Тень Бога. Султан Селим. Владыка османов и творец современности - Алан Михаил

рассматривали свою войну против ислама как противостояние цивилизаций. Растущее влияние Османской империи на пороге своих территорий в Западном Средиземноморье, особенно среди своих собственных опальных мусульманских подданных, казалось, ускорило наступление предполагаемого финала апокалиптического конфликта между христианским миром и исламом. Испания в 1480-х годах представляла собой союз полудюжины независимых государств. Изабелла правила Кастилией, Фердинанд – Арагоном, а различные независимые мусульманские эмиры владели территориями на юге полуострова. В конце XV века католицизм и неприязнь к исламу были единственными общими принципами среди немусульманских государств Испании. Изабелла считала своим долгом правительницы одного из крупнейших и наиболее влиятельных из государств Европы возглавить тотальную войну против всех мусульман – будь то в Кастилии, в Северной Африке, в Османской империи или где-либо еще. (Иронично, конечно, но в Османской империи в то время жило больше христиан, чем во всей Испании.) И для Фердинанда, и для Изабеллы любой мусульманин, где бы он ни находился, был потенциальной угрозой, но они считали тех, кто жил под их собственным подданством, самыми опасными. Независимый мусульманский юг Испании также был потенциальным плацдармом для османов. По мнению католических правителей, единственным способом противостоять обеим этим угрозам, как внутренней, так и внешней (на юге), было полное выдворение мусульман, населявших эти места почти 800 лет, с Пиренейского полуострова.

Процесс завоевания остальной Испании христианами был известен как Реконкиста (т. е. «Отвоевывание»), предполагаемое (и ожидаемое) «возвращение» к статус-кво начала VIII века, до прибытия мусульман в Испанию. Реконкиста возникла из того же идеала, что и инквизиция: вера в то, что нехристиане угрожают и ослабляют христианскую Испанию и поэтому должны быть устранены либо путем обращения, либо изгнания. Таким образом, Реконкиста также была нацелена на другую крупную нехристианскую общину Испании – евреев. Но в отличие от евреев, мусульмане контролировали территориальные образования на полуострове и за его пределами, поэтому воспринимались как более опасная военная и политическая сила. У евреев никогда не было официального государства в Испании или внешнего государства, которое могло бы поддержать испанскую еврейскую общину. Испанские евреи, в отличие от мусульман, не были вовлечены в битву с христианским миром за глобальное территориальное и религиозное господство. Таким образом, Испания оправдывала насилие по отношению к своим евреям, как мы узнаем подробнее позже, не международной политикой, а антиеврейской теологией.

После набегов османов на Западное Средиземноморье в 1480-х и начале 1490-х годов Реконкиста стала чем-то большим, чем просто кампанией политической и религиозной консолидации на Пиренейском полуострове. Это стало решающей битвой в большой экзистенциальной войне за изгнание ислама и его главных представителей, османов, из Средиземноморья, а в конечном счете – их полного уничтожения. Таким образом, именно в этом и заключалась вся суть крестового похода.

* * *

Несмотря на то, что Колумб на протяжении всей своей жизни был погружен в риторику и реальность крестовых походов, он использовал идею глобальной войны цивилизаций между христианским миром и исламом – идею о том, что он и испанские правители были «матаморосами», – чтобы продвигать свои аргументы в пользу путешествия через Атлантику. Он был уверен в том, что если сможет продемонстрировать, что движение на запад через океан поможет победить ислам, то Фердинанд и Изабелла профинансируют его путешествие. Но как завоевать их расположение? Изабелла, учитывая ее ужас по отношению к османам, а также то, что она была вовлечена в битву с мусульманским королевством Гранада и некоторыми из более мелких мусульманских княжеств на юге, не заставила себя долго ждать, чтобы прислушаться к надуманному и дорогостоящему предложению мечтательного генуэзского пирата[123]. Хотя в мировой истории и наблюдается острая нехватка женщин-лидеров, в данном случае мы видим, как Колумб, подобно Селиму, нуждался в помощи влиятельной женщины. В течение нескольких лет он пытался получить возможность донести свои идеи до королевы, следуя за ней повсеместно, используя свои связи, чтобы попытаться организовать встречу. Эталон исследователя для Колумба, принц Генрих Мореплаватель, приходился ей двоюродным дедушкой[124], но умер десятилетиями ранее. Колумб дотошно уговаривал Изабеллу до мая 1486 года, когда, наконец, она предложила ему несколько минут своего времени в Кордове.

Называемая тогда «Украшение мира», Кордова была красивым городом на юге Испании, в котором церкви стали мечетями, а мечети – церквями; где мусульманские, еврейские и христианские ученые веками работали и жили вместе на берегах древней реки Гвадалквивир; где три религии пересекались, переплетались и взаимодействовали. Примерно в 1000 году Кордова была одним из крупнейших и богатейших городов мира с населением более полумиллиона человек. Известная как место экуменического обучения (т. е. состоящего из различных течений христианства), а иногда и религиозного космополитизма – средневекового свидетельства мирного сосуществования иудаизма, христианства и ислама. При этом Кордова находилась под властью католиков с XIII века, ко времени начала правления Изабеллы культура «мирного сосуществования» постепенно разрушалась. В значительной степени это было следствием возвышения Османской империи. После того как баланс сил в Средиземноморье сместился на восток, христианские лидеры в Испании заняли более конфронтационную позицию, вымещая злобу на своих по большей части беззащитных мусульманских подданных в качестве бессильного ответа на то, что они считали надвигающейся угрозой со стороны ислама.

Когда Изабелла наконец согласилась встретиться с Колумбом, что стало первой из многих встреч, она обнаружила, что они были в некотором смысле родственными душами[125], интересующимися географией, экзотическими растениями и животными, а также фантастическими историями о богатстве далеких земель. К тому же они были одного возраста – оба родились в 1451 году, она – несколькими месяцами ранее, в том же году, когда дед Селима Мехмед II взошел на османский престол. У них была бледная кожа и рыжие волосы. Примерно к этому периоду относится одно из самых длинных описаний внешности и личности взрослого Колумба[126] (при жизни не был написан ни один его портрет). Он был «выше среднего и с сильными руками и ногами». Его лицо описывали как «продолговатое», нос – «с горбинкой», а светлые глаза – «живыми»[127]. Волосы Колумба были очень рыжими, а лицо – румяным и веснушчатым. Благодаря генуэзскому образованию «он прекрасно знал латынь, был очень образованным космографом; был милым, когда хотел, но вспыльчивым, если ему перечили». Судя по всему, они с Изабеллой прекрасно ладили, и их первый разговор придворный охарактеризовал как «посиделку», а не официальную встречу. Помогло то, что Колумб, по словам другого историка, «был очень харизматичной фигурой[128], и женщины, включая королеву, считали его привлекательным».

Заинтересовавшись, Изабелла приказала своим советникам изучить план Колумба. В тот момент, в 1486 году, учитывая