Хочу быть твоей (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— Да как ты мог ввязаться в это после того, как Артем погиб? — спрашиваю. Дронов смотрит долгим взглядом, а потом отвечает:

— Это хорошие деньги.

Сначала я думаю, что он свихнулся, потом начинаю истерически смеяться.

— Деньги? — повторяю его слова. — Деньги? Эти долбанные грязные деньги убили твоего брата!

Дронов молчит, курит, хмуро глядя в окно. Я ухожу, хлопнув дверью. Спустя несколько месяцев умирает мать. Я шатаюсь по улицам, не в силах находиться в квартире, где Катька делает ремонт. Встречаю Дэна, и мы едем к Дронову. Я в основном молчу, пытаюсь расслабиться в трипе. Но когда мы уходим, говорю ему:

— Прости.

Дронов только молча кивает в ответ.

Я снова замерла возле домофона, думая о том, какой была дурой. Решила, что Дронов занялся наркотой после смерти брата, а он, поняв это, не стал меня разубеждать. Потому что возникли бы вопросы, на которые Егор не хочет отвечать.

Я набрала номер квартиры.

— Да, — ответил голос через полминуты.

— Это Вика.

Пауза и щелчок.

— Заходи.

На этот раз я поднялась быстро, Егор ждал в дверях.

— Случилось что? — спросил вместо приветствия.

— Ты один?

— Да.

— Можем поговорить?

Дронов, поглазев, пустил меня внутрь. Прошли мы в кухню, она была длинная и узкая. Почти как питерская, только потолки низкие, что скрадывало ощущение. Егор замер у стола, а я сказала:

— Я все знаю. Это ты привел Артема к Давиду, ты устроил его курьером.

Егор, тяжело вздохнув, отвел взгляд. Прошло не меньше минуты, прежде чем он на меня снова посмотрел, а я вдруг не выдержала и набросилась на него, стуча кулаками по плечам, лицу, куда попадала.

— Ты его убил, Егор! — выкрикнула и разревелась, наверное, впервые вот так, навзрыд, за эти два года. Дронов прижимал меня к себе, обнимая, а я плакала, уткнувшись в его плечо, и повторяла в истерике:

— Ты убил его! Ты убил его! — пока не услышала тихое:

— Да, Вика, я знаю.

И все прошло. В один миг. Истерика закончилась, осталось легкое подрагивание, всхлипывание. Отстранившись, я посмотрела ему в глаза и увидела в них то, чего не замечала раньше: боль и пустоту. Господи, как же он живет с осознанием всего этого? Как?

— Прости, — прошептала, глядя ему в глаза, — прости.

А он снова обнял меня, так мы и стояли, молча, я смотрела через его плечо в окно на ясное голубое небо, а Егор гладил меня по спине.

Потом я лежала на диване на боку, подложив ладони под щеку, закрыв глаза. Егор смотрел в окно.

— Давид рассказал? — спросил наконец.

— Да, — ответила, не открывая глаз.

— С чего вдруг?

— А мы с ним любовники.

Тут я приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть реакцию. Егор, уставившись на меня, усмехнулся.

— Ты и Давид? Смешная шутка.

Ну хоть кому-то кроме меня эта мысль кажется бредовой.

— Расскажи, Егор, — попросила его, он, нахмурившись, отвернулся к окну.

— Да что рассказывать… Пришел Тема ко мне…

— Нет. Сначала расскажи. Как ты стал этим заниматься?

Дронов вздохнул. Достав сигарету, закурил, продолжая задумчиво смотреть в окно.

— Да ничего интересного, — начал рассказ, — дуть я стал на первом курсе. На третьем барыга переехал за город. Мы неплохо общались, я к нему ездил туда. Пару раз он просил нахватить, чтобы отдать людям в городе. И как-то само собой завязалось. Сначала я возил просто от него, в городе отдавал. Потом чувак предложил мне… сотрудничество, — усмехнувшись, Дронов, бросил окурок в стоявший на подоконнике стакан с водой, — он будет растить, а я продавать. Люди меня знают, так что все будет хорошо. Я согласился. Как раз институт заканчивал, снял эту квартиру, предкам сказал, что работаю на дому, курсачи пишу, программки. Вот так и сижу тут до сих пор.

Пройдя к креслу, Егор, словно в подтверждение последних слов, сел и начал крутить косяк, я продолжала лежать, глядя на него.

