Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение - Ивлин Во
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, винить тут некого. Просто несчастный случай.
— В том-то все и дело, — сказал Тони. — Несчастный случай. Но как сообщить Бренде?
— Одному из нас придется поехать в город.
— Да… Мне, наверное, придется остаться. Я не могу тебе как следует объяснить почему, но тут всякие дела возникнут. Ужасно просить о таких вещах…
— Я поеду, — сказал Джок.
— Тут всякие дела возникнут… Доктор говорит, что состоится следствие. Чистейшая формальность, конечно, но страшное потрясение для рипоновской дочки. Ей придется давать показания… а состояние у нее ужасное. Надеюсь, я ничего — такого ей не сказал. Только что принесли Джона, и я плохо соображал. Вид у нее отчаянный. Похоже, отец ее страшно тиранит… Жаль, что нет Бренды. Она умеет с людьми. А я теряюсь.
Мужчины постояли молча.
Тони сказал:
— У тебя правда хватит духу поехать в Лондон и сказать Бренде?
— Да.
Немного погодя вошла миссис Рэттери.
— Приехал полковник Инч, — сказала она. — Я с ним поговорила. Он хотел выразить вам соболезнование.
— Он еще здесь?
— Нет, я ему сказала, что вас, наверное, лучше не трогать. Он думал, вам приятно будет услышать, что он остановил охоту.
— Очень мило, что он приехал… Как провели день, хорошо?
— Нет.
— Мне очень жаль. На прошлой неделе мы видели лисицу в Брутонском лесу. Мы с Джоном. Джок поедет в Лондон за Брендой.
— Я подвезу его на самолете. Так быстрее.
— Да, так, конечно, быстрее.
— Пойду переоденусь. Я буду готова через десять минут.
— Я тоже переоденусь, — сказал Джок.
Оставшись один, Тони позвонил. Вошел молодой лакей, он был совсем молодой и в Хеттоне служил недавно.
— Передайте, пожалуйста, мистеру Эмброузу, что миссис Рэттери сегодня отбывает. Она улетает вместе с мистером Грант-Мензисом. Ее милость, очевидно, приедет вечерним поездом.
— Слушаюсь, сэр.
— Их надо покормить перед отъездом. Я буду обедать с ними… И позвоните, пожалуйста, полковнику Инчу, поблагодарите за визит, хорошо? Скажите, что я ему напишу. И позвоните еще мистеру Рипону, осведомитесь о здоровье мисс Рипон. И в приход, спросите мистера Тендрила — могу ли я повидать его сегодня вечером? Он, случайно, не у нас?
— Нет, сэр. Он ушел несколько минут назад.
— Передайте ему, что я хочу переговорить с ним о похоронах.
— Слушаюсь, сэр.
— Мистер Ласт прямо какой-то бесчувственный, — доносил лакей.
В библиотеке ничто не нарушало тишины: рабочие в малой гостиной отложили на день инструменты. Первой появилась миссис Рэттери.
— Сейчас подадут обед.
— К чему обед, — сказала она. — Вы забыли, что мы основательно подкрепились перед охотой.
— Все равно лучше поесть, — сказал Тони и — немного погодя: — Джоку будет тяжело сообщить Бренде. Я все думаю, сколько времени осталось до ее приезда.
Что-то в голосе Тони заставило миссис Рэттери спросить:
— А что вы будете делать, пока ее нет?
— Не знаю. Тут всякие дела возникнут.
— Послушайте, — сказала миссис Рэттери, — пусть Джок едет в машине. Я останусь с вами, пока не приедет леди Бренда.
— Вам будет очень тяжело.
— Нет, я останусь.
Тони сказал:
— Смешно, наверное, но я действительно хотел бы, чтобы вы остались… То есть вам не будет очень уж тяжело? Я что-то плохо соображаю. Все не могу поверить, что это правда.
— И тем не менее это так.
Появился лакей с сообщением, что мистер Тендрил зайдет после чая, а мисс Рипон легла и сейчас спит.
— Мистер Грант-Мензис поедет машиной. Он, возможно, вернется к вечеру, — сказал Тони. — Миссис Рэттери побудет здесь, пока не приедет ее милость.
— Слушаюсь, сэр. Полковник Инч просил узнать, не желаете ли вы, чтоб охотники протрубили над могилой «Предан земле»?
— Передайте, что я ему напишу. — Когда лакей вышел, Тони заметил: — Чудовищное предложение.
— Как сказать. Он хочет во что бы то ни стало быть полезным.
— Охотники от него не в восторге.
В половине третьего Джок уехал. Тони и миссис Рэттери пили кофе в библиотеке.
— Боюсь, — сказал Тони, — что мы будем себя неловко чувствовать. Ведь мы едва знакомы.
— А вы не думайте обо мне.
— Но вам, наверное, очень тяжело.
— И об этом не надо думать.
— Постараюсь… Глупо, ведь я совсем не думаю об этом, я просто так говорю… А думаю совсем о другом.
— Знаю. Молчите, если не хочется разговаривать.
Немного погодя Тони сказал:
— Бренде еще тяжелее, чем мне. Видите ли, кроме Джона, у нее почти ничего нет… а у меня есть она, и я люблю Хеттон… ну а для Бренды Джон всегда был на первом месте… оно и понятно… И потом, в последнее время она видела Джона очень редко. Подолгу оставалась в Лондоне. Боюсь, это будет ее мучить.
— Никогда нельзя сказать, что кого будет мучить.
— Видите ли, я очень хорошо знаю Бренду.
VI
Окна были распахнуты, и бой часов, отбивавших время в вышине среди каменной листвы и крестоцветов, четко раздавался в тиши библиотеки. Они уже давно молчали. Миссис Рэттери сидела спиной к Тони; она разложила свой сложный пасьянс из четырех колод на ломберном столике; Тони как сел после обеда на стул у камина, так и не встал.
— Всего четыре? — сказал он.
— Я думала, вы заснули.
— Нет, я просто думал… Джок, должно быть, проехал больше полпути, он теперь где-то около Эйлсбери или Тринга.
— Машиной быстро не доедешь.
— Прошло меньше четырех часов с тех пор… Даже не верится, что это произошло еще сегодня, что всего пять часов назад здесь выпивали охотники.
Наступила пауза, миссис Рэттери сгребла карты и снова их перетасовала.
— Мне сказали в двадцать восемь минут первого. Я тогда посмотрел на часы… А принесли Джона без десяти час… Всего три с лишним часа назад… Даже не верится, правда, что все может так внезапно перемениться?
— Так всегда и бывает, — сказала миссис Рэттери.
— Бренда узнает через час… если Джок ее застанет. Но вряд ли она дома. А он не будет знать, где ее искать, — ведь в квартире никого нет. Она ее запирает, когда уходит, и квартира стоит пустая… а ее часто по полдня не бывает дома. Я знаю, потому что иногда звоню и никто не отвечает. Бог знает, сколько он ее будет разыскивать. Может, пройдет еще столько же времени. Значит, будет восемь. Скорее всего, она не придет домой до восьми… Подумайте, пройдет еще столько же
