Чудесная чайная Эрлы (СИ) - Корсарова Варвара

Хозяйка говорила столь категорично, что стало ясно: терпение Магны исчерпалось и придется приберечь вопросы для следующего визита.

Вздыхая, я спускалась по чистенькой улице и напряженно размышляла.

Сколько было в словах Магны подлинных чувств, и сколько – актерской игры? Хотелось верить в ее искренность. Да и факты говорили за нее: смерть мужа была Магне невыгодна.

Но ее дружба с Трубаром? Отчего встревожилась Магна, когда я упомянула садовника? Все же тут замешана любовь? Кого Магна любит больше: мужа или «сердечного друга»? Или же она расчетливо пользуется обоими? Что является мотивом преступления: деньги, жажда власти или страсть?

С первым или вторым мотивами разобраться будет проще, чем с последним. Законы любви были для меня пока неведомы; мне сложно понять, на что готов человек, движимый страстью. Книги и газеты говорят, что на многое, даже на преступление.

Кольнула внезапная досада. Я еще так мало знаю о жизни. Смогу ли когда-нибудь испытать то, о чем болтали подруги, о чем пишут в романах? Жар, трепет, любовное безумие?

Да полно, об этом ли мне сейчас сожалеть, когда на кону моя жизнь?

Я шла, опустив голову, механически переставляя ноги, и, завернув за угол, налетела на прохожего. Ткнулась лицом в жесткую ткань сюртука, инстинктивно вскинула руку и уперлась ладонью в твердую грудь.

– Эрла? Что вы тут делаете? – произнес над моим ухом донельзя удивленный голос Расмуса, и меня окатило горячей волной.

Мы расстались лишь несколько часов назад, я не ожидала встретить его так скоро, и трудно было понять, какие чувства вызвала во мне новая встреча: испуг или же острую радость?

Комиссар побывал дома. Он переоделся в штатское и выглядел щеголем. Успел побриться, но небрежно: на подбородке алел порез. Лицо его было по-прежнему бледно, но глаза сверкали остро и живо. От него шел тонкий запах бумаги, чернил, дыма и одеколона.

Расмус снял шляпу, другую руку положил на мое плечо и придержал. Пристально вгляделся в мое лицо.

– А вы что тут делаете? – растерянно ответила я вопросом на вопрос. – Вы же должны отсыпаться.

– Какое там. На фабриках Бельмора беспорядки. Управляющий выдал жалованье, но что-то напутал, кому-то заплатил больше, чем нужно, кому-то меньше. Десятники хлебнули горячительного в трактире и пошли разбираться в цех. Драка случилась знатная. Дюжина разбитых физиономий и сотрясений мозга, испорчено немало оборудования. Без хозяина все идет вкривь и вкось, полиции работы прибавилось. Но я успел перехватить полчаса на кушетке в кабинете. Мне достаточно. В юности, когда работал агентом в столице, во время слежки приходилось не спать неделями.

– На пользу здоровью такой режим не идет. Вам определенно не помешает чашка моего Нокс Вигилате. Как заглянете ко мне в чайную, приготовлю для вас коробку, будете заваривать у себя в участке.

– Эрла, не заговаривайте мне зубы. Что вы делали на Золотом холме?

Его пальцы сжались крепче, и только тут я осознала, что его рука все еще лежит на моем плече. Я сразу же почувствовала ее тяжесть и жар.

Что было в этом жесте? Дружеское участие или же властность полицейского, не желающего упустить подозреваемого?

– Я навещала Магну Бельмор.

– Зачем?

Ясно, это допрос. Я дернула плечом, но комиссар не ослабил хватки, и даже ближе притянул меня к себе, и я немедленно пожалела о своем движении, когда моя грудь коснулась его твердой груди.

– Хотела посмотреть на Бельмора. Вдруг смогу помочь ему?

– И что Бельмор?

В голосе комиссара появилось неожиданное сочувствие.

– Коряга корягой, – признала я. – Думаю принести Магне купаж Флуктум Вите для укрепления жизненной энергии. В нем сушеная брусника, шалфей, тмин и можжевельник. Остывшим отваром можно поливать Бельмора. Пить он не может.

– А Магна? О чем вы говорили? Вы ведь пришли к ней не только на ее мужа полюбоваться, но и свое расследование вести? И как успехи?

– Мало успехов. Я так растерялась, что забыла задать ей важные вопросы.

– Например?

– Хотела спросить, зачем Бельмор отправился на Ржавый пустырь. Мне очень нужно это знать!

– Можете спросить у меня. Я знаю.

– И вы мне ответите? – я глянула на него недоверчиво, но тут же отвела взгляд.

Я терялась, когда смотрела на его лицо. Оно смущало и завораживало. Холодный взгляд широко расставленных глаз, впалые щеки, напряженные тонкие губы и едва заметные серебряные нити в черных волосах говорили о том, что пережить Расмусу пришлось немало, и я терялась в догадках: что было в жизни комиссара, что сделало его таким?

Странный он человек. Расмус осторожен, проницателен, и задает неудобные вопросы, но на них невозможно не ответить. Жесткий мужчина – либо ожесточенный. Его не обмануть уловками. Он неохотно меняет свое мнение, но бывает шутлив и уступчив, что вводит в замешательство. Комиссар вежлив, обходителен, однако аура опасности – неотъемлемая часть его натуры, как и его полицейские замашки.

– Бельмор хотел приобрести пустырь, расчистить его, снести развалины и построить там завод, – сказал комиссар спокойно. – Он собрался расширить свою деятельность, заняться производством бумаги. Он пошел на пустырь, чтобы осмотреть местность перед покупкой.

– Спасибо! Вы очень мне помогли.

– Почему вы удивлены, Эрла?

– Думала, вы не станете делиться со мной следственной информацией.

– Ну, так-то я не должен этого делать. Но этот факт скоро станет общеизвестным, поэтому большой беды не будет, если вы все узнаете от меня.

Он, наконец, убрал руку с моего плеча. Криво улыбнулся, потер пальцем около носа.

– Господин Расмус, вы осматривали место преступления? Были на Ржавом пустыре?

– Конечно. Первым делом. И думаю вернуться. Не помешает еще раз хорошенько осмотреться, хотя там уже побывало немало любопытных, и вряд ли удастся обнаружить что-то новое. Но кто знает...

– Можно мне с вами?

Комиссар помолчал. А потом внезапно сказал:

– Я подумаю. Сейчас я иду к Магне Бельмор. У меня тоже есть к ней несколько вопросов, и задать их нужно срочно.

Я опустила глаза, вспомнив последний приказ Магны. Думается, комиссару дадут от ворот поворот, и его визит окажется напрасным. Меня кольнуло чувство вины. Все же я невольно помешала ходу следствия, и нетрудно представить, как отнесется к этому Расмус.

– Что ж, удачи вам, комиссар. Заходите на чашку Нокс Вигилате или кофе. Но не сегодня! – спохватилась я, вспомнив о рискованном плане, который мы придумали вместе с Зантой. – Сегодня я буду занята большой уборкой.

– Ну хорошо, – комиссар прищурился, уловив в моем голосе неискренность. – Пожалуй, я тоже проведу вечер дома. Удачного дня вам, Эрла.

Он поклонился, надел шляпу и зашагал к особняку Бельморов, а я поспешила домой, намереваясь прилечь и поспать пару часиков: этой ночью мне предстояло опасное приключение.

Я не рассказала о своем плане друзьям. Петер возмутился бы, а Алекса не годилась в сообщницы, потому что была не способна хладнокровно лгать. Моя же затея требовала хитрить, притворяться, врать с три короба и водить за нос.

На Полуночный рынок придется идти одной, и одной нести все последствия моей выходки. Впрочем, я надеялась, что все пройдет как по маслу. Альфина на редкость сообразительна, и у нее есть ряд качеств, которым позавидует любой прожженный жулик.

Все сомнения растаяли, когда среди почты я обнаружила еще одно письмо с суровым требованием уплатить налог.

Время до вечера провела как на иголках. Пекла печенье, смешивала травы для чая, сушила цукаты... От привычной работы стало легче. Будто все заботы отступили на второй план, больше не касались меня, а значение имели лишь правильная температура в печи да точные пропорции тертой гвоздики и муската.

Несколько раз в заднюю дверь робко стучали посетители. Таясь, я отпускала им выпечку, наливала в термические фляги чай и какао. День не прошел зря: монет в вазочке прибавилось, а у комиссара Расмуса появился новый повод для моего ареста, узнай он об этом.