Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5 - Вадим Валерьевич Булаев

– Поговорить я хотел. Подольше. Поболтать. Крыша едет от отсутствия общения… В сознании только блеять и могу, а в этом виде – не с кем. Брожу тут, вдоль дома, все трещинки изучил, все соседские секреты… А потрепаться и не с кем. Тяжело.

У Иванова на языке вертелось много неприятных для Стаса слов, однако он сдержался. О чём спорить? Что доказывать? Правота ни им, ни ему не нужна. Поиграв желваками, парень обречённо махнул на немёртвого рукой.

– Да пошёл ты!

– Я не думал, что так получится… – опустив глаза к земле, тихо произнёс голый. – Клянусь…

– Бывает, – разворачиваясь в сторону дороги, бросил Швец и было решительно непонятно – зол он на Стаса или ему просто надоело торчать под чужими окнами.

Зашелестел пакет, по пожухлому газону полетели подхваченные осенним ветерком листики чертополоха…

Доставая сигареты, Сергей поспешил за напарником.

На углу дома осталась лишь Маша с немёртвым. Девушка повела себя приличнее – скомкано, без энтузиазма произнесла дежурные пожелания здоровья, обыкновенно предшествующие прощанию у приличных людей, напоследок укорив:

– Мама ради тебя в лепёшку разбиться готова, а ты её просишь сыночка подушкой удавить… Фашист совсем?! Над матерью так издеваться? Живи, сволочь! Ради неё живи, сколько отпущено. Не принесёт ей облегчения твоя смерть! Одно горе и страдания! Ты сгинешь – она себя похоронит. Ведь каждая вещь, каждая соринка будет ей напоминать о тебе, сердце рвать… Не будь трусом! Живи!

Мужчина молчал, чем только распалял эмоциональную кицунэ.

– Пообещай, что выбросишь дурь из головы! Дай слово! – выкрикнула она в худое лицо парализованного и повторила тихо, на грани слышимости, с надрывом. – Дай. Слово. Пожалуйста.

– Ладно, – так же, почти беззвучно, выдохнул Стас. – Договорились. Самоубийство из планов вычёркиваю.

Повеселев, домохранительца улыбнулась, игриво подмигнула, с удовольствием прокомментировав полученное обещание:

– Никогда не сдавайся. И я ещё зайду. Что принести?

– Ничего. Просто заходи, поболтаем, – вернул улыбку немёртвый. – Только заранее предупреди. Я попрошу меня в порядок привести. Неудобно, понимаешь, небритым девушку встречать…

***

Догнав инспекторов у самой остановки, Маша коршуном набросилась на них. Клеймила позором, обвиняла в бесчувствии, заскорузлости, чёрствости, топала ножкой.

– И не стыдно вам! – не обращая внимания на прохожих, костерила она огромных, по сравнению с ней, Сергея с Антоном. – Ему и так плохо, так ещё и вы морды воротите. Ну соврал, чтобы с нами подольше побыть, ну и что? Начнёте рассказывать, что врать не хорошо?! А кто фонд несуществующий выдумал?

– Э-э-э, – опешив, попытался защититься Швец, напоминая, что к задумке с фондом они имеют довольно посредственное отношение. – Придумал, вообще то, Стас, а мы лишь реализовали чужую идею.

– Это не отговорки! – отмахнулась девушка от Антоновых оправданий. – Могли бы и промолчать, а не выкобениваться! Даже с призраками нужно по-хорошему! По-человечески, без казёнщины!.. – грудь кицунэ высоко вздымалась от возбуждения и веры в собственную правоту. – Мне, между прочим, он пообещал к следующей нашей встрече встретить меня при параде! Понимаете, что это значит? – парни переглянулись, но ответить никто не решился. Оба неоднократно имели счастье убедиться – домовая в гневе страшна и непредсказуема. – Не понимаете, толстокожие вы мои… – ошибочно путая разумную тишину со смирением, смягчилась та. – Стас доживёт и ничего с собой не сделает!

