У чёрта на куличках - Владислав Хохлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слева мужчина и женщина, и справа мужчина и женщина. От всех смердело так, словно они не только пили свой самогон, но и купались в нём и вообще родились из самогона. Однако, несмотря на их печальный запах, вели они себя очень спокойно и культурно.
Картина впереди и правда была занимательной. Григорий работал без продуха, точно сложив на чашу весов не просто время и физические силы, но и саму жизнь. Он работал так усердно и самоотверженно, что в любой момент ожидалось, что он упадёт замертво, а на его место встанет другой проклятый. Такая вот изнурительная смертельная эстафета… Кто продержится дольше?
– Будешь? – неожиданно спросил Бражник, протягивая парню наполовину полный стакан самогона.
– Извините, не пью.
– Это верно. Иначе что будет у нас за славная армия, если даже кадеты в ней спиваются? – И снова мерзкий смех.
Бражник сел на землю и уставился в ту же точку, что и вся компания. Молча минуты миновали минуты, и все внимательно следили за представлением. Не хватало только того, как кто-нибудь начнёт делать ставки.
– А где Борька?
– А бес его знает! Наверное, отправился куда-нибудь шляться, как привык делать. А что, соскучился?
– Не очень...
– Ну смотри, а то мне больше некого тебе предложить. – Странная фраза от странного человека. Впрочем, это было вовсе не удивительно.
Молчание воцарилось быстрее, чем Серёжа мог бы о нём подумать. Любые темы для разговоров здесь были в проигрышном положении, покуда было иное… развлечение.
В какой-то момент молодой кадет даже подумал, что будет, если неожиданно задать какой-нибудь провокационный вопрос? За последние несколько дней у него набралось такое ошеломительное количество мыслей, что он мог бы ими разбрасываться на каждом углу. Юлия, бабушка Ждана и её изба, второе Неясыти, ночные звуки, Бледный, камень в центре села, могилы... Интересно, как быстро любая из этих тем уничтожит молчание и полную незаинтересованность в разговорах? Как вообще отреагируют местные на то, что кто-то сует нос в их тайны?
Когда вокруг слышно только сиплые дыхания, глотки в огромные и жадные глотки из бездонных стаканов, периодические всхлипы женщин, сопение, кашель, то так и хотелось окончить весь этот оркестр одним простым вопросом. Или даже двумя. Парень осмотрелся кругом: тупые лица соседей по скамье ни о чём не говорили, – они даже не замечали своего гостя. Он сжал кулаки и облизал губы. Сейчас первые слова сорвутся, и да будет шоу!
Сбоку со стороны полей что-то упало. Парень, и только парень, обернулся на звук. По полю бегал какой-то старик и пытался поймать маленького воробья, который, как настоящих хулиган и игрок, взлетал на небольшую высоту и снова садился на землю, дразня догоняющего. Но это не походило на игру с невинным зверьком, – старик действительно желал поймать неугомонную птицу. Ему нужно было её поймать.
– А это кто?.. – спросил Серёжа. Он впервые увидел этого человека, из-за чего местная интимная атмосфера с теми людьми, которых он видел почти в первый раз, была нарушена.
– Это И-игорь – местный дурак, – ответил Лёзок, даже не обернувшись. Он словно по звуку уже понял, кто, где и за кем. – Но рукодельник... сла-ава богу.
– Именно он и следил за Неясытью, когда на то была необходимость, – добавил Бражник. – Целых тридцать лет пахал. Вот и допахался.
– В каком смысле?
– Кукухой поехал! – вернул себе инициативу Лёзок. – Ста-арик был не дурак – хозя-яйство только на его плечах и держалось, но ка-ак пришло "время" сразу же окочурился. Замкнулся, ста-ал нелюдим, агрессивен. И... все-е болтают, словно у него воробей язык забра-ал, вот он и гонит бедных пташек.
– Одичал, в общем, – сократил до пары слов Бражник.
– То есть он немой?
– Не твой, и го-оворить ещё не может. Но не потому что не-е хочет, а потому что не мо-ожет.
Игорь... Серёжа с любопытством посмотрел на прыгающего за птицей старика. Возможно, это тот самый Игорь, о котором говорила Юлия, до того, как умерла. Он может знать что-то о ней, и о любом другом вопросе, что мучают парня. Но всё же, стоит ли доверять ему? Стоит ли углубляться в эти роковые вопросы, даже не представляя, будет ли возможность защититься?..
Серёжа прощальным взглядом окинул Игоря, пока тот не скрылся за избой. Он ничего к нему не ощущал, кроме лёгкого отвращения и сожаления. Если он действительно был тем, кто поддерживал в Неясыти жизнь, то его текущее состояние ни что иное чем натуральное надгробье над могилой некогда замечательного человека.
– Ну, бес с этими пропавшими людьми, лучше заняться теми, кто ещё с нами. – Бражник поднялся с земли и направился к Григорию в избу. – А тебе, парень, было бы неплохо наведаться к бабушке Марусе, посмотреть, чем там занимается твоя мать и сестрёнка. Идёт? – По его бодрым ноткам в голосе это звучало не как совет, а как настоящий приказ. Беглов-младший даже ненадолго ощутил себя как в кадетском корпусе.
Он направился в указанном направлении, где очень скоро встретил и избу, и мать с сестрой и бабой Марусей внутри. Словно карикатура на сельскую жизнь, за столом сидели все три женщины: самая старая из них показывала какие-то древние вышитые картины, повествуя о временах своей цветущей юности. Она медленно и утончённо потягивала самогон вперемешку с чайным грибом, как и мать девочки, но с куда более заметным смешиванием. Сама же девочка со скучающим лицом пыталась выловить сливу из банки с компотом. Серёжа зашёл к ним почти незаметно, и сидел так до самого вечера, пока тени на улице не стали перекрывать все тропинки и уголки.
– Пойдёмте домой, – сказал парень. Только в этот момент мать заметила сына, и даже постыдилась своей невнимательности к старшему ребёнку.
Через пять минут они уже подходили к избе лесника. Свет не горел, и складывалось ощущение, что Григорий дальше пропадает с Бражником или работает. Стоило троице подойти к заветной двери в тёплую избу, как она оказалась запертой. Никому не понравился этот знак – запереться можно было только изнутри на щеколду, но никак не снаружи. Мария постучала в дверь, но никто не отозвался ни голосом, ни скрипом половицы.
– Серёжа, иди проверь окно, – сказала женщина, одной рукой стуча
