Вороний народ - Марк Стэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом оно исчезло. Порыв ветра пронесся по улице, и осталась одна только одежда.
Миссис Тич еще некоторое время стояла на коленях, молча глядя в землю, хотя Фэй показалось, что она уловила легкий всхлип.
– Дело сделано, – сказал мистер Маршалл с уверенностью человека, который только что открыл дверцу кладовки, но совершенно забыл, что искал.
– Верно, – подтвердил мистер Бакстер, также сбитый с толку. – Ну, мне пора.
– Мне тоже, – произнес Берти, почесывая затылок и хромая прочь по Вуд-роуд.
Фэй недоверчиво смотрела, как мужчины неуверенными зигзагами бредут к своим домам. Она осталась стоять возле военного мемориала, глядя на разложенную на булыжниках одежду покойного Эрни Тича.
Терренс остался рядом с дочерью. Она взяла его за руку.
– Никуда не уходи, – сказала она ему.
– Все равно не уверен, что смог бы, – заметил Терренс, растерянно нахмурившись.
Миссис Тич встала, повернулась к ним лицом, вздернула подбородок и сказала:
– Я очень устала и хотела бы вернуться домой. Спокойной ночи, Фэй, Терренс.
– Что только что произошло, миссис Тич? – спросила юная Брайт.
– А что, по-твоему, произошло?
Фэй взглянула на отца, словно извиняясь, и ответила:
– Магия? Колдовство?
– Ты устала, девочка, – ответила миссис Тич. – Как и я. Нам стоит лечь спать и забыть о том, что здесь случилось.
– Не уверена, что я смогу, – сказала Фэй.
– Я тоже, – подтвердил Терренс, все еще стоя с открытым от удивления ртом.
Миссис Тич улыбнулась ему.
– Понимаю. – Она достала из кармана халата маленький флакончик духов и брызнула крошечной струйкой Терренсу в лицо. Он покачал головой, смаргивая слезы. Миссис Тич взяла его за подбородок, посмотрела в глаза и приказала: – Забудь.
Терренс замер и кивнул.
– Что вы сделали с моим отцом? – Фэй бросилась вперед и взяла его за руку. – Папа? Папа?
– С ним все будет в порядке. – Миссис Тич сохраняла спокойствие, убирая флакон с духами. – Остальные не могут осознать, что они видели, поэтому их разум говорит, что этого никогда не происходило. Но твой отец стал более открыт сокровенным знаниям благодаря своей связи с твоей дражайшей покойной матерью. Приходи ко мне, Фэй. Только не завтра, и не в воскресенье. Приходи в понедельник к обеду. Мы выпьем чаю, и я поведаю тебе, чему свидетелем ты стала.
– Я знаю, что я видела.
– Но ты не можешь этого объяснить, – возразила миссис Тич. – А я могу. Понедельник. Одиннадцать часов. – Она утерла слезу, подошла к входной двери своего дома и вошла внутрь.
– Папа? – Фэй встряхнула отца, и он сделал глубокий вдох через ноздри, словно пробуждаясь от сна.
– Фэй? – Он оглядел военный мемориал и пустую деревню. – Я снова ходил во сне?
20
Нормальные девушки
Без колоколов церковь была уже не той. Они созывали жителей деревни на службу. Для Фэй они служили целью и центром внимания в воскресное утро. А поскольку колокола переставали звонить, только когда все уже вошли внутрь, они предоставляли Фэй возможность улизнуть до начала службы, дабы не пришлось терпеть нудную канитель песнопений, молитв и проповеди.
Сегодня такой удачи не представилось. Ни оповещения о начале службы, ни четверти звона в честь ее матушки позже, ни возможности сбежать со службы.
– Да ладно, пап. Позволь мне пропустить хотя бы раз.
– Если мне придется страдать, то и тебе тоже.
Он ничего не упоминал о событиях прошлой ночи, и Фэй не осмеливалась поднимать эту тему. За завтраком отец заявил, что он много лет не спал настолько прекрасно. Он был счастлив и полон энергии, и Фэй не хотела выводить его из равновесия.
– Ты идешь в церковь, – сказал он дочери. – Надень хоть раз красивое платье. Будь нормальной.
– Нормальной? – фыркнула она. Будто что-то в этой деревне могло снова стать нормальным. – Это ненормально. – Фэй стояла перед зеркалом в прихожей, облачившись в свое лучшее воскресное платье с цветочным рисунком, из которого она выросла прошлым летом и теперь подол возвышался над ее ободранными коленями. – Я не могу это носить, – заявила она отцу. – Выгляжу как семилетний переросток.
Терренс стоял рядом с ней, поправляя галстук. Он предпринял несколько попыток сказать ей, что она выглядит прекрасно, но в итоге смог только похлопать дочь по плечу.
– В церковном зале после службы устраивается обмен одеждой, – сказал он ей. – Может, найдешь там что-нибудь подходящее?
– Разве я не могу просто носить свой комбинезон?
– В церкви? Конечно нет.
– Как насчет униформы патруля воздушной тревоги?
– О, и я полагаю, ты еще захочешь надеть ту жестяную шапку на голову?
Просияв, Фэй кивнула.
Терренс покачал головой и взъерошил ей волосы.
– Ты забавная рыбешка, да? – сказал он с улыбкой. – Когда ты появилась на свет, мы с твоей мамой были на седьмом небе от счастья. Представляли, как эта чудесная маленькая девочка будет носить платья, играть с куклами, собирать волосы в пучки или косички. И посмотри на себя сейчас. Тебя скорее можно найти по колено в свином навозе.
Фэй пожала плечами.
– По крайней мере, я могу работать в пабе.
– Вот что, – сказал Терренс, подняв палец. – Я разрешу тебе надеть твою униформу – без жестяной шапки, – если ты сегодня утром вымоешь все окна паба. – Он протянул руку, и Фэй пожала ее.
– Вы, дорогой отец, только что заключили сделку.
Так Фэй и оказалась в церкви в своей синей униформе патруля воздушной тревоги. Та сидела на ней немного мешковато, что вызвало несколько насмешливых взглядов, когда Фэй заняла свое место, но, по крайней мере, никто не мог разглядеть ее колени. Она сидела рядом с отцом на скамье возле крыльца северного трансепта[23]. Двери оставили открытыми, позволяя сквозняку ползать подле ее лодыжек. Только в церкви могло быть так холодно в столь прекрасное летнее воскресенье. Фэй сложила руки на груди и скрестила ноги, чтобы согреться, пока преподобный Джейкобс читал патриотическую проповедь о «бдительности». Как по сигналу, у Фэй занемела поясница, и она принялась ерзать, пытаясь устроиться удобнее.
Мисс Мун ударила по клавишам церковного органа, и все встали, чтобы спеть «Иерусалим». После первого куплета ее игра неожиданно замедлилась, и пение прихожан вторило ей. Мисс Мун пришлось кашлянуть, дабы разбудить мисс Лич, которая задремала на нотной службе. Та вскочила, перевернула страницу, и гимн возобновил свой привычный темп.
Во время пения Фэй с праздным любопытством оглядывала церковь. Старые флаги времен Великой войны,
