезли не в свое дело и даже возомнили, что похвально смещать бесполезную, дурную власть. Но нам их пример ни к чему. Ибо язычники нам не указ. Даже если не сегодня-завтра какой-либо народ взбунтуется и свергнет своих господ, это еще не значит, что он поступит по законному праву и себе на пользу. Мне еще не доводилось видеть, чтобы такое дело было правым. Ни единого случая не могу припомнить. Ну, может быть, допустимо свергнуть правителя, коли он впадет в безумие.

МУЖСКОЙ ГОЛОС (из толпы)

Тиран много хуже, чем сумасшедший. От него больше вреда.

ЛЮТЕР

Вроде бы оно и так, да только сразу здесь не решишь. Но все же, скажу я вам, тиран и безумец — вещи разные. Тиран сам участвует во многих делах. И он знает, когда совершает беззаконие, ибо у него есть и совесть, и разум. И, кроме того, нельзя подавать дурной пример. Если одобрить убийство или свержение тирана, то все пойдет прахом, и начнется всеобщий произвол. Пусть лучше тираны сто раз причинят зло вам, чем вы один раз причините зло тиранам.

МУЖСКОЙ ГОЛОС

А как же швейцарцы?

ЛЮТЕР

Говорят, швейцарцы в свое время тоже поубивали своих господ и стали свободными. Они оправдывали себя тем, что страдали от невыносимой тирании. Но ведь я уже сказал, что язычники нам не указ, и что от таких дел все только прахом пойдет, как и бывало много раз. Швейцарцы поплатились тогда немалой кровью, что же здесь хорошего. Зато я не знаю более прочного правления, чем там, где владыка пользуется почтением народа, например, у персов, татар и прочих. Они не только себя уберегли от порабощения, но и разорили дотла многие другие страны.

МУЖСКОЙ ГОЛОС

Значит, от тиранов надо все терпеть? Слишком уж много ты им позволяешь. Такое учение только усилит и распалит их злобу. Нужно отдавать на поругание, на позорище своих жен и детей, свое родное и кровное? Да сделаешь ли что путное при такой жизни?

ЛЮТЕР

Допустим, ты видишь, что твой владыка лютует и бесчинствует. Но что он тебе может сделать? Отнять жену и детей? Опозорить твой дом? Но он же не может повредить спасению твоей души. А себе он приносит вред больший, чем тебе, ибо обрекает на вечное проклятие свою бессмертную душу. Неужели ты думаешь, что мало отомщен? А если твоему владыке придется вести войну? Война может не только погубить твою жену и детей, разорить твой кров — тебя самого могут взять в плен, сжечь, задушить. Что ж, станешь ты из-за этого душить твоего владыку? А сколько достойных людей загубил во время войн император Максимилиан! И ничего ему за это не было. Хотя он — причина их гибели, ибо они погибли ради него. Так разве тиран не то же самое, что разорительная война, которая стоит жизни многим хорошим, честным, невинным людям? И не лучше ли терпеть лютого тирана, чем лютую войну? Не так ли? Вот и выбирай и суди сам, предпочтешь ли ты тиранов или войну, ибо ты заслужил и то, и другое.

МУЖСКОЙ ГОЛОС

А нам не надо ни войны, ни тиранов!

ЛЮТЕР

Вот вы каковы. Мало того, что не хотите нести кары за свои грехи, вы еще и сопротивляетесь. Если власти дурны, на то существует господь бог, а у него есть огонь, вода, железо, камни и многие прочие средства, чтобы убивать. Ему погубить тирана проще простого! Он совершил бы это и для нас, но грехи наши не позволяют. Мы вот сразу замечаем, когда народом правит безбожник, но не желаем замечать того, что причина здесь не в его безбожии, а в грехах наших. Люди не хотят знать своих собственных грехов, они мнят, что тиран владычествует благодаря своему безбожию. Вот как ослеплен, извращен и непонятлив этот свет. А посему нельзя осуждать наше учение за то, что оно якобы ограждает тиранов и правителей и позволяет им творить зло. Да, мы учим, что их должно ограждать и не спрашивать, творят ли оно добро или зло. Но мы не можем ни дать, ни обеспечить им защиту. Ибо мы не в силах принудить большинство следовать нашему учению. Мы проповедуем, сколько есть сил, а народ все равно поступает по-своему. Но господь пособит нам вразумить тех, кто возлюбил добро и уважает закон, дабы они помогли нам удержать толпу. Ибо мятеж направлен не только против правителей, но и против всех богатых людей, а из них, я уверен, вряд ли кому мятеж по душе. Что может быть чудовищней и богопротивней, чем скопища черни? Ее не обуздает никто, кроме тирана. Если бы толпой можно было управлять лучшим способом, то господь поставил бы над ней иную власть, кроме тирана. Уже по мечу мы ясно видим, кем он правит — исчадиями зла, бессовестными злодеями.

МУЖСКОЙ ГОЛОС

А если правитель дает обещание под присягой, а потом присягу нарушает?

ЛЮТЕР

Ну, хорошо. Допустим, твой повелитель именно таков. Что же, нападать на него, судить его, мстить? Кто повелел тебе это? Если кто ведет войну или тяжбу с твоим повелителем — пусть их воюют и судятся, тебе что за дело. Твое дело терпеть свою долю. А на воюющих и тяжущихся судья найдется. Когда подданные окончательно погрязают во грехах, тогда господь и допускает их до мятежа и непокорства, чтбы хорошенько проучить. Ибо господь предназначил человека подневольного единственно к тому, чтобы он был только за себя, и не дал ему меча. А если вы собираетесь в толпы, вступаете в союзы, беретесь за меч, то господь накажет вас смертью. Против мятежников и подстрекателей следует вести правую войну. А есть еще среди военного сословия люди, которым это не по душе, я сам слыхал от них такие речи. Но если они так думают, то им вообще не следует впредь воевать, раз война для них такое уж необычное дело. Пусть знают все слабые, трусливые, неверные души, что если исполнение власти, если меч, как было сказано, есть служба господня, то и все, что потребно власти, дабы удерживать меч, есть тоже служба господня. А подданные обязаны исполнять эту службу и жертвовать ей своею плотью и имуществом. И в такой войне долг христианина, долг любви христианской — беспощадно душить врагов, грабить, жечь и делать все, что причиняет вред и убыток, как положено на войне. Нужно только остерегаться греха.