Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач - Боб Шоу

Маккелви пожал плечами. — Нам нужно найти останки Гвинни. Они будут доказательством того, что он погиб, а если что-то осталось от лазера, это поможет нам доказать преступные намерения.

— Долго это продлится?

— Судя по размерам пожара, два дня.

— Два дня! А что с моей женой? Маккелви потянулся к выходу компьютера.

— Взгляните на это с моей стороны. Единственным доказательством похищения вашей жены является неподтвержденное заявление ее бабки, что якобы ей звонили вы. Я воспользуюсь следственной программой компьютера, и если она не даст результатов, скажем, до завтрашнего вечера, появится повод для дальнейших поисков.

— Я не могу ждать так долго, до завтрашнего вечера меня могут убить, — заявил Карев. — А может, вы не верите, что кто-то пытается меня убить?

Маккелви изо всех сил постарался сдержаться.

— Мистер Карев, — сказал он, — я верю, что кто-то охотится на вас, но как префект полиции могу действовать только на основании явных доказательств. Дайте мне шанс их получить, хорошо?

Он включил вывод и заказал данные на Гвинни, Баренбойма и Корпорацию Фарма. Когда закончил, подошел к стенному автомату и вернулся с двумя чашками дымящегося чаекофе.

— Спасибо, — машинально ответил Карев и глотнул горячий напиток.

Префект доверительно улыбнулся.

— Поскольку мы все равно ждем, — сказал он, — я позволю себе спросить: этот биостат действительно действует? Я имею в виду…

— Я знаю, что вы имеете в виду. Я по-прежнему исправен, но, черт меня побери, не могу дать вам явных доказательств.

— Это необязательно, — ответил Маккелви, нервно посмеиваясь. — Знаете, в прошлом году я едва не закрепился. Подумать только… — Выход компьютера зазвенел и выплюнул компкарту. Маккелви сунул ее в читник. — Это наши документы о Корпорации Фарма, — объяснил он. Манипулируя регуляторами, он некоторое время изучал содержание компкарты, все сильнее хмурясь.

— Что-то не так? — спросил Карев.

— Не знаю. Вы не говорили, что вашей фирме не хватает наличных.

— Это невозможно. Я знал бы об этом, поскольку работаю в бухгалтерии.

— Здесь написано черным по белому, — настаивал Маккелви. — Согласно этим документам доходы Фармы падают уже три года, а потери оборота, ожидаемые на этот год, превышают восемь миллионов новых долларов.

— Вы неправильно интерпретируете, — заверил его Карев. — Дайте мне читник.

Префект заколебался.

— Информация, полученная из секретной компьютерной сети, служит только для полиции, но с другой стороны, придя сюда, вы оказали мне услугу… — Он испытующе посмотрел на Карева и протянул ему аппарат.

Карев поднес его к глазам, и его охватило ощущение нереальности, ибо он убедился, что префект не ошибся. Компкарта, которую он внимательно изучал, содержала краткий анализ финансовый структуры Фармы, отдел за отделом. Похоже было на то, что его отдел — биопоэзы — и еще один с трудом закроют баланс текущего года без потерь, зато все другие направлялись прямым путем к банкротству. Он быстро пробегал взглядом колонки на стороне «дебет», пытаясь охватить финансовые дела Фармы, когда его внимание привлекла одна позиция: «Капиталовложения, содержание и амортизация лаборатории в Друмхеллере — 1650000,00 новых долларов». Проверив баланс предыдущего года, он нашел в том же разделе меньшие суммы и никаких упоминаний о нем годом раньше. На другой стороне нигде не было упоминания о лаборатории в Друмхеллере. Он покрутил верньеры, пытаясь проникнуть в секреты, упомянутые в зашифрованных частичках компьютерной карты, но Маккелви вырвал читник у него из рук.

— Довольно, — буркнул он. — Что вы искали?

— Ничего. Просто меня заинтересовали цифры.

Он решил оставить при себе информацию, что Баренбойм вложил два миллиона новых долларов в лабораторию, которая не заработала ни цента, чтобы оправдать затраты на свое сооружение. Это были интересные сведения, но настоящая сенсация заключалась в том, что само существование лаборатории держалось в тайне от самых высокопоставленных работников Фармы. Карев с холодным злорадством заключил, что знает, где ведется работа над производством Е.80.

Это означало и то, что он знает, где искать Афину.

Глава ПЯТНАДЦАТАЯ

Уже светало, когда он, наконец, покинул полицейский участок. Вспомнив советы Маккелви, он поехал на общественном болиде прямо в Три Спрингс и пошел за покупками. Догадываясь, что префект пустил за ним следственную программу компьютера, он купил в кредит немного продуктов. Продемонстрировав таким образом, что оказался в своем районе, он приступил к более серьезным покупкам, которые должен был сделать за наличные.

Огнестрельное оружие на американском континенте невозможно было свободно купить уже более века — в бабьем обществе оно было лишним. Однако он не собирался брать крепость Баренбойма голыми руками.

Обойдя несколько магазинов, он, наконец, нашел один, специализирующийся на кемпинговом снаряжении, и купил в нем традиционный трапперский нож, легкий топорик и кожаный мешок. Получив покупки, он поехал домой на такси и снова расплатился кредитной картой, чтобы показать Маккелви, что вернулся домой.

В доме за время его отсутствия ничего не изменилось — царила та же тоскливая тишина, на видеофоне не было никаких сообщений. Он съел легкий завтрак, затем упаковал нож и топорик в мешок. Подумав, добавил к ним несколько вафель и бинокль. Еще не перевалило за полдень, а до лаборатории в Друмхеллере было всего два часа езды на север, поэтому можно было поспать. Он лег на диван, размышляя о том, не слишком ли оптимистично решил, что заснет, раз голова полна мыслями о…

Разбудил его свет послеполуденного солнца, падавший на лицо. Слегка дрожа, он подошел к видеофону и получил из его банка памяти код магистрата в Друмхеллере. Набрав номер, Карев заказал разговор с конторой промышленного инспектора. Спустя всего несколько секунд на экране появилось пухленькое лицо молодого исправного.

— Вилл Карев, финансовый инспектор Корпорации Фарма, — представился Карев. — Как ваше имя?

— Спинетти, — ответил молодой человек, обиженный его тоном.

— Так вот, мистер Спинетти, у меня для вас плохие новости. Одна из машин, за которыми вы, кажется, наблюдаете, прислала нам совершенно бессмысленные расчеты, касающиеся нашей собственности в Друмхеллере. Мой хозяин уже теряет терпение и поручил мне, чтобы…

— Минуточку, — прервал его Спинетти, покраснев. — Может, вы сначала уточните, прежде чем начнете ругаться? Насколько мне известно, у Фармы нет никакой собственности в этом районе.

— Неужели вам все нужно объяснять, как ребенку? — спросил Карев. — Я работаю у Хирона Баренбойма. Это вам что-нибудь говорит?

— О! — Спинетти обеспокоенно замигал. — Химическая лаборатория на двенадцатом километре.

— Кажется, на тринадцатом.

— На двенадцатом, по Третьему Радиалу, — Спинетти скрипнул зубами. — Хотите приехать и померить лично?

— Чтобы это было в последний раз, — предупредил его Карев и прервал соединение, надеясь, что не выпустил у Спинетти слишком много желчи. Он взял мешок, вышел к стоявшему перед домом болиду и поехал на север.

Прикрытое тучами солнце висело над горизонтом, когда Карев добрался до Друмхеллера и, считая километры, помчался от центра города по Третьему Радиалу. Сейчас, когда он оказался перед перспективой вломиться в, скорее всего, охраняемую лабораторию, она волновала его больше, чем он предполагал. Прежнее убеждение, что он нашел место заключения Афины, вдруг ослабело и почти совсем его покинуло, когда он остановил болид на мрачной дороге. Узкие улочки пригорода остались позади несколько минут назад, и здесь, на двенадцатом километре, стояли только два здания, похожие на кинодекорации на фоне высохших лугов. Одно из них наверняка было складом, другое — представляло собой длинное многоэтажное строение, стоящее на небольшом пригорке. От дороги к воротам в металлическом заборе, окружавшем здание, тянулся узкий тракт спрессованной земли. Карев поискал взглядом признаки жизни, но здание лаборатории, красновато поблескивающее в лучах заходящего солнца, с таким же успехом могло оказаться останками древней цивилизации, когда-то развивавшейся здесь.

Он поехал дальше по дороге, пока не оказался вне поля зрения возможного наблюдателя, оглядывающего местность с вершины пригорка, и заглушил двигатель болида. Не обращая внимания на любопытные взгляды людей из проезжающих машин, он сел поудобнее и стал ждать, пока потемнеет небо, просвечивающее сквозь кораллово-розовую сетку конденсационных полос. Когда он начал подниматься по склону холма, воздух уже похолодал, и ветерок ощупывал его тело невидимыми пальцами. Заметив лабораторию, он обрадовался, что из верхних окон падает свет, и в то же время отметил, насколько открыты подступы к зданию. Он мог рассчитывать только на то, что Баренбойм заботился о безопасности не до такой степени, чтобы установить тепловые датчики или инфракрасные теледетекторы.