Корректировщики - Светлана Прокопчик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особого возмущения по поводу напрасной траты времени Илья не уловил. Перехватил очевидно заинтересованный взгляд Риты, мысленно отрезал: “Как женщина не интересуешь”. Она скривилась и тут же собралась в энергетический комок. Ах ты, дрянь какая, успел подумать он и, не глядя в ее сторону, со всего размаху прошелся ментальным утюгом по ее нервным окончаниям, блокируя до полного онемения. Рита сдулась, как воздушный шарик, и присутствовала теперь исключительно физически на равных со снегом, скользкой тропинкой и намечавшейся вдалеке маршруткой. Обращать на нее пристальное внимание сознанию казалось столь же странным, как и рассказывать анекдоты спящему зимой ясеню.
Зато Оля рта не закрывала, мгновенно закидав Илью таким количеством вопросов, что половину он забыл до того, как собрался ответить. Ее интересовало все — и почему Цыганков такая сволочь, и трудно ли сдавать экзамены на третьем курсе, и как преподаватели относятся к девушкам на этом, явно неженском факультете…
Где— то по пути потеряли Риту. Краем уха Илья уловил, что Рита шепотом попросила Олю проехать с ней, посидеть в гостях… Оля отказалась. Попрощалась с надутой и сердитой подругой, цедя слова сквозь зубы. Вопросительно посмотрел. Оля поморщилась:
— Мне в то же время, когда ты звонил, кто-то подбросил записку. Неважно, про что, но там упоминались эти звонки. Я подумала, что написал тот, кто звонил, потому что больше никто не знал про это.
— А Рита?
— Вот, и Рита тоже знала. Я так думаю, что написала она.
— Это так важно?
Оля отвернулась:
— Она мне потом много гадостей на эту тему наговорила. Ладно, забудем про нее. Это все уже пройденный этап, и мне давно наплевать на…
Она явно не договорила. Что? Очевидно, фамилию мальчика, от имени которого была написана злосчастная записка. Илья подумал, что само по себе происшествие незначительное, но ведь интрижка была затеяна антикорректором, а значит — Рита вволю попаразитировала на эмоциональной неустойчивости подруги. Попаразитировала, оставив ощущение вины, неудачи, что, собственно, и беспокоит Олю до сих пор. А потому честно постарался отвлечь спутницу от грустных воспоминаний. Безопасник он или нет?
Ничего подобного ему раньше встречать не доводилось. Она верила всему, слушала, распахнув светящиеся глаза, ему порой даже стыдно становилось, что спровоцировал девочку на такой выброс энергии. И так страстно переживала все, им сказанное, что Илья в какой-то момент откровенно принялся распускать перья.
Она смеялась над всеми старыми и новыми анекдотами. Она хохотала, слушая его рассказы о преподавателях. На ее лице с немыслимой скоростью сменялись эмоции, она почти мгновенно начала обижаться за него, если он упоминал о своих неудачах… У нее даже сомнений не возникло, что он — круче всех.
Потом Илья проводил ее до дома. Они топтались под дверью подъезда, Оля постукивала зубами и прятала в рукава посиневшие руки. К себе его не пригласила — даже в голову не пришло. Илья ловил себя на том, что уходить не желает… потом опомнился:
— Слушай, времени-то восемь часов, а у меня в десять утра экзамен.
Она испугалась:
— Господи, что ж ты раньше не сказал! А я тебя гружу своей болтовней!
— Да плюнь, — отмахнулся Илья. — Все равно ни хрена не знаю.
И зачем-то рассказал ей про “удачливость” Цыганкова. А затем, чтоб сгладить впечатление, упомянул о пожеланиях Котлякова и Черненко. Не называя фамилий. Эффект сработал — Оля засмеялась. И тут же принялась развивать эту тему:
— Слушай, а ты всегда раньше или позже Цыганкова заходил?
— Раньше.
— Попробуй попозже. Вдруг у вас карма такая — первый вытягивает плохой билет, а второй — нужный? И дело не в том, что Цыганков удачливый, а в том, что он — всегда второй?
— Ну, не знаю…
Она загорелась:
— Попробуй. Знаешь, я иногда могу предсказывать будущее…
— Вещунья? — уточнил он, смеясь. — Как это… Вещая Ольга?
— Ой, да ладно тебе! Еще ты издеваться будешь!
— Все, все. Ты замерзла, а мне надо готовиться. Иди.
Оля заскочила в подъезд, уже оттуда крикнула:
— Я за тебя кулаки держать буду, и только попробуй не сдать!
— Слушаюсь, Вещая Ольга!
Он уверенно прыгал через сугробы, чувствуя, что на лице прочно поселилась идиотская улыбка. И завтрашний экзамен, если честно, ему уже был по морозу. Думалось — забавное существо, плохо приспособленное к жизни, беспомощное и доверчивое, но старающееся не признаваться в этом даже себе. Илья даже ругал себя за то, что раньше не занялся ею вплотную. Классная девчонка, а он ее чуть Гетманову не сплавил. Не, ну не дурак, а?
* * *29 декабря 2082 года, вторник
Селенград
Утром Илья проспал. Вскочил, не успел побриться, понесся в Академию как ужаленный. И как ни прикидывал — не получалось вовремя. С другой стороны, а какой смысл? Ну, первый заход он пропустил, пойдет во втором, беда какая.
Цыганкова возле аудитории не было. Илья не стал расспрашивать, приходил ли “везунчик”, метнулся в библиотеку к свободному терминалу с намерением хоть просмотреть на скорую руку материал. Кто-то смотрел до него — билеты открыты на двадцать первом. Том самом, цыганковском. Выругавшись, Илья потянулся выбрать первый из списка… и обнаружил, что компьютер завис. На двадцать первом билете. Перезагрузить библиотечный компьютер без административного логина — задача для Господа Бога или Вещего Олега, поскольку аппаратные средства управления находились в другом месте.
Не везет — это диагноз. Собрав волю в кулак, напомнил себе: так и так шел на пересдачу, так какая разница, успеет он хоть что-то просмотреть или нет? Десять раз размеренный вдох — выдох. Когда сердцебиение успокоилось, направился к двери.
Он оказался первым во втором заходе. И дернул билет, не глядя. Протянул его Иосычу, вскользь оглядел аудиторию. И почувствовал, как по нервам просвистел нехилый электрический удар.
Васька сидел в последнем ряду. И рожа у него была неподдельно несчастная. Настолько, что Илья по одному выражению его лица понял, что увидит в своем билете.
Двадцать первый билет.
Он постоял, закрыв глаза. Итак, число подозреваемых в стихийной корректировке снизилось до двух. Потому что только Котляков или Черненко могли выкинуть такой фокус, их предложение-то было — чтоб Илья оказался на месте Цыганкова. Но с этим докладом Илья пойдет к Бондарчуку после экзамена. Который, вопреки его прогнозам, он сейчас сдаст.
Илья не стал тратить время на подготовку. Компьютер, зависший на двадцать первом билете, позволил ему просто зрительно запомнить информацию. Ровно через пятнадцать минут с “отл.” в зачетке Илья уже несся к лифту.
— Ну?! — крикнул он, ворвавшись в лабораторию Бондарчука.
Это помещение с ободранной дверью скромно именовалось “лаборатория электросинтеза”. Между прочим, Илья название и придумал, до того она вообще никак не называлась. Приборы тут были старые, и видок у них пропыленный. Внутренняя дверь не привлекала внимания по причине замызганности. Вот только вскрыть ее было невозможно, и за ней находилась одна из базовых точек техцентра селенградского отделения Службы.
Бондарчук посмотрел на него, развел руками:
— Тоже почуял, да? Я уж тут валидольчику принял, решил, Вещий в инициацию пошел, а мы, как обычно, будем тупо ждать финала. Ничего, однако. Все то же самое, что и в первый раз — и ступень, и время воздействия. С одним отличием — бил откуда-то издалека. Место приложения я засек, а вот место входа — черта с два. По-моему, он вполне самостоятельно набирается опыта.
— Ага, — довольно подтвердил Илья. — А события развивались точно по сценарию, который я вчера в шуточном раскладе обсудил в компании Котлякова и Черненко.
— Вот так, да? — Бондарчук озадаченно откинулся на спинку скрипучего стула, поскреб в затылке. — Ну, что…
Договорить не дали. Иосыч собственной персоной помешал.
— У меня пять минут, пока Юра подменяет, — предупредил он прямо от двери и перешел к делу: — Цыганков заблокирован наглухо, причем не нашими. Сила удара такова, что можно предположить вторую ступень. Что сканер? Кто?
— Да Вещий, Вещий, — сказал Бондарчук. — Самое главное — это не инициация, а остальное переживем… Да, Моравлин уверяет, что спровоцировал его на вылазку, и это либо Котляков, либо Черненко. Тесты у обоих — ничего, но реал-таймом там и не пахнет. И че делать?
Иосыч думал секунду:
— На полигон их. Обоих. У “рута”, уже привыкшего к Полю, может быть автоблокада. Все, я пошел. Да, Савельеву сами доложите, у меня экзамен.
Когда за ним захлопнулась дверь, Илья и Бондарчук переглянулись.
— Вот так, вторая ступень еще до инициации, — озвучил общую мысль Бондарчук. — Это вам не хрен собачий. Ладно, берем ребят в работу… — он потянулся к компьютеру, набирая номер Савельева.