— Артем узнал?

— Конечно. В нашем городишке-то… Странно, что не узнал раньше.

— Воспитывал? — улыбнулась я, Егор усмехнулся.

— Само собой. Но потом ничего, смирился. Ну а два года назад пришел, говорит, деньги нужны, срочно и много. У меня кое-что было, но этого оказалось мало. Зачем, он не говорил, только твердил, что нужно быстро. Я сказал, что поспрашиваю по знакомым. А Тема вдруг говорит: за наркоту хорошо платят? Я тогда малость обалдел, даже испугался, думал, вдруг что серьезное случилось. Осторожно так стал объяснять, что дело-то не очень хорошее, что я сижу почти на окладе, — Дронов усмехнулся, — а чтобы вот так сразу крупную сумму достать… Это надо более серьезных людей подключать. Был уверен, на этом закончится, но Тема сказал, а ты этих людей знаешь? — Егор замолчал, подкурив косяк, затянулся, посидел, задержав дыхание, выдохнув дым, откашлялся. Предложил мне жестом, я покачала головой. — Ты же знаешь, он упертый был, когда ему что-то надо. В общем, я сказал, есть один человек…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Откуда ты Давида знаешь?

— А он с моим поставщиком чуть ли не родственник. Нас познакомили, иногда мы пересекались у барыги. В общем, я пошел к нему в ресторан и сказал, так и так, есть человек… И Давид пристроил Тему возить герыч. В нормальных таких количествах. На третьей ходке все и случилось.

Егор снова затянулся, а я молчала, глядя на картину с грибами. Все вроде бы ясно, но слова Давида засели и не дают смириться с новой реальностью.

— Каким он был последние дни? — спросила Егора, тот пожал плечами, аккуратно водя краем косяка по пепельнице.

— Он сначала спокойный был, как танк. После первой ходки вообще непробиваемый. А потом резко нервничать стал, видно было, что он как на измене. Все думал о чем-то, хмурился, отвечал невпопад, бывало. Я ему говорю, может, тогда не надо этим заниматься? В таком деле спокойствие — главный козырь, если его нет, пиши пропало. А он так посмотрел на меня и говорит: может, и не стоит, только боюсь, здесь уже от меня ничего не зависит. И ушел. Должен был уехать с утра с очередной партией. Но пропал. Я сразу понял, что что-то не то, и пошел к Давиду. Его ребята Тему и нашли. Ну ты, наверное, в курсе уже.

Я снова кивнула, продолжая хмуриться. Что значит эта фраза: здесь от меня ничего не зависит? Связана ли она с наркотиками, или Артем действительно умудрился вляпаться во что-то еще? И за это его убили. Но во что, как? Если у него единственный человек, связанный с криминалом, безобидный любитель травки. А Артема убили. Не просто убили, сначала наиздевались. Пытали? Зачем? Артем что-то знал или видел? У него было что-то нужное тем людям, что его убили? И он молчал?

Господи, это как будто не со мной происходит. Вся проблема в том, что Артем был просто другим. Примерный мальчик, семьянин, ответственный, работящий. Простой, ясный. Весь, как на ладони. У него просто не было таких знакомых. И все-таки его убили.

Эта мысль резанула в виски. Я села, вдыхая сладковато-сухой запах. Немного повело. Наверное, потому что давно не ела, торкает даже от дыма в комнате.

— Пойду, — сказала, вставая. Дронов молча вышел за мной. Кивнув на прощание, я пошла вниз по ступеням, слушая, как он гремит замками.

Да, Тема был простой и ясный, но это может стать плюсом. Потому что любое новое знакомство или хоть немного странное поведение сразу выпирает вперед.

Два года большой срок, но попытка не пытка. И я попробую.

Глава 18

Катька была дома. Когда я зашла, она сидела в кухне с чашкой чая, теребя пальцами нитку чайного пакетика. Я, наверное, выглядела не очень после слез, но решила: можно списать на якобы вчерашнее веселье. Сестре, кажется, было не до того, хотя она улыбнулась, увидев меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Привет, — сказала я, присматриваясь, — все хорошо?

— Да, — кивнула мне, я кивнула в ответ и уже развернулась, чтобы пройти в комнату, как услышала, — мы с Тимой расстались.

Так. А вот это уже ни хрена не хорошо. Резко обернувшись, прошла в кухню. Усевшись рядом, спросила: