Лесной фронт. Благими намерениями... - Алексей Замковой

  - Людэй тут малувато. - озвучил причины замеченной мной обеспокоенности Ян, когда я подошел к своим бойцам. - И поранэных багато...

  - Война. - я пожал плечами. - Не переживайте, мужики. Командир здесь хороший, а остальное - приложится.

  Да, насчет Митрофаныча я немного покривил душой. Но не скажешь же им, что командир то ли уже сломался, то ли на грани. Тем более, что я сам очень надеялся на то, что он все же не сломался. Оглядевшись, и не заметив нигде Селиванова, с которым хотел поговорить, я присел рядом с Антоном.

  - Как себя чувствуешь? - жестом я остановил попытавшегося приподняться раненого.

  - Бывало лучше, командир. - слабым голосом ответил Антон. - Генрих говорит, что мы в какой-то партизанский лагерь пришли?

  - Пришли. - улыбнулся я. - Здесь Митрофаныч и кое-кто еще из наших. Выжили, все-таки...

  Антон улыбнулся и взгляд его повеселел. Будто и не ранен вовсе. Что ж, хорошие новости - тоже лекарство.

  - Как твоя рука? - спросил он, указав взглядом на мое перебинтованное плечо.

  - До свадьбы заживет. - отшутился я. - Ты о себе думай. Выздоравливай давай поскорее, а то пулемет твой и передать некому. Сам понимаешь...

  Антон согласно кивнул.

  - Командир! - кто-то подлетел сзади, чуть не опрокинув меня на землю. Раненое плечо отозвалось на такое безобразие вспышкой боли.

  - Мать твою! - прошипел я оборачиваясь, но злость тут же пропала. - Буцко! Серега говорил, что ты жив. Как раз собирался тебя искать...

  - Жив! - кивнул Буцко.

  Вокруг начала собираться небольшая толпа. Большинство собравшихся были мне, хоть и чисто визуально, но знакомы - выжившие ребята из нашей группы. Мало их... Слишком мало! Но были и незнакомые лица. Вот чуть поодаль Афоня Карелин что-то втолковывает двум незнакомым мужикам, время от времени указывая на меня. Остальные незнакомцы тоже прислушиваются к нему, а те, кого я знаю, все норовят подойти поближе и пожать руку. В конце концов, от рукопожатий и хлопков по плечу, правая рука вот-вот начнет болеть не хуже раненой левой.

  - Мужики! - рассмеялся я. - Хватит меня щупать! Живой я!

  И снова пришлось повторить свою историю с того момента, как пришел в сознание после подрыва моста. Партизаны, в некоторых местах моего рассказа вставляли свои комментарии, а иногда, например - когда речь зашла об освобождении Генриха с товарищами на лесопилке, эти комментарии были далеки от того, что может пропустить цензура. В конце рассказа я заметил, что многие с уважением начали поглядывать на моих ребят. Разъяснение причины таких уважительных взглядов не заставило себя долго ждать.

  - А мы тут сидим, мхом обрастаем. - сплюнул один из партизан, которого я не знал. - Вона мужики как... Их всего десяток, а вражин сколько перебили!

  - Ничего, мужики, - успокоил я их, увидев несколько соглашающихся с последней репликой кивков, - вы еще нас по счету обгоните.

  Оставив своих ребят знакомиться с их новыми товарищами, я отвел Буцко в сторону.

  - Рассказывай, что здесь твориться. Митрофаныч, я смотрю, сдал сильно. Кто командует в отряде?

  - Никто не командует. - после минутного молчания вздохнул Буцко. - Митрофаныч только несколько дней как ходить начал. Не мог он командовать! Так что нам самим пришлось решать, что делать.

  - Голосовали, что ли? - удивился я.

  - Иногда. Распределили кто и за что отвечает и все. Я вот на себя взял обучение бойцов подрывному делу...

  - А Селиванов почему на себя это не взял? Он же опытнее тебя.

  - Не захотел. - Буцко махнул рукой. - Он поначалу все к Сарнам рвался...

  - Это я уже знаю. - перебил я. - Кто еще за что отвечает?

  - Ну, мы с Денисенко отвечаем за подрывное дело, - начал перечислять Буцко. - Сергей взял на себя хозчасть и работу с новыми бойцами, за охрану лагеря отвечает Аредин...

  - А за разведку, планирование и проведение операций? - спросил я.

  - Разведки у нас, как таковой, нет. Только то, что на хуторах узнаем... И операций тоже никаких не проводили. Сидим тут...

  - Понятно. - я некоторое время молча смотрел на товарища и, наконец, решился. - Пойдешь под мое командование?

  Буцко недоуменно посмотрел на меня.

  - Я с Митрофанычем говорил. Он разрешил мне с бойцами, которых я привел, создать взвод. Пойдешь?

  - Пойду. - не раздумывая ответил Буцко и добавил. - Ты же и так мой командир. Приказа майора Трепанова еще никто не отменял.

