Корректировщики - Светлана Прокопчик

Павел, обладавший довольно живым воображением, представил себя в такой ситуации, поежился. Тут же вспомнил, как себя вел Цыганков: валялся, схватившись за живот, до которого никто не дотронулся, и ныл, что помирает.

— Слушай, все сходится! — обрадовался Павел. — Точно, “постовка”. Наверное, Илюха ему все кишки отбил, а кто-то взял и откатил! Цыганков и стонал-то потому, что помнил про отбитые кишки!

Сашка сделал скептическое лицо:

— Сомневаюсь. Цыганкову пресс пробить? Да его, знаешь, где тренировали?! В “Славе”! Он вообще, если объективно, сильнейший боец Союза. Именно боец, а не спортсмен. Спортсмен он никакой, он народ калечит. Он как на сборы приезжает — народ врассыпную. Я в прошлом году как узнал, что он со мной в одной группе в отборочном стоит, — все, думаю, пора валить отсюда. Это мне повезло, что Цыганкова вышвырнули, он на предыдущем спарринге из парня омлет сделал. Я, конечно, понимаю, чужому горю радоваться как-то не фонтан, но я чуть не обосрался от радости, что это не я был.

— И все-таки вышел сегодня против него?

— А чего ты хотел? Я ж сказал, мы с Илюхой у одного тренера были. Тут нельзя отступаться. А вообще, если честно, я почему-то был уверен, что Цыганкову хоть в этот раз, но наваляют. — Спохватился: — А Оля то же самое говорила, да? Пусть Илюха не свистит насчет совпадения! Это не первый раз. Мне она уже пару раз говорила, как будет. И всегда сбывалось.

В дверях кафе появилась Рита. Павел сразу сжался, отодвинулся к стене, стараясь не попасться ей на глаза. Рита прошла мимо, не заметив, заняла столик. Павел посмотрел на Сашку, тот молча кивнул: пора сматываться. Бесшумно поднялись и выскользнули на улицу.

Обсуждать с Ритой сегодняшнюю драку Павлу не хотелось совсем.

21 декабря 2082 года, понедельник

Селенград

Илья никогда не сомневался, что Лоханыч — мастер на все руки. Это не означало, впрочем, что процедура зашивания была безболезненной. Один шов Илья стоически вытерпел, потом сказал:

— Слушай, а заморозки покрепче у тебя нет?

И обрадовался, видя, что Лоханыч покорно потащил из тайного угла коробку с ампулами. Набрал в шприц, вогнал иглу под кожу. Илья зашипел.

— Обезболивание — самая болезненная операция в современной медицине, — бодро сказал Лоханыч. — Терпи, казак.

В кабинет врача ввалились разом Бондарчук и Царев с Машкой Голиковой. На Илью посыпались вопросы — как это его угораздило, Машка охала и ахала, а Илья четко видел: что-то они знают такое, что не торопятся сказать. Значит, не очень-то и хорошее.

— Че кота за яйца тянете? — спросил он. — Я уже знаю, что очередного стихийника ловить придется.

Бондарчук вопросительно уставился на него. Илья пояснил:

— Там кое-кто “рутовую” вспышку засек. И Цыганков успел шепнуть, что его “рутовым” разрядом свалили. Я еще сомневался, но если б ничего не случилось, вы бы всей компанией не поперлись меня у Лоханыча навещать. Да я думаю, проблем не возникнет: все рожи, какие в борцовской были, я запомнил. Савельеву-то сказали, что опять нам головная боль?

Машка смотрела грустно, Царев отворачивался и вздыхал, Бондарчук смотрел в пол. Лоханыч — и тот погрустнел.

— Что — уже все? — испугался Илья. — Уже поздно?! Не может быть, времени-то полчаса только прошло…

— Илюха, — торжественно сказал Бондарчук, — все намного хуже. Да, ты прав, стихийник, и все на первый взгляд прекрасно: реал-тайм режим, разряд на полторы ступени, ноль одна десятая секунды, вышел легко, локализация — четче не придумаешь, именно борцовская, ну, может, еще плюс метр по периметру. Все фамилии, кто в комплексе в этот день был, уже есть — я снял с входного турникета. Но к Савельеву лично я с этим докладом не пойду.

— Почему?!

— Потому, что импульс был — прямоугольный.

Илья осторожно отвел заботливые руки Лоханыча от своего лица. Посмотрел на коллег. Вроде бы не шутят. И тут на него обрушилось понимание: это свершилось! То, к чему они готовились пять лет, — началось. Как ни странно, Илья не почувствовал ни страха, ни тоски. Наоборот, ему стало легче.

— Значит, Вещий Олег, — протянул он.

А в голове закрутились шарики с роликами. Первый раз Вещий Олег проявил себя на аварии маршрутки. Тогда ментами и безопасниками были составлены подробные списки потерпевших и свидетелей. Сейчас в наличии тоже есть списки — списки входивших в здание спорткомплекса, поскольку туда можно войти только по пропуску. Таким образом, новое имя реинкарнированного Собирателя Племен определяется на раз — простым сопоставлением двух списков.

