Тень Бога. Султан Селим. Владыка османов и творец современности - Алан Михаил

обнаруживая мусульман в таких местах, о существовании которых он даже не подозревал, и доказывая необходимость усиления войны христианства против процветающей восточной религии, он настаивал на предоставлении дополнительных юридических полномочий, чтобы расширить политическое и военное влияние католицизма за пределы Европы. Он получил их от папы Николая V, который основал Ватиканскую библиотеку, используя множество греческих рукописей, привезенных бежавшими из Константинополя учеными. В 1452 году – за год до падения Константинополя – Николай издал папскую бýллу под названием Dum Diversas, которая даровала Португалии «официальное владычество» над западным побережьем Африки и всеми островами Восточной Атлантики. Это узаконило территориальные приобретения Генриха как часть Португальской империи. В булле указывалось, что Португалия имела право порабощать любых «сарацинов» (еще один термин для обозначения мусульман) и язычников, проживающих в регионе. За десятилетия до того, как европейцы пересекли Атлантику, и за столетия до того, как трансатлантическая работорговля достигла пика, значение этого шокирующего папского документа невозможно переоценить. Это обеспечило первую правовую основу для европейского порабощения африканцев.

В мире христиан, проводивших крестовые походы против ислама, европейцев, воюющих против османов, эта булла приравняла правовой статус западноафриканских мусульман к статусу язычников – и тех, и других, конечно, считали неверующими, и обе категории теперь подвергались порабощению со стороны европейцев-христиан. Учитывая историю столкновений между христианским миром и исламом, мусульмане были для европейцев самыми близкими, наиболее знакомыми и неоспоримыми «иными» – политическим, военным и идеологическим врагом, с которым сравнивались и через которых понимались остальные. Поскольку те, кто не исповедовал ислам в Западной Африке, все-таки не были и христианами, европейцы относили их к той же, единственной известной им категории «чужих». Таким образом, для христиан язычник приравнивался к мусульманину, что позволило португальцам в Западной Африке понимать и немусульман, и мусульман как часть одной и той же концептуальной категории людей, с которыми христианам разрешалось обращаться с применением насилия.

Папский знак равенства между мусульманами и немусульманами[115] – вот что в конечном итоге позволило «законно» вывозить людей обеих категорий из Западной Африки в Новый Свет в качестве рабов. Включение в категорию «мусульманин» нехристиан за пределами Европы, следовательно, было составным элементом зарождения хваленой европейской эпохи открытий – эпохи, построенной, конечно же, на территориальных завоеваниях Европы в Западной Африке и порабощении их народов.

Вытесненный из Средиземного моря османской военной и экономической мощью, Колумб перенес это концептуальное нововведение через Атлантику, что вскоре позволило европейцам расширить свое понимание «мусульманской» инаковости, включив в него не только западноафриканских немусульман, но и коренных американцев. В Америке, где в 1492 году, конечно, не было мусульман, европейские христиане снова определяли неизвестные им народы, с которыми они сталкивались, через призму своих представлений об исламе и крестовом походе.

* * *

Самой дальней точкой на юге африканского побережья, которой достигла группа исследователей, собранных Генрихом, был Форт Святого Георгия (Сан-Жоржи-да-Мина[116]) в Гвинейском заливе – сегодня форт Элмина в Гане. Этот город вскоре станет оплотом португальской империи в Западной Африке, ключевым каналом переправки африканского золота в Лиссабон. В 1481 году новый король Португалии Жуан II осознал необходимость основания здесь крепости и направил хорошо вооруженный флот для строительства укрепленного торгового поста – первого сооружения европейцев в Африке к югу от Сахары. На борту десяти каравелл и двух транспортных кораблей Жуан отправил камни для фундамента, черепицу, гвозди и провизию. Колумб, которому было уже 30, оставил маленького сына в Лиссабоне и отплыл на юг на одном из таких кораблей.

Форт Жуана сразу же доказал свою ценность[117]. В 1487–1489 годах из Сан-Жоржи-да-Мина в Лиссабон было отправлено 8000 унций золота, в 1494–1496 было отгружено 22 500 унций; а к 1500 году поставки составили 26 000 унций. Во многом благодаря печально известной папской булле, о которой договорился Генрих, торговать через Сан-Жоржи-да-Мина вскоре стали и рабами: только между 1500 и 1535 годами в Лиссабон было перевезено от 10 000 до 12 000 африканцев. В последующие столетия форт, который помог построить Колумб, стал одним из главных экспортных центров трансатлантической работорговли.

Находясь в Сан-Жоржи-да-Мина, Колумб собрал всю информацию, которая укрепила его в решимости пересечь Атлантику, на другой стороне которой, как он был уверен, он найдет Азию. Во-первых, в этой части Африки, которая позже будет известна как Золотой берег, он увидел, казалось, бесконечные запасы драгоценного металла в почвах и скалах близ побережья. В то время считалось, что регионы земного шара, расположенные на одинаковых широтах, имеют сопоставимый климат и природные особенности. Колумб верил, что если он направится прямо на запад от Сан-Жоржи-да-Мина, то найдет земли, богатые золотом, – возможно, даже семь городов Сиболы, которые так много лет будоражили его воображение. Во-вторых, от моряков в африканском порту он услышал, что они часто видели выброшенные на берег бревна, которые, казалось, были выдолблены руками человека, – это подтвердило его опыт в Голуэе с двумя трупами коренных американцев: Азия, по-видимому, была близка. В-третьих, в Сан-Жоржи-да-Мина Колумб получил представление о властвующих в Атлантике ветрах и течениях. На западноафриканском побережье ветер обычно дует от берега, и наиболее мощное течение океана также имеет западное направление. Это полная противоположность ситуации в Португалии, где восточные океанские течения большую часть года затрудняют плавание на запад. Для того чтобы отправиться на запад, как правильно понял Колумб, лучше всего плыть на юг вдоль африканского побережья, стараясь поймать западное течение.

Сан-Жоржи-да-Мина. Private Collection/Bridgeman Images

Колумб теперь считал, что располагал почти всей информацией, необходимой для реализации его плана обойти османов и найти Великого Хана. Не хватало только доброжелательного покровителя.

* * *

Годы переговоров Колумба с разными европейскими монархами – испанскими, французскими, английскими, португальскими, венецианскими и генуэзскими – хорошо известная история. Менее известна роль, которую сыграли в этом мусульмане и Османская империя. Главный финансовый прорыв Колумба произошел в 1480-х годах – десятилетии, в течение которого Изабелла и Фердинанд, будущие спонсоры его путешествий, объявили войну исламу. Вряд ли война Европы с исламом и путешествия Колумба совпали по времени случайно. В сознании Колумба и испанских правителей эти два события были частями одной и той же глобальной войны христианства против ислама. Фердинанд – «подтянутый, атлетичный» и «по-разбойничьи смуглый» – и Изабелла – которая была «с глазами серо-голубыми» и «лицом очень красива и весела»[118] – были решительными убийцами мавров, а также приходились друг другу троюродными родственниками. В рамках своей глобальной стратегии против ислама они направили свои военно-морские силы на восток