Последние слова Маша прокричала, уже стоя на ступеньках маршрутного автобуса, на счастье инспекторов удачно подошедшего к остановке. И уехала по своим делам, грозно поглядывая сквозь грязноватые стёкла.

– Блажен, кто верует, – протянул ей в след Антон, поворачиваясь к другу. – Надо будет имя той сердобольной ведьмы узнать, которая нами немёртвых пугает. Профилактическую беседу провести… Сдаётся мне, обычной ведьмой окажется.

– Да пофиг, если честно… – с большой задержкой ответил Иванов. – Наши фотки у всей нечисти имеются, более чем уверен. Популярные мы с тобой. Ну а тут тётка вреда не сделала. Лечила, совет дала относительно дельный… Пусть живёт. Отвяжись…

– Да? Ну и хрен с ней, – не стал спорить призрак. – Ну что, за работу? Плановые проверки старых кладбищ никто не отменял.

На этот раз Сергей ничего не ответил. Достал новую сигарету, закурил, привалившись к стойке остановочного навеса и о чём-то сосредоточенно размышляя. Швецу такое поведение друга не понравилось.

– Серый, ты чего? – принялся он тормошить напарника, посматривая на дорогу в ожидании нужного рейса. – Из-за Машки расстроился?

– Нет, – отмахнулся тот, глубоко затягиваясь. – О Ленке думаю. Об упырице. Надо её труд заканчивать. Точнее, продолжить.

Пришлось и Швецу лезть в карман за куревом. Разговор намечался серьёзный.

– Ты это к чему? Откуда у тебя вообще в башке подобные мысли?

Ответ давался инспектору нелегко.

– Сложно объяснить. На Машку посмотрел, на то, как она добра хочет малознакомому мужику… Честно хочет, без дураков. И словно пендель получил. Такой… наотмашь, направляющий в нужную сторону, – парень нервно сглотнул, закашлялся. Не столько от першения в горле, сколько выигрывая время, собирая волю в кулак. – Понимаешь, не могу я забыть ту детвору в деревне. Ленка им счастье несла, жизнь…

– И погибла, – жестоко напомнил Антон. – Уже обсуждали – мы ни при чём. Никто её перекидываться в упыриный вид не заставлял. Хватит казниться!

– Да я не о том, – Иванову в очередной раз за последние дни вспомнилась дорога, каршеринговый Ниссан, вооружённые мужчины и труп девушки с развороченной головой. – Я о деле. Мыслишка есть. Сырая, признаю, но… покоя не даёт. Вынашиваю, вынашиваю, а решиться только теперь смог. Боялся не справиться, облажаться… Спасибо кицунэ.

К остановке подъехал нужный друзьям автобус, однако ни Сергей, ни Антон его не заметили. Так и уехал, устало прошипев пневматикой отработавших впустую дверей.

– Делись. Не тяни кота за причинное место, – напряжение Иванова передалось и напарнику.

Вздох… новый вздох, порешительнее… часто вспыхивающий огонёк сигареты… взгляд, полный надежды на понимание…

– Тоха! Давай какого-нибудь вампира поймаем и припашем детвору спасать. Я не представляю, как это сделать, но ведь можно и разобраться? Может повезёт и найдём такого же сердобольного или который захочет сам, добровольно помогать людям. В крайнем случае авторитетом Департамента нагнём, компромат разыщем или денег заплатим… Мы же можем! Мы же со всей этой братией работаем! Вот если бы не могли, тогда да, тогда другое… – руки инспектора от волнения мелко тряслись. – Правильно так будет… Только шефу – ни гу-гу! Его и так слишком много в нашей жизни стало. Начнёт воспитывать: «Не в нашей власти, кому жить, а кому помирать», и прочую высокопарную белиберду нести. После доложим, по факту, если выгорит… У нас и подопытный имеется для обкатки лечения. Стасик. Помнишь, он сам говорил – поломанный весь… Более чем уверен – согласится. Пусть регенерирует под присмотром, вычухивается… Ленка умела, но у неё уже не спросишь, как правильно выхаживать… А вампиру я опасаюсь доверить сразу с детворы начинать, потренироваться ему надо будет, вникнуть в процесс. Методику,