— Уже, — со скептической миной сообщил Бондарчук, когда Илья поделился идеей. — Первым делом. Я тоже не дурак, ты не думай. Как ты думаешь, какая фамилия совпала? Одна-единственная, сразу могу сказать. Правильно ты думаешь. Твоя.

Это уже хуже, подумал Илья.

— Ну хорошо, а другие варианты? Положим, регистрировались только те, кто был старше двенадцати. Остальных в расчет не брали. Значит, дети могли быть с родителями. По родителям не пробовали?

Бондарчук кивнул, рожа осталась постной. Илья потер подбородок, дернулся: потянул кожу, и раны тут же напомнили о себе.

— Во, эврика! Надо дать запрос по московским больницам, — сообразил он. — Как бы то ни было, Вещий после того случая обязан был загреметь в больницу. Вот и сравнить тех, кто угодил с диагнозом “психоэнергетическое истощение”, с нашим списком.

— И это я делал, — согласился Бондарчук. — Опять только твоя фамилия.

— Да что за чертовщина! — возмутился Илья. — Ну не может такого быть!

— Может, — развел руками Бондарчук. — Так что как ни крути, осталась одна надежда: на твою зрительную память. Просто выбрать из нашего списка тех, кого ты видел в зале, и отправить всех на тестирование.

— Ну понял, понял, — поморщился Илья. — Опять мне ночь не спать. А у меня, между прочим, сессия началась. Первый экзамен у Иосыча. И хрена он сделает мне скидку на работу в Службе. Так что Савельеву говорить станем?

Царев помялся:

— Илюх, мы тут подумали, — ничего. Пока не найдем, ничего не будем говорить. Потому что… в общем, мы все знаем, как Савельев к стихийникам относится. Лучше не нервировать его заранее. Вот найдем — тогда скажем.

28 декабря 2082 года, понедельник

Селенград

В голове мутно плескались мозги. Воспаленные от ночных бдений у Бондарчука глаза отказывались служить, подавая в зрительные центры разводы на матовом стекле вместо картинок. Приходилось терпеть, хотя внутри задавленная истерика исходила истошными воплями при мысли, что чертов Вещий так и не найден, а завтра экзамен.

Илья знал, что провалит его. Это и к бабке не ходи. Если не обладаешь достаточным везением, чтобы вытаскивать хорошие билеты, а времени на основательную подготовку нет, — жди провала. Времени у него не было, как и везения. Он же не Цыганков.

Вот ведь обидно, думал Илья, все восхищаются везунчиками, завидуют им… Пять тысяч лет восхищались и завидовали. Пока не появился академик Алтуфьев, получивший Нобелевку за какое-то открытие в области физики, всю жизнь положивший на разработку технологии холодной ядерной реакции, технологию так и не разработавший, зато случайно сделавший снимок информационного поля Земли. Впрочем, жизнь большинства от этого открытия так и не изменилась, люди так и не попали в рай обетованный. Вот и верь после этого науке, обещавшей светлое будущее. Хотя кто только его не обещал! И никто не подарил. Мало того, никто и не подарит.

С другой стороны, может, оно и хорошо, что большинство понятия не имеет про Поле. Потому что испокон веку люди надеются на Удачу, Судьбу, Везение… Если б они поняли, что им это не светит по причинам вполне прозаическим, в чем находили бы утешение? Опять вернулись бы к язычеству? А ничего другого и не остается. Нет уж, пусть верят, что мир таков, каким они его представляют. А немногие отдельные личности пусть мешают другим немногим отдельным личностям заполучить славу везунчика. При этом первые называются скучным словом “блокатор”, а вторые нехорошим термином “антикорректор”. Потому что классический везунчик — всего лишь человек, способный разрушать информационные потоки и присваивать себе их энергию. Реже — предсказатель, который просто знает, как делать НЕ надо, а потому не садится в обреченный на взрыв стратолет, задерживается на перекрестке вместо того, чтоб попасть под машину. Но сделать что-то большее, прихватить себе чужой успех предсказатель не может. Реально перенаправить или изменить информационный поток может только корректировщик.

Машка Голикова неуверенным голосом расспрашивала Иосыча на предмет совмещения машин с органическими и неорганическими носителями информации в локальных одноранговых сетях. Илья краем уха прислушивался, надеясь, что ему не выпадет этот донельзя нудный и запутанный билет. Лучше их не совмещать, это он знал по опыту. Лучше поставить сервер. Дешевле выйдет, чем два раза в неделю поднимать сеть. Потому что нет такой операционки, которая одинаково корректно работала бы с теми и с другими носителями. Если только самим драйвера дописывать… Так в конечном итоге сервер всяко дешевле обойдется.