  - Вот и хорошо. - я хлопнул Буцко по плечу. - Иди познакомься с моими ребятами, а я хочу наших раненых проведать.

  - Алексей! - донесся голос Селиванова.

  - Тебя, вон, Сергей зовет. - Буцко указал мне за спину.

  Я обернулся. Селиванов стоял в полусотне метров и махал мне рукой. Рядом с ним сидел тот капитан в латанных штанах, которого мне показал Митрофаныч. Еще раз хлопнув по плечу Буцко и пошел к Селиванову.

  - Знакомься, - сказал тот, когда я подошел. - Это капитан Воровский.

  Я посмотрел на капитана. Рост, пока он сидит, точно не определить, но выше среднего. Лысина в полчерепа, седая щетина на щеках. Лицо какое-то отекшее. Пьет, что ли? Одежда грязная и рваная. Больше всего капитан походил на бомжа, а не на командира РККА. Впрочем, все, кроме характерно отекшего лица, можно списать на издержки войны, лагеря и жизни в лесу. Пока я его рассматривал, представленный изучал меня. И взгляд его поблескивающих маленьких глазок мне не очень нравился.

  - Алексей. - чуть заметно кивнув, представился я, присел рядом и повернулся к продолжающему стоять Селиванову. - Сережа, ты курить не начал? Табака не найдется?

  Краем глаза я продолжал следить за капитаном. Его, и без того маленькие, глаза сузились еще больше, оставив лишь еле заметные щелки.

  - Боец, ты как ведешь себя в присутствии старшего по званию? - голос подстать внешнему виду. Плюс, с какими-то жлобскими нотками.

  Я посмотрел в глаза Селиванову. Молчит. И не просто молчит - похоже, он растерялся! Ну да. В хорошую же ситуацию я поставил Серегу - с одной стороны, он продолжает считать меня своим командиром, а с другой - в праве Воровского командовать он, похоже, не сомневается. Капитан ведь! Первое - хорошо. А со вторым надо сейчас попробовать бороться. Я повернулся к Воровскому.

  - Как вас зовут? - спокойно спросил я.

  - Что ты себе позволяешь? - Воровский подался вперед. Вот, придурок! Даже если он действительно капитан - он разве не понимает, что здесь его никто не знает и он со своим уставом лезет в чужой монастырь? И хамит незнакомому человеку, которого Селиванов, пока что перебравший на себя добрую часть функций командира, все еще считает, что его командир - я. - Я командир Рабоче-Крестьянской...

  Я посмотрел на Селиванова. Тот явно чувствовал себя не в своей тарелке. Сережа переводил взгляд с меня на Воровского и обратно, не зная, что сказать или сделать. А Воровский-то непрост! Если не брать в расчет версию, что у него просто снесло крышу в лагере, то по поведению похоже, что он не прочь перебрать власть в отряде на себя. Как старший по званию.

  - Селиванов! - почему-то вспомнились многочисленные сцены из фильмов, в которых следователь госбезопасности 'беседует' с подследственными. В том числе - и с окруженцами. Ухмыльнувшись про себя, я постарался максимально войти в образ такого следователя. - Ты проверил этого человека?

  Сережа непонимающе смотрел на меня и явно пытался сообразить о к чему я веду. Я, снова повернувшись к Воровскому, но говоря больше для Селиванова, пояснил.

  - Документы у тебя есть? Петлиц я на тебе не вижу. И шпала на лбу, 'капитан', у тебя тоже не нарисована. - слово 'капитан' я произнес именно так, в кавычках. - Ты что же думаешь, пришел сюда, сказал, что ты - капитан, и будешь командовать? А даже если ты - капитан. Петлицы, небось, сорвал когда в плен сдавался? Чтобы не догадались, что ты командир Красной Армии?

  Воровский покраснел так, что я даже испугался, как бы его не хватил инфаркт. Он, пытаясь что-то выдавить из себя, молча открывал и закрывал рот, но получалось только какое-то мычание. Я же снова повернулся к Сереже.

  - Селиванов, откуда ты знаешь, что он действительно капитан? Доказательства он тебе предоставил? - Серега, похоже, начал соображать к чему я веду. Он растерянно замотал головой. Я продолжил. - То есть, ты, который должен был проверять всех новеньких, принял в отряд непроверенного человека и, более того - позволил ему собой командовать? А если он только выдает себя за командира? А если он, вообще, немецкий провокатор и собирается сдать отряд фашистам?

  Последние слова, я поднявшись, практически проорал Селиванову в лицо. Наш разговор начал привлекать внимание. Тут и там я замечал устремленные на нас взгляды. Кое-кто даже подошел поближе, что бы лучше слышать. Что, 'капитан', доволен?

  - Значит так, Селиванов. - твердо сказал я. - Провести проверку всех, кто присоединился к отряду. Пока не докажут, что они действительно пришли воевать с немцами - держать под присмотром...