Все оттенки черного - Вадим Панов

Она томно изогнулась у ног юноши, провела рукой по его бедрам, животу, склонилась, словно прося прощения у жертвы…

«Жертва Везувия!»

Отпрянула назад, и из протянутых к юноше рук вылетело пламя! Бешеный ритм ураганом взорвался в зале, но даже он был не способен заглушить дикий вопль несчастного. Юноша вспыхнул, как спичка. Настолько достоверно, что у Константина побежали мурашки.

«Класс!»

Анна, почти в экстазе, продолжала выбрасывать во тьму все новые и новые потоки огня. Крики юноши становились все глуше и глуше. Музыка слабела, уступая кряхтенью, доносящемуся из соседней ложи.

Минуты две после того как погас свет и подиум погрузился в кромешную тьму, Куприянов сидел неподвижно, потрясенный колдовским танцем Анны.

Как же она прекрасна!

«Она видела меня, я чувствовал ее взгляд! Она искала меня среди зрителей и нашла! – По телу Константина разлилась сладкая волна предвкушения. – Надо немедленно найти ее! Я должен ее увидеть!»

Он вышел из ложи, постоял в коридоре, пытаясь сориентироваться, куда же ему идти.

– Константин Федорович! – К Куприянову подошел высокий, почти двух метров, абсолютно лысый мужчина лет шестидесяти. Глаза незнакомца были скрыты массивными черными очками, плотно прилегавшими к лицу. – Заблудились? – Он протянул руку. – Меня зовут Зорич.

– Очень приятно.

На старике была черная мантия, перехваченная широким поясом. На груди – толстая золотая цепь с медальоном, выполненным в форме козлиной головы.

– Я владелец «Заведения Мрака». – Зорич выдержал паузу. – И отец Анны.

– Вот как? – Теперь Куприянов смотрел на гиганта с гораздо большим интересом. – Тогда мне действительно приятно познакомиться с вами.

– Мне тоже, – улыбнулся в ответ Зорич. Если бы не черные очки, его улыбку можно было бы назвать обаятельной. – Позволите угостить вас?

– Я как раз искал Анну.

– Она знает. – Улыбка не сходила с лица. – Она приведет себя в порядок после выступления и сразу же присоединится к нам.

В баре практически никого не было, только в дальнем углу за столиком скорчилась толстая красноволосая девица в черной коже: то ли ей плохо, то ли собирает «дороги».

– Анна всегда танцует? – Куприянов сделал маленький глоток виски.

«Ей нравится, когда на нее смотрят!»

– Нет, в зависимости от настроения, – покачал головой Зорич. – Ее номера – произведения искусства и от частого употребления обесценились бы.

– Согласен. – Константин вспомнил страстную энергетику танца. – Анна – потрясающая женщина.

– Пока ты можешь только догадываться об этом. – Грудной, с легкой хрипотцой голос! Озорные нотки. Куприянов резко обернулся.

– Анна!

На ней было латексный гарнитур, словно кожа, облегающий восхитительную фигуру: ярко-красный топ, блестящие черные шортики. Они казались нарисованными на смуглом теле девушки.

– Как тебе понравилось шоу? – Анна взяла стакан Куприянова, сделала глоток виски, глаза под длиннющими ресницами сияют.

– Ты хочешь услышать, что я восхищен? – Он не мог оторваться от манящих черных звезд. – Ты этого не услышишь – восторг, в котором я пребываю, невозможно описать словами.

– А чем его можно описать? – Анна склонила голову, улыбнулась, медленно направилась к дверям с надписью «Служебный вход». Константин послушно, как будто на поводке, последовал за ней.

– Зорич!

– Подожди!

Старик проводил взглядом уходящую пару, криво усмехнулся, когда рука Куприянова скользнула по талии Анны, и только когда они скрылись за дверью, повернулся к ожидающей ответа девушке лет двадцати трех:

– Я тебя слушаю, Людмила.

– Мы должны поговорить, это очень важно.

– Ну, давай поговорим, – согласился Зорич. – Пойдем в мой кабинет. – Он пропустил ее вперед – дорогу Людмила знала.

В меру высокая, рыхлая девица с маленькими, близко посаженными зеленоватыми глазками, нелепыми бусинками выделяющимися на круглом, как каравай, лице. Чувство прекрасного, заложенное в Зориче классическим образованием, бунтовало при виде Люды. Маленький ротик с узенькими губами, выкрашенными яркой помадой, большой нос, выщипанные в черную нитку брови. Единственным, что получилось у матушки-природы при конструировании этого создания, были волосы: густые, вьющиеся, но обладательница предпочла выкрасить их в красный цвет.

Ужасная безвкусица.

– Присаживайся. – Зорич подошел к бару. – Выпьешь что-нибудь?

– Нет. – Люда продолжала стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Туго затянутый кожаный бандаж только подчеркивал рыхлость белого тела.

– О чем ты хотела поговорить? – Он плеснул себе джина, не разбавляя, выпил.

– Мне закрыли кредит.

– Знаю, – кивнул Зорич. – Это я приказал.

– Но почему?! – В маленьких глазках удивление, сдерживаемый гнев.

– У нас дорогой клуб, Люда, надо платить.

– Мне казалось, я достаточно заплатила, – маленький, скошенный подбородок самолюбиво вскинулся вверх. – Я видела, ты говорил с Куприяновым.

– Говорил.

– Он стал членом клуба, да? А кто дал информацию о нем? Сколько денег вы сможете вытащить из него?

– Ты угрожаешь?

Людмила осеклась, в зеленоватых бусинках, обращенных к непроницаемым очкам Зорича, мелькнул испуг.

– Я… я просто хотела напомнить, что я… что я заплатила… ты сам говорил…

– Я был достаточно щедр, – жестко усмехнулся Зорич. – Ты целый месяц пользовалась неограниченным кредитом. Пора платить.

– Зорич, – узкие губы девушки задрожали, – Зорич, миленький, ты же знаешь, что у меня нет таких денег, я уже отдала все, что было… – Он молчал. – Я не могу без клуба, ты же знаешь… Зорич, миленький… – Она неожиданно упала на колени, подползла к старику. – Зорич, не выгоняй меня! Пожалуйста, не выгоняй!

Он снова налил себе немного джина, холодно поглядывая на ползающую у ног толстуху, поморщился.

– Ты уже знаешь, что платить можно не только деньгами.

– Конечно, Зорич, я сделаю все… – Она с судорожной поспешностью расстегнула лиф, обнажила безвольную, рыхлую, как и все тело, грудь. – Я сделаю все!

«Какая мерзость! С другой стороны, это показатель того, что клуб работает так, как надо».

– Застегнись! – Черные очки Зорича уставились на Люду. – Меня интересует не это.

– А что?

– Среди твоих богатых друзей наверняка найдутся те, которые обрадуются возможности хорошо провести время. Получить новые развлечения.

– Я поняла, – девушка покорно кивнула, – завтра же я…

– Никаких «завтра же», – скривился старик. – Возьми авторучку и напиши первоначальный список кандидатов с подробной характеристикой: характер, поведение, состояние, чем занимается сам и чем занимаются ближайшие родственники. Времени тебе час, потом мы обсудим каждого, и я скажу, кого из них тебе надо будет привести сюда. Понятно?

– Да, я все сделаю.

– Не сомневаюсь. – Зорич помолчал. – Если мне понравится твой круг друзей, то кредит будет восстановлен.

В их семье так было заведено давным-давно. В день рождения, неважно, на какой день недели он приходился, за столом собирались только самые близкие: Костя, Вера, дети, когда были живы родители Куприяновых, то и они. Этот день принадлежал только им, только родным. Многочисленные гости и шумное веселье откладывались на другое время, чтобы не мешать общению любящих друг друга людей.

Так было всегда. Это придумал Костя.

– А папы сегодня не будет?

Вера чуть вздохнула, машинально посмотрела на часы и тут же улыбнулась сыну:

– Он сильно занят, ему пришлось уехать из города, но он не забыл. – Она достала огромную коробку, упакованную в яркую подарочную бумагу. – Папа приготовил для тебя сюрприз.

Глаза мальчика загорелись.

– Я тоже приготовила тебе сюрприз! – сообщила Наденька и, быстро спустившись со стула, побежала из столовой. – Только я его в своей комнате забыла!

Костя-младший погладил коробку и снова посмотрел на Веру. Глаза мальчика погрустнели.

– Мама, а правда то, что ты сказала о папе? Он уехал?

Острый укол в сердце. Вера сделала маленький глоток морса – Ольга Петровна варила потрясающий клюквенный морс, – поставила бокал на стол, поднялась, подошла к сыну и провела рукой по его голове.

– Конечно, правда, родной. Папа заботится о тебе, о всех нас, и ему пришлось срочно уехать. Когда он вернется, то все тебе расскажет. И поздравит.

– Но он даже не поговорил со мной. – Костя-младший опустил голову. – Он мог сказать об этом утром.

Что ответить на эти слова, Вера не знала.

Свет из неизвестного источника создавал в комнате непередаваемый лунный полумрак, казалось бы, невозможный в закрытом помещении. В этой призрачной полутьме смуглое тело Анны наливалось колдовским серебром, черные волосы выделялись ярким пятном, а сияющие глаза горели колдовскими звездами. Ослепляющими, черными звездами Страсти, в огне которых сгорало все, и оставалось только восхитительное настоящее, превзошедшее самые смелые мечты Куприянова.