Белое пальто в клетку - Казимеж Коркозович

— У меня нет никаких сомнений, — уверенно подтвердил я.

Герсон перевернул снимок, на обратной стороне я увидел надпись, но прочесть не успел.

— Значит, точно? — еще раз спросил он, и это уже вывело меня из равновесия.

— Уважаемый поручик, — раздраженно начал я, — вы имеете дело с художником, в моей профессии главное — наблюдательность, как, собственно, и в вашей.

— Прекрасно. — И поручик, загнув уголок указанного мной снимка, сгреб их все вместе и сунул в портфель.

— Теперь я попрошу Анку Эльмер тоже помочь мне, только несколько в иной области. У меня с собой магнитофон и пленка с записью нескольких голосов. Мне бы хотелось знать, есть ли среди них голос того человека, с которым вы разговаривали? — обратился он к Анке, которая вместе с Терезой вошла в комнату.

Поручик поставил магнитофон на стол и включил его. Раздались слова:

«…в один из дней он позвонил мне рано утром и назвал эту фамилию, я сразу понял, кто это. Назначил ему встречу в кафе…»

— Нет, это не его голос… — прервала поток слов Анка.

Герсон поставил другую пленку, и мы услышали:

«Он утверждал, что хотел включить лампу на письменном столе и при этом подвинул стул. Но в комнате было светло от люстры под потолком».

Анка опять отрицательно покачала головой, раздался третий голос:

«…о каких-то там мелочах. Такие детали мгновенно вылетают из головы…»

При звуке этого голоса, скрипучего, с одышкой, Анка замерла и тут же воскликнула:

— Это голос того человека! Это он!

— Вы уверены? — Герсон все подвергал сомнению.

— Я уверена!

Поручик спрятал магнитофон и заявил, не скрывая удовлетворения:

— Вот и решили!

— А руки, на снимок которых я указал, принадлежат тому же человеку? — не сдержал я своего любопытства.

Он кивнул.

— Да. Такое совпадение дает основание считать ваши свидетельства достоверными. Для следствия это весьма ценно.

— Для обвинительного акта достаточно?

— Увы, не совсем. Но благодаря этому нам не надо будет предпринимать никаких дополнительных и ненужных усилий, мы теперь сможем сконцентрировать внимание на одном человеке. Во всяком случае, почти на одном. А теперь, — сменил он тему, — приступим к нашей последней задаче, какую мне поручено решить: как нам незаметно вывести отсюда Анку Эльмер. В этом доме только один вход? — обратился он к Терезе.

— Выход есть, он ведет в маленький дворик, отделенный от соседнего двора высокой сеткой.

— Гм… Это ничего не даст. Решим это несколько по иному. Скажите, вы уже готовы к отъезду? — обратился он к Анке.

— Не совсем… — нерешительно ответила она. — Мне хотелось бы перед отъездом как-то укомплектовать свой гардероб — ведь мы поедем в горы. Поезд уходит вечером, у меня есть еще время.

— Я советовал бы вам ограничиться только самыми необходимыми вещами, вам лучше не крутиться по городу. Могут быть всякие стечения обстоятельств.

— Все самые необходимые вещи можешь взять у меня, — предложила Тереза.

— Теперь прошу минуточку внимания, — начал поручик, присев на крутящийся стул у пианино. — Я заметил, что здесь совсем рядом находится продовольственный магазин. Так вот, поскольку вы обе цветом волос и фигурами очень похожи, я хотел бы это использовать.

— А при чем здесь продовольственный магазин? — удивился Кароль.

— Мы его используем для переодевания. Сейчас я вам объясню, что надо делать.

Герсон растолковал нам свой план, а мы внимательно его выслушали. Когда он кончил, Кароль утвердительно кивнул головой.

— Неплохая придумка. Я буду ждать Анку за углом. Потом отведу ее к себе, и до отхода поезда она проведет время в обществе моей сестры.

«Безумный, он, кажется, зашел довольно далеко в своих чувствах», — подумал я не без злорадства, естественно, не выразив свои мысли вслух.

Тереза с Анкой приступили к изучению гардероба, а поручик обратился ко мне со следующими словами:

— Пан Пажистый наверняка уже ждет, следом за ним выйду я и, как договорились, прослежу за процессом переодевания. А вас прошу взять на себя руководство дальнейшими действиями. Через несколько минут после меня пусть выходит Анка с непокрытой головой, надев пальто в клетку и с хозяйственной сумкой в руках. А через какое-то время, ну, скажем, минуты через две-три, — пани Тереза, в сером пыльнике, надев косынку на голову с дорожной сумкой в руке. Кажется, все понятно?

— Конечно. Сейчас начнем готовиться в ускоренном темпе.

Поручик ушел. Вслед за ним я отправил Анку, вслед за ней Терезу, они были одеты согласно полученным указаниям. Я остался один в ожидании Терезы и ее рассказа о проведенной операции.

Ждать мне пришлось недолго, через десять минут я услышал, как поворачивается ключ в замке, и в квартире появилась Тереза, она была без платка, с полной сумкой продуктов и в своем пальто в клетку.

— Как все прошло?

— Блестяще! Герсон предупредил заведующую, и мы переоделись в задней комнате.

— Значит, девушка в пальто в клетку пошла в магазин за покупками и вскоре вернулась домой, где и находится! Сообразительный парень этот Герсон, — не удержался я от похвалы, и на этом мы закончили разговор о той истории, ибо наконец-то остались одни…

Доложив майору о результатах своих действий, получив дальнейшие указания, поручик поднял телефонную трубку, приступив к выполнению очередного задания Выдмы.

Набрав номер, он терпеливо ждал. Наконец ответил резкий голос: «Столичный» слушает…»

— Попросите к телефону Густава…

— Минуточку… — Голос несколько помягчел.

— Густав у телефона… — Голос был низкий, с хрипотцой.

— У меня поручение от старика, — торопливо проговорил поручик, — он предупреждает, что вскоре нагрянет милиция. Будут спрашивать его адрес. Надо сказать, а то, похоже, они его знают, и на вас падет подозрение. Все.

Не дожидаясь ответа, он положил трубку…

Ресторан был полон. За столиками сидели преимущественно мужчины и пили пиво. Герсон подошел к буфету и спросил у стоящей за стойкой женщины:

— Густав у себя?

Она окинула его вызывающим взглядом.

— Вы директора? Сейчас позову.

— Не надо, я сам его найду.

Он направился к тяжелой портьере, раздвинул ее и попал в небольшой коридор. Было темно, но сквозь стеклянные двери с надписью «Канцелярия» просачивался свет. Не стучась, поручик нажал ручку.

Комната была небольшая, но в ней стояли два письменных стола, книжный шкаф и маленький столик с пишущей машинкой. За одним из столов сидел мужчина, у него был совершенно голый череп и набрякшее красное лицо алкоголика. Мужчина с головой погрузился в бумаги, которыми был завален весь стол.

— Вы по вопросу… — он остановился, вопросительно глянув на вошедшего.

— Мне нужен пан Густав. Вы директор ресторана?

— Да. Какое у вас дело?

— Как хорошо, что я вас застал. Я из милиции, мне нужны кое-какие сведения. Пожалуйста, вот мое удостоверение.

Толстяк приветливо улыбнулся.

— Ну, если из милиции, тогда другое дело. Прошу вас, садитесь, — и он указал на пустой стул возле окна. — Не хотите ли кофе?

— Нет, спасибо, — холодно ответил поручик. — Имя ваше я знаю, но свою фамилию вы еще не назвали.

— Ковальский. Я думал, что вам и это известно. — И широкая усмешка вновь озарила лицо директора.

— А что же мне должно быть известно еще? — Герсон сказал это тем же сухим тоном, не отвечая на улыбку.

Толстяк несколько смутился.

— Ну, если вы назвали мое имя, то я подумал…

— Можно знать и тем не менее спрашивать, не так ли? — Теперь улыбнулся Герсон.

— Ну конечно. Чем могу быть полезен властям?

Разговор подходил к кульминационной точке, Герсон должен назвать фамилию, которую ему посоветовал произнести майор. Но окажется ли она именно той? Майор даже не скрывал, что это его чистый домысел.

— Речь идет о человеке, который, как нам известно, бывает или бывал у вас.

— Интересно, кто же это?

— Наш разговор прошу сохранить в тайне. Мы со своей стороны поступим так же, — начал Герсон свои расспросы, не спуская глаз с Ковальского.

— Само собой разумеется. Итак? — В голосе директора послышалась настороженность.

— Что вы можете сказать о Зигмунте Лучаке?.. У него бетонная мастерская на окраине Охоты.

— Да-да, понимаю, о ком вы спрашиваете. — Толстяк понимающе покивал головой. — Боюсь, что не многое смогу о нем рассказать.

То, что директор подтвердил знакомство с Лучаком, свидетельствовало, что майор правильно нащупал их связь.

— Много или мало — это вещи условные. Я ведь не спрашиваю всю его биографию.

— Что же я вам могу о нем рассказать? — Ковальский скользнул взглядом по бумагам, раскиданным на столе. — Действительно, он здесь иногда бывал, но вот в последнее время что-то его не вижу.