Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» - Сергей Солоух

Přišla opět inspekce do kasina a nějaký nový důstojník měl to neštěstí, že otázal se u dveří skromně stojícího Švejka, ku které kumpanii patří.

«Poslušně hlásím, že prosím nevím». «Himlsakra, který regiment zde leží?». «Poslušně hlásím, že prosím nevím». «Člověče, jak se jmenuje město se zdejší posádkou?». «Poslušně hlásím, že prosím nevím». «Tak člověče, jak jste se sem dostal?».

S líbezným úsměvem, dívaje se mile a neobyčejně příjemně na důstojníka, pravil Švejk: «Poslušně hlásím, že jsem se narodil, pak jsem chodil do školy. Nato jsem se učil truhlářem»…

И вновь пришла комиссия в офицерскую столовую, и какой-то офицер имел несчастье спросить у скромно стоявшего у двери Швейка, из какого он подразделения.

— Осмелюсь доложить, не знаю.

— О небо, а где расположение твоей части?

— Осмелюсь доложить, извините, не знаю.

— А просто как этот город называется, ты знаешь?

— Осмелюсь доложить, извините, не знаю.

— Да как вообще ты сюда попал?

С очаровательной улыбкой, глядя мило и сердечно на офицера, Швейк объяснил:

— Осмелюсь доложить, что сначала я родился, потом пошел в школу. Потом сделался плотником…

С. 121

На нашей улице живет угольщик, у него был совершенно невинный двухлетний мальчик. Забрел раз этот мальчик с Виноград в Либень, уселся на тротуаре, — тут его и нашел полицейский.

На первый взгляд кажется, что вновь сам собой возникает никак не решаемый вопрос о том, где же жил Швейк. В Виноградах или в Нове Место? (комм., ч. 1, гл. 5, с. 64, ч. 1, гл. 7, с. 82). Но и тут же, как мне думается, отпадает. Угол Сокольской и На Бойишты – как раз граница между двумя районами.

Либень (Libeň) – район Праги (Praha-8 и 9), от Винограды по прямой на северо-восток через Жижков и Карлин больше семи километров.

С. 122

— Поняли наконец, что вы коронованный осел!

Так полагается величать только королей и императоров, но даже простой смотритель, особа отнюдь не коронованная, все же не остался доволен подобным обхождением.

Королей и императоров – очевидный намек на сочетание К. und К. (см. выше комм, к с. 107).

C. 124

Был у нас там один из Либени

См. выше комм, к с. 108.

Потом один из нас каким-то чудом разжился махоркой

В оригинале: Potom tam jeden od nás dostal zvenčí ňákým způsobem dramky. Dramky – не махорка, а сорт самых дешевых довоенных сигарет Drama. В Примечаниях указывается (ZA 1953), что сотня стоила 1 крону.

С. 125

Веснушчатый ополченец, обладавший самой необузданной фантазией, объявил

Еще раз позволю себе длинную цитату из перевода монографии Томаша Новаковского, сделанного Дмитрием Адаменко (ДА 2011). Здесь уместна и просто необходима для понимания дальнейшего текста романа:

«В 1866-67 годах в австро-венгерской армии специальной комиссией были проведены реформы. В состав комиссии входили победитель при Кустоцце эрцгерцог Альбрехт (Albrecht), фельдмаршалы фон Йохан (von John) и фон Кюн (von Kuhn), полковники Хорст (Horst) и фон Бек (von Beck). Изучив опыт войны 1866 года с Пруссией, комиссия издала «Закон о всеобщей воинской повинности» (Wehrgesetz), который начал действовать с 1868 года. Согласно ему все жители империи мужского пола были обязаны пройти военную службу (allgemeine Wehrpflicht). Закон перечислял состав вооруженных сил: сухопутные войска (Heer), военно-морской флот (Kriegsmarine), территориальная оборона (Landwehr) и ополчение (Landsturm). Составной частью сухопутных войск и территориальной обороны был так называемый запасной резерв (Ersatzreserve des Heer, — der Landwehr). Сухопутные войска и территориальная оборона вместе назывались “армией” (Armee)».

Военная служба начиналась по достижению 21 года и продолжалась:

— в сухопутных войсках – 3 года действительной службы (Präsenzdienst), 7 лет в резерве и 10 лет в запасе;

— в австрийской территориальной обороне (kaiserlichekönigliche Landwehr) – 1 год, 11 лет и 12 лет соответственно;

— в венгерской территориальной обороне (königliche-ungarische Landwehr, Honved) – 2, 10 и 12 лет соответственно.

По исполнению 32 лет (33 по данным PJ 2004) «военнообязанный» переходил в категорию «ополченцев». В этой же категории были зачислены лица, не признанные годными к действительной службе, и которым исполнилось 19 лет. Причисленными к ополчению до достижения 42-летнего возраста были рядовые и унтер-офицеры и до достижения 60-летия – офицеры и не призывавшиеся на действительную военную службу. В оригинале «ополченец» – voják od zeměbrany. Zeměbrana – чешское название Landwehra. То есть речь в романе о солдате именно этих войск – регулярных войск самообороны. Ополченец по-чешски domobranec. Подробнее см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 270.

Следует отметить, что Швейк, как суперарбитрованный за идиотизм (см. комм., ч.1, гл. 2, с. 43), автоматически из регулярных войск должен был быть переведен в ополчение. Эту самую Domobranu. И замечательным доказательством сказанному является описанный в романе вызов для медицинского освидетельствования на Стршелецкий остров (Střelecký ostrov). Дело в том, что именно там, в залах пивных, точно так же как и в ресторане «Городская беседа» (Měšťanská beseda; см. комм., ч. 3, гл. 4, с. 204), с середины октября по конец декабря 1914-го и проходили освидетельствования пражских или в Праге находящихся ополченцев всех возрастов (см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 80).

Есть все основания полагать, что и сам Гашек был ополченцем-ландштурмаком; во всяком случае, это предположение хорошо увязывается с тем общеизвестным фактом, что после окончания Коммерческого института в 1902-м он не был призван в армию, такое могло случиться лишь если будущий автор «Швейка» был признан негодным к воинской службе в мирное время, что автоматическим переводило любого подданного Габсбургов мужского пола в резервы ополчения. Другое дело, что уже в пору военную, горячую, медкомиссия могла легко переквалифицировать Гашека во вполне годное для дела пушечное мясо, то есть из домобранца в солдаты полка приписки – 91-го будейовицкого пехотного. Скорее всего, так оно и вышло в реальной жизни.

ГЛАВА 10. ШВЕЙК В ДЕНЩИКАХ У ФЕЛЬДКУРАТА

С. 126

Швейковская одиссея снова развертывается под почетным эскортом двух солдат

Здесь определение «одиссея», в оригинале: odyssea (Znovu počíná jeho odyssea), в известном смысле предвестник греческого же определения некоторой особой части полного маршрута Швейка как «анабазиса». См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 278.

С. 127

В его штаны влезло бы еще три Швейка. Бесконечные складки, от ног и чуть ли не до шеи, – а штаны доходили до самой шеи, – поневоле привлекали внимание зевак. Громадная грязная и засаленная гимнастерка с заплатами на локтях болталась на Швейке, как кафтан на огородном пугале.

Очевидно, что часть воинского обмундирования, прикрывающую нижние конечности, только глубоко гражданский человек мог назвать штанами. Это брюки, форменные брюки. Слово «гимнастерка», хотя и бесспорно военное, но, как справедливо отмечал мой товарищ D-1945, настолько специфически советское в приложении к верхней одежде, а не к нижнему белью, переопределенное гражданской войной и революцией, что уж тем более здесь не на месте. Должно быть – китель, полевой или форменный китель. Кстати, если, несмотря ни на что, держаться за красноармейский цейхгауз, то где гимнастерка, там же и шаровары.

Впрочем, по этому поводу нельзя не заметить, что такая постреволюционная замена одного термина другим вовсе не особенность лексикона одного-единственного ПГБ. Точно так же поступает, например, не кто-нибудь, а сам Иван Алексеевич Бунин. Безо всякого смущения определяя китель как гимнастерку в одной из самых замечательных книг эмигрантского периода «Жизнь Арсеньева»:

«Но я произношу это слово только потому, что вдруг теряюсь: внезапно вижу на крыльце то, чего не видел уже целых десять лет и что поражает меня как чудодейственно воскресшая вдруг передо мной вся моя прежняя жизнь: светлоглазого русского офицера в гимнастерке, в погонах…»

Штаны висели, как у клоуна в цирке.

В оригинале здесь крайне редкий, но встречающийся не только у Гашека англицизм, причем без транскрипции – clown (Kalhoty visely na něm jako kostým na clownovi z cirku). Обычное слово для обозначения коверного в чешском рифмуется с именем автора «Швейка» – šašek. Так его часто и дразнили недруги Hašek – šašek. Можно предположить, что это одна из причин такого выхода романного вокабуляра за все мыслимые нормативные границы словарей.

Еще о неожиданных Гашековских англицизмах см. комм., ч. 1, гл. 18, с. 176.

Так подвигались они к Карлину, где жил фельдкурат.