Разлюби меня, если сможешь (СИ) - Савская Ия

— Заняться мне больше нечем, как стирать носки и варить борщи! Ага, прям разбежалась.

— Ты не можешь же быть всё время одна….

— А кто тебе сказал, что я " одна"? — хитро улыбнулась.

— Всё равно найдётся смельчак, который сможет тебя обуздать, лишь бы не впляпалась куда-нибудь. Ты же не можешь промолчать и в принципе помолчать!

— Здесь я должна обидеться? — показала мне язык подруга.

Попрощавшись с Марго и бабушкой и попросив подругу пока не оставлять пожилую женщину одну, я села на водительское сиденье, сложив руки на руле и уткнувшись в них лбом. Больше я сюда не приеду, по крайней мере одна точно. После сегодняшней встречи я до сих пор не могла прийти в себя, искренне не понимая, для чего судьбой была уготована нам встреча.

Как же мне надоела вся эта ситуация! Хочу домой, в свою квартиру, хочу родить ребёнка в своем городе, хочу вернуть дочерей в привычную атмосферу! Я устала прятаться, тащить на себе груз, который мне не под силу, решать бесконечные проблемы! А кто в этом виноват? Я откинулась на сиденье и посмотрела в зеркало на своё отражение. Правильно. Сама.

Никто меня не заставлял изменять мужу и тем более беременеть. Никто не просил врать Олегу и платить Вадиму. Никто насильно не сажал в самолёт и не отправлял в Сочи. Я всё решила сама. Вот и сейчас я решила, что заберу дочек и сразу вернусь домой. Я сама найду мужа и всё выясню!

Чувствую, как влажная ткань касается лица, накрывая нос. Становится тяжело дышать, хватаю за руку незнакомца, но он вцепился железной хваткой. Брыкаюсь, но воздуха катастрофически не хватает. Тело начинает слабеть, силы покидают. Перед глазами замелькали чёрные точки вперемешку с желто-белыми яркими пятнами, после чего я проваливаюсь в пугающую темноту.

36

Голова ужасно болит. В висках стучит и отдаёт в затылок. С трудом открываю глаза. Выкрашенный белой краской дощатый потолок, пожелтевшие от старости обои, местами полностью отошедшие от стены. Незнакомая мне комнатка с единственным окошком под потолком, из которого свет падает на старый комод, в котором из трёх ящиков два отсутствуют, над ним зеркало в резной деревянной раме с нарушенной местами амальгамой. Пустой графин и стакан, покрывшиеся вековой пылью, прижимают некогда белую кружевную салфетку. С трудом присев на кровати с провисшей панцирной сеткой, я пыталась всмотреться в полутьме и понять, где я нахожусь.

В углу платяной шкаф с помутневшим от старости зеркалом, одна дверь отсутствует, вторая полностью отворена. Он забит одеждой и другими вещами, которые сложно разглядеть. Рядом с кроватью импровизированная прикроватная тумба — самодельный табурет с прибитой сверху доской. Я вскочила и брезгливо посмотрела на постель, в которой лежала еще минуту назад. Удивительно, но она оказалась чистой и источала запах ополаскивателя для белья.

Я подошла к двери и принялась тарабанить руками и кричать. Послышалась возня, скрежет ключа в замочной скважине и в комнату вошла пожилая женщина, похожая на бабу Ягу, тут же закрыв за собой двери.

— Чего орёшь, как ненормальная? — проскрипела бабка и меня тут же обдало запахом спирта. От неё исходил неприятный запах, отчего желудок скрутило, сковало спазмом и мне пришлось отойти на расстояние, прикрывая нос.

— Вы кто? Где я? Зачем я здесь?

— Слишком много вопросов. Жрать будешь?

Я замотала головой.

— Что вам от меня нужно?

— Мне — ничего, — беззубая улыбка растянулась на сморщенном лице, — ну и сиди голодная, — остановившись в дверях, бабка обернулась, — а пузо-то какое уже! Еще не хватает, чтоб ты мне здесь приплод на свет явила!

Я машинально обхватила живот руками и страх за малыша вдруг острием резанул по нервам. А ведь она права! Сколько меня здесь собираются продержать? Зачем? Для чего? Что им от меня нужно? Я даже не имею представления, где я могу находиться! Я повернулась к окну: если я подвину комод, поставлю на него табурет, то смогу выглянуть в узкое окошко, но выбраться через него не представится возможным при всём желании. Паника начинала накрывать с головой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Снова послышался скрежет в замочной скважине. Крепкий мужчина вошёл в помещение, он был такой огромный, что казалось заполнил собой всю комнату. Одним движением руки смахнув посуду с комода на пол, он поставил пакеты на комод. По полу разлетелись осколки, а я прикрыла рот рукой, сдерживая крик. Великан двигался на меня, заставляя упереться спиной в стену.

— А ты ничего так, может повеселимся?

— Я бе…бе….ре….менна, — призывала я к совести мужчину., зажмурив от страха глаза и отвернув голову в сторону. Хотя о какой совести может идти речь?

— Да ладно, подумаешь! — его веселила ситуация, он откровенно наслаждался моей слабостью, а меня трясло как осиновый лист. Его огромная ладонь поползла по бедру, я отскочила и ударилась спиной о шкаф, отчего тот пошатнулся и выплюнул коробку с содержимым, которое тут же со звоном разлетелось по полу, присоединившись к осколкам.

— Какая прыткая! Люблю таких!

— По-мо-ги-те! — завопила я, срывая голос, — Помогите! Помогите!

— Кричи! Кричи! — противный смех заполнил помещение. Я вжалась в угол между шкафом и стеной. Всё, больше отступать некуда. От понимания происходящего и безысходности, от осознания того, что сейчас случиться, и никто мне не поможет, от переживаний за ребёнка, от безумного страха вдруг все чувства притупились и наступило долгожданное спокойствие.

Яркий свет ударил по глазам, и я отвернулась, натянув до подбородка одеяло. Одеяло! ОДЕЯЛО! Я лежу в кровати, малыш в животе напоминает о своём существовании слабыми толчками. Чувствую, что в комнате кто-то есть. Стараюсь тише дышать и не двигаться, судорожно пытаясь вспомнить последние события. Великан зажал меня в углу и….пустота.

— Проснулась? — услышала я знакомый голос. Разряд тока прошёлся по телу. Резко развернувшись я уставилась в некогда любимые глаза. Страх сменился злостью, обидой, неудержимым гневом, смешиваясь воедино. В один миг оказавшись рядом с похитителем, я со всего размаху влепила ему пощёчину и принялась бить руками куда придётся. Сумев увернуться, он обездвижил мои руки, завернув их за спину и толкнул меня на кровать. Я задыхалась от злости, грудь вздымалась, а пульс отдавался в висках.

— Что этот верзила со мной сделал?

— Ничего. Он хотел припугнуть, а ты шлепнулась в обморок. Успокойся, не забывай о своём положении, мне нужен здоровый ребёнок, — сложив руки на груди, он облокотился о комод, соблюдая со мной явную дистанцию.

— Тебе — что? — не поверила я своим ушам, — Ты болен, тебе лечиться надо. Ты зачем сюда меня привёз?

— Как только ребёнок родиться, можешь катиться на все четыре стороны. Без него. Родишь себе ещё, — я открыла рот от удивления, не понимая, как реагировать на эту ситуацию, мозг отказывался даже просто воспринимать эту информацию.

— Ты его не получишь. Ты что, до сих пор этого не понял? Меня уже ищут!

Он зацокал и помотал головой:

— Не угадала. У твоих друзей нет связей, в полиции их слушать никто не станет, уж поверь. Родители за границей. Они понятия не имеют, где ты. Твой муженёк, спасая бизнес от рейдерских захватов, стал совсем рассеянным. Невнимательно переходил дорогу, теперь ему не до подвигов…..

Слёзы прорвались и крупными каплями падали на колени, которые я подтянула к себе. Он говорил, а я, наконец, начинала понимать, что произошло.

— Он жив? — еле слышно осмелилась спросить

— Жаль, конечно, но да. Живучий, зараза, оказался, — вдох облегчения вырвался из моей груди.

— За что ты так со мной? Я же так тебя любила, как никого, я готова была с тобой хоть на край света….

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я тоже тебя любил. Даже через мать переступил ради тебя. А ты подослала папочку, чтобы дать мне от ворот поворот.

— Ты о чём вообще? Папа в глаза тебя ни разу не видел, — защищала я отца, до сих пор не веря в его поступок. Я хотела услышать всё от него, из первых уст, а не от посторонних людей, пересказавших мне пьяный трёп.