Друг - Б. Седов

Дядя Саша смотрел ему вслед, качал головой… дядя Саша вспоминал сына.

Таранов растер тело махровым полотенцем, оделся и осмотрел Лешкину комнату – кровать Алексей оставил незаправленной и даже вещи забрал не все. Было такое впечатление, что он выскочил куда-то ненадолго. Об обратном говорила только его записка, оставленная на крыльце. Но даже если бы ее не было, Иван все равно догадался бы, что означает внезапный отъезд вчерашнего наркомана. Он отлично понимал, что билет на поезд «Пестово – Санкт-Петербург» станет для Алексея пресловутым «билетом в один конец». В прямом и зловещем смысле…

Иван присел на незаправленную кровать, быстро прокачал ситуацию. Основная профессия – а называлась она «глубинно-тыловая разведка» – научила его соображать быстро и не поддаваться панике ни при каких обстоятельствах. (Ни при каких? А охоту «ирокеза» ты забыл, майор?).

Итак, Алексей едет сейчас на станцию Анциферово… возможно, уже приехал… Но еще как минимум час ему нужно ждать поезда на Питер. На «Ниве» Иван доберется до Анциферова минут за двадцать… там запросто перехватит Лешку.

– Иди кофей пить, – раздался снизу голос дяди Саши.

– Сейчас, – отозвался Иван… даже если он вдруг не перехватит Лешку на станции, то тоже ничего страшного не произойдет – он просто позвонит в Питер, и ребята встретят его на Московском вокзале… Конечно, нельзя исключить, что он окажется хитрее и выйдет в Рыбацком… ну что же, и этот вариант можно предусмотреть.

В общем, подвел итог Таранов, перехватить парня можно. И он обязательно это сделает – монстры с плакатов в Иришкиной комнате останутся голодными, Лешку он им не отдаст.

Таранов поднялся с кровати – взвизгнули пружины – и спустился вниз. Тетя Рая уже наливала кофе в старенькие синие чашки.

До Анциферова Лешка не доехал. На скользком глинистом спуске не справился с мотоциклом – упал в канаву. С огромным трудом он вытащил мотоцикл из воды, а вот завести уже не смог. Он долго понапрасну мучил стартер… потом крыл матом ни в чем не повинный «Восход», бессильно колотил по рулю, облепленному травой и грязью… А гадина шептала: надо спешить. Тебе надо спешить.

Лешка попробовал завести двигатель, скатившись с горки. Сам понимал, что это бесполезно, но все-таки попробовал. Двухколесная машина завиляла, заскользила боком по напитанной влагой глине, и спустя несколько секунд он снова упал. Лешка уселся на рыжую глину, смотрел на «уснувший» мотоцикл и готов был заплакать от обиды на весь мир: на себя, на мотоцикл, на черную героиновую гадину и… на Таранова, который увез его сюда. Если бы не эта старая сволочь Таранов, он мог бы сейчас заскочить к Марату. Или к Свистуну… или нет, лучше всего к Сиське. Сиська всегда дает в долг. И бодяжит не сильно… Да, если бы не эта падла Таранов, он бы уже раскумарил.

Лешка сидел на раскисшей от дождя глине, смотрел на отвратительный лес вдоль дороги, омерзительное солнце, подлый мотоцикл, и на глаза наворачивались слезы. Он почти не заметил, как с противоположной горки спустился «БМВ». Спустился и встал рядом. Дверцы распахнулись, из салона вышли Бомбила, Скутер и Сизов… Сквозь слезы и против солнца они представлялись Лешке очень большими и черными.

– О-о, – сказал Скутер, – какая встреча! Специально выехал нас встретить, Леша? Вот не ждали, брат, вот удружил.

– Не, – сказал Бомбила, – это он типа байкер. Катается тут.

– Ну, а кореш-то твой старший где? – спросил Сизов. В руках он держал помповое ружье и внимательно поглядывал по сторонам.

Лешка молчал, его заметно колотило. Сизов опустил ствол ружья в землю, сплюнул и произнес:

– Полезай в багажник, крыса.

Таранов по-быстрому выпил свой кофе, собрался ехать на станцию.

– А оладьи? – всплеснула руками тетя Рая. – Съешь хоть пару-то, Ваня. Горячие оладушки, с огня… Никуда твой Лешка не денется, успеешь к поезду. Он все равно опоздает.

Безусловно, тетя Рая была права – он успевал к поезду, он точно знал, что перехватит Лешку. Но грызла сердце какая-то тревога… Таранов снова сел за стол, взялся за оладьи. Он механически жевал, механически кивал головой в ответ на слова тети Раи и смотрел в окно.

Когда из-за поворота выскочил мотоциклист, Таранов напрягся, вглядываясь: не Лешка ли вернулся? До мотоциклиста было далеко, не разглядеть… но фигурка мотоциклиста быстро приближалась, и скоро стало ясно: нет, не Лешка.

– Ну, ладно, – сказал Иван, – поеду я… спасибо, тетя Рая, за оладьи.

Он вышел на улицу, сел в «Ниву». Мотоциклист был уже совсем рядом, навстречу ему бежали собаки, лениво лаяли… Таранов пустил двигатель, дворниками смахнул с лобового стекла невысохшие дождевые капли. Мотоциклист – им оказался дедок-пенсионер из Ерзовки – слез с мотоцикла и замахал Таранову рукой. Выглядел он встревоженно.

