Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии - Хьюстон Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если мы спросим, почему Реальность, которая на самом деле едина и совершенна, видится нам множественной и с изъянами; почему душа, в действительности все время единая с Богом, кажется самой себе разлученной с ним; почему веревка выглядит змеей – если мы будем задаваться этими вопросами, мы дойдем и до того, ответа на который нет точно так же, как на сравнимый христианский вопрос о том, почему Бог создал этот мир. Лучшее, что мы можем сказать, – что мир есть «лила», игра Бога. Играя в прятки, дети берут на себя различные роли, не имеющие законной силы за пределами игры. Они подвергают себя риску, попадают в условия, в которых им приходится спасаться бегством. Зачем они это делают, если в мгновение ока могут избавиться от этой необходимости, просто выйдя из игры? Ответ один: в игре есть свой смысл и награда. Она увлекательна сама по себе, это спонтанный выброс творческой, художественной энергии. Неким мистическим образом то же самое должно относиться и к миру. Словно ребенок, играющий в одиночку, Бог – это Космический Танцор, экзерсисы которого – все создания и все миры. Из неутомимого потока энергии Бога вытекает космос в бесконечной, стройной инсценировке.
Те, кто видел изображения богини Кали, с мечом и отсеченной головой в руках танцующей на простертом трупе, кто слышал, что индуистских храмов, посвященных Шиве (обиталище которого – пылающая печь и который является Богом в своем аспекте разрушителя), насчитывается больше, чем храмов Бога-творца и хранителя вместе взятых, – те, кому известно все это, не станут спешить с выводом о дружелюбии индуистских воззрений. Что от них ускользает, так это факт уничтожения Кали и Шивой конечного ради освобождения места для бесконечного.
Так как Тебе больше по душе пожарища,
Я создал пожарище в своем сердце —
Для того чтобы Тебе, Темному, охотнику за пожарищами,
Было где станцевать свой вечный танец.
Бенгальский гимн
Увиденный в истинном свете мир, в сущности, добр. В нем нет нескончаемого ада, он не грозит вечными муками. Его можно любить без страха; его ветер, непрестанно меняющиеся небеса, леса и равнины, даже дурманящее великолепие сладострастной орхидеи – все это можно любить при условии, что им не посвящено неопределенно длительное время. Ибо все есть майя, лила, чарующий танец космического кудесника, а за ним – безмерное благо, которое будет достигнуто в конечном итоге. Неслучайно единственным жанром в искусстве, который Индии не удалось породить, стала трагедия.
Подведем итог: на вопрос «какого рода мир мы имеем?» индуизм отвечает:
1. Множественный мир, в который входят бесчисленные галактики горизонтально, бесчисленные уровни вертикально и бесчисленные циклы темпорально.
2. Нравственный мир, в котором никогда не прекращает действовать закон кармы.
3. Срединный мир, который никогда не заменит рай как место назначения духа.
4. Мир, который есть майя, мир с подвохом, обманчиво притворяющийся сугубо многообразным, материальным и дуалистическим, тогда как на самом деле все это условности.
5. Учебная площадка, на которой люди могут развить в себе наивысшие способности.
6. Мир-лила, игра божественного в его Космическом Танце – неутомимом, нескончаемом, необоримом, но в конечном итоге благотворном, с милостью, порожденной неиссякающей жизненной силой.
Много путей к одной вершине
Приверженцы индуизма на протяжении веков делили территорию с джайнами, буддистами, парсами, мусульманами, сикхами и христианами, и этим отчасти может объясняться заключительная идея, которая исходит от него отчетливее, чем от других великих религий, а именно: убежденность, что различные крупные религии – альтернативные пути к одной и той же цели. Утверждать, будто монополия на спасение принадлежит лишь одной религии, – все равно что заявлять, будто бы Бога можно обрести в этой комнате, но не в соседней, в одном одеянии, но не в другом. Как правило, люди следуют по пути, который начинается на равнинах их собственной цивилизации; те же, кто обходит гору, пытаясь повести по своим путям других, восхождения не совершают. На деле в сектах Индии зачастую процветали фанатизм и нетерпимость, но в принципе большинство были открытыми. Еще в древности веды провозгласили классический тезис индуизма, согласно которому различные религии – не что иное, как разные языки, посредством которых Бог обращается к сердцу человека. «Истина одна; мудрецы зовут ее разными именами».
На гору жизни можно взойти с любой стороны, но на вершине все тропинки сходятся. У подножия, в предгорьях теологии, ритуалов, организационной структуры религии несхожи. Различия в культуре, истории, географии и групповом темпераменте – все они определяют разницу в отправных точках. Ничего прискорбного в этом нет – наоборот, это хорошо, это придает насыщенность всей совокупности человеческих начинаний. Разве не становится жизнь интереснее благодаря вкладам, который вносят в нее конфуцианцы, даосисты, буддисты, мусульмане, иудеи и христиане? «Какой артистизм, – пишет один современный индуист, – в том, что есть место такому разнообразию – как насыщена текстура, насколько интереснее все это, чем если бы Всемогущий установил единственный стерильный, безопасный, исключительный, общепринятый путь. Хоть он и Един, по-видимому, Бог находит радость в разнообразии!»[49] Но за всеми этими различиями стоит одна и та же заманчивая цель.
В подтверждение этому один из индуистских святых XIX века искал Бога, последовательно прибегая к практикам ряда великих религий мира. Он поочередно искал Бога в лице Христа, в лишенных изображений, богодухновенных учениях Корана, в различных индуистских воплощениях Бога. Во всех случаях результат был одинаковым: по его словам, ему являлся один и тот же Бог – то олицетворенный в Христе, то говорящий устами пророка Мухаммеда, то принявший облик Вишну-Хранителя или Шивы-Завершителя. Итогом этих опытов стали учения об основополагающем единстве великих религий, вошедшие в наиболее ценный вклад индуизма в этот вопрос. Поскольку дух в этом случае не менее важен, чем сама идея, мы подойдем ближе к индуистским представлениям, если посвятим остаток раздела словам Рамакришны – вместо попыток пересказать их[50].
Бог создал разные религии, чтобы они соответствовали различным стремлениям, временам и странам. Все учения – лишь множество путей, но путь – это ни в коем случае не сам Бог. И действительно, можно прийти к Богу, если беззаветно и преданно следовать любым из путей. Пирожное, покрытое глазурью, можно есть или спереди, или сбоку. Сладким оно будет и в том, и в другом
