Иерархия - Маделайн Монтегю

Девушке казалось, что она никогда не выйдет замуж и у нее не будет собственных детей, после того как в Гринвилле все начали думать о ней как о фрике. И она никому не доверяла, не встречалась ни с кем более одного раза, не говоря уже о том, чтобы жить вместе и создать семью. Что, если бабушка просто рассказала ей историю, чтобы вдохновить на поиски счастья?

Она не знала. У Наны находилось много историй для любой ситуации, и когда Бронвин была маленькой, та использовала их, чтобы поощрить ее или отговорить от того, чего не одобряла. «Вполне возможно», пришла она к заключению.

Сейчас, девушка жалела, что не уделила этому больше внимания. Когда бабушка поведала ей "пророчество", она была слишком погружена в горе, слишком испугана тем, что останется одна, что потеряет единственного человека, которого когда-либо любила, и который заботился о ней. Но возможно, Бронвин сама исказила пророчество, так как все, что касалось последних дней жизни бабушки, не совсем ясно отложилось в ее памяти. Сейчас она уже ничего не узнает наверняка. Наны больше нет. Она не может спросить у нее. Только если найти кого-то с настоящим даром, как у бабушки, и поговорить с ней с того света, но существовало очень мало людей, обладавших истинной силой и очень много тех, кто только делал вид, чтобы вытянуть деньги.

Люк знал, что столкновение неизбежно, и все же вздрогнул, когда, выходя из конспиративной квартиры вместе с Бронвин, увидел, что их ждет Константин. С другой стороны, он должен был признать, что где-то в глубине души хотел положить этому конец.

Во-первых, он всегда старался перевезти Бронвин в течение дня, когда Константин не представлял угрозы. Не то, чтобы глупые легенды о них были правдой, по крайней мере, не полностью. Вампы не сгорали и не превращались в пепел, если на них попадал солнечный свет. Однако это становилось для них чистой пыткой, так как они были крайне светочувствительны, и нескольких минут хватало, чтобы появились ожоги и волдыри, и даже вампиры не находились в восторге от такой боли, и как правило ненавидели любое проявление слабости.

Тем не менее, с тех пор как Люк обнаружил, что Константин решил вернуть Бронвин, то готовился к бою. Он терпеть не мог характер Томми Две Лошади, но даже в этом случае тот был из братства ликанов, и его действительно бесило, что Константин поймал его со спущенными штанами, в буквальном смысле, и убил прежде, чем тот смог понять что происходит.

Не сказать, что Томми доставало смекалки, чтобы понять, что к чему! Он всегда был немного обделен мозгами, как бы не назвать его идиотом, но для того кем тот являлся, ему в действительности много и не требовалось. В любом соперничестве между ликанами ценилось скорее умение и грубая сила, чем мозги. Как только они перекидывались, то становились больше животными, чем кем-либо еще, и даже у него существовали проблемы, так как он больше полагался на инстинкты, чем думал.

Однако вампиры были хладнокровными ублюдками. Они не теряли самообладания, потому что не выходили из себя, как ликаны, всегда находясь начеку, что давало им преимущество в бою, не говоря о скорости и силе. Достойные соперники любому ликану.

Бронвин была права, что не может жить так, как жила с тех пор как он ее спас. Она заслуживает лучшего… и пока ему придется ее прятать, он ненамного продвинется в попытке пометить девушку как свою пару, но мужчина намеревался поступить именно так, и будь проклято это предсказание. Если она не была женщиной из пророчества, пускай. Кто-то другой удостоится этой чести. Люк никогда не надеялся, что станет претендовать на "обещанную", так что не расстроится, если Бронвин ею не окажется. Он бы сильно разозлился, узнав, что она со своей Наной замыслили обмануть их, но думал, что преодолеет это.

Чувствуя, будто воздух выбило из легких, Бронвин изо всех сил пыталась вздохнуть при виде Константина. Она и забыла, насколько он красив, и просто не осознавала, как сильно скучала по нему. Поэтому пыталась убедить себя, что ничего для него не значит, и лучше забыть об этом, чем тосковать по тому, кто никогда ею не интересовался и никогда не будет. Однако он пришел за ней. Не показывает ли это его интерес? Хотя бы чуть-чуть?

Взгляд Константина скользил по ней почти с жадностью, и она почувствовала прилив желания, возбуждения.

— У тебя то, что принадлежит мне, — холодно сказал он, снова встретившись взглядом с Люком.

Ликан перевел взгляд с нее на Константина и почти небрежно скрестил руки на груди.

— Это факт?

Выражение лица Константина застыло.

— Да.

— Ну, ты знаешь, как говорят, что имеем — не храним, потерявши… — Он пожал плечами. — Теперь, это мое.

Бронвин не знала, была ли скорее напугана тем, что Люк собирался спровоцировать драку, или зла и обижена, что они говорили о ней, как о… вещи. Оба почему-то решили, что могут предъявлять на нее права. Если бы не злость, девушка не думала, что у нее хватило бы мужества сделать, то, что сделала, но ее переполняли эмоции. Выдернув руку, которую схватил Люк, она встала между собравшимися вампирами и ликанами.

— А сейчас, подождите одну чертову минуту! Я, черт возьми, не принадлежу ни одному из вас! Я не вещь, которой вы можете владеть! Так что, если вы оба хотите устроить смехотворное побоище, на меня можете не рассчитывать! Я не хочу иметь с этим нечего общего, и очевидно, ко мне это не имеет никакого отношения!

Глаза Константина загорелись юмором, хотя она видела, что он разрывался между весельем и гневом.

— Это смехотворное побоище, как