На крыльцо вышел дядя Саша с сигаретой в руке.

– Здорово, Алексан Алексеич, – произнес приехавший. – Разговор есть к тебе… и к Ивану тоже.

Таранов выбрался из «Нивы». Он предположил, что разговор каким-то образом касается Лешки… и ошибся.

– Что за разговор-то? – спросил дядя Саша. – Случилось что, Пал Петрович?

– Случилось, – коротко ответил Павел Петрович, когда подошел Иван. И рассказал, что в Ерзовку приехали трое на большой черной иномарке, интересовались, как проехать на хутор к леснику… да все не напрямую, все обиняками. А сами какие-то… не пойми какие. Не бандиты ли?

– А номер машины не посмотрели, Пал Петрович? – спросил Таранов внешне безразлично.

– То-то и оно, что номер-то в грязи, – ответил Петрович. – Нумера совсем не видать, а машина не шибко и грязная.

– А дальше что? – спросил дядя Саша, бросил взгляд на Ивана.

– Да что? Не понравились они мне, Александр Алексеич. Не глянулись. Плетут что-то про рыбалку… а потом про Ивана спросили.

– А ты?

– А я дураком прикинулся, – хитро прищурился Петрович. – Лаптем деревенским. А они давай дорогу к тебе спрашивать. Ну, я их и направил в другую сторону, в Городище. Пусть покатаются… верно?

Дядя Саша снова бросил взгляд на Ивана. Таранов отвернулся.

Спустя пять минут Петрович уехал. Он выкурил папиросу, ответил на несколько осторожных вопросов Ивана и уехал.

– Ты, Пал Петрович, никому не говори про этих-то, – попросил дядя Саша. – Не говори, не надо…

– Понял, не дурак, – подмигнул Петрович, сел на свой мотоцикл, чихнул несколько раз движком и укатил. Дядя Саша и Иван смотрели ему вслед. Серая фигура в кепке болталась на ухабах дороги, таял в прозрачном воздухе синий дымок выхлопа.

– За Лешкой приехали? – спросил дядя Саша после минутного молчания.

– За мной, – ответил Таранов. Из двери выглянула тетя Рая, спросила:

– Чего Пашка-то приезжал?

– А так… свечу ему нужно мотоциклетную.

– Ты дал?

– Дал, дал… иди, бабка, не мешай.

Тетя Рая скрылась в доме, загремела посудой. Дядя Саша прикурил очередную «примину», спросил:

– А что случилось-то, Иван?

… Что случилось? Если бы я сам понимал, что случилось? Как они на меня вышли? Где я наследил?… Впрочем, теперь это не имеет никакого значения. Сейчас нужно думать, что делать. Как вывести из-под удара стариков? Эти братаны приехали сюда, за триста с лишним верст из Питера, не на отдых. Они приехали рассчитаться за то, что случилось на хате Толстого. Они приехали с самыми серьезными намерениями – не зря же номера грязью залепили… Хорошо хоть Леха успел сорваться! Одной головной болью меньше… Но старики-то здесь. И даже если я тоже сейчас сорвусь, черная иномарка скоро приедет сюда, на хутор… и что тогда?… Накосорезил, мать твою! Профессионал! Спец по тайным операциям… Сам подставился и всех подставил… Ну, что будешь делать? На крылечке сидеть?

– Так что случилось-то, Ваня?

– Извини, – сказал Таранов. – Извини, дядь Саш, что я к тебе приехал. Не думал я, что они меня здесь найдут.

– Серьезные мужики?

– Я думал, что нет… Но, кажется, ошибся.

Дядя Саша раздавил окурок в жестянке из-под консервов, снял кепку и почесал затылок. Мотоциклист скрылся за поворотом.

– Бандиты? – спросил дядя Саша.

– Да, дядя Саша, отморозки… Счет у них ко мне. Серьезный.

Дядя Саша помолчал, потом сказал:

– Ну, здесь не Ленинград… здесь, Иван Сергеич, я хозяин. Как приехали так и уедут. Безобразничать я никакой шпане не позволю. У меня и браконьеры по струнке ходят.

– Это, дядя Саша, не шпана… и не браконьеры. Это серьезней.

– Ничего. У нас два ружья, собаки. Дадим от ворот поворот.

Таранов посмотрел на лесника с благодарностью… Он видел, что дядя Саша искренен. И еще он видел, что старик не понимает. Совершенно не понимает: речь идет об опасных, очень опасных двуногих тварях. Вооруженных, агрессивных, жестоких. Их жестокость и агрессия сильно отличается от немотивированной жестокости и агрессии уличной шпаны. Их мотив прост и логичен: Таранов влез в их бизнес, разгромил точку… Нет в барыжном мире преступления страшнее, чем отъем денег. А Таранов уничтожил точку, которая давала ДЕНЬГИ. Теперь трое на черной иномарке приехали, чтобы наказать его за деньги. Не из соображений мести за убитых Толстого и Геннадия, а за деньги. За те сотни или тысячи долларов, которые ежемесячно капали в кассу группировки с точки Толстого. А теперь их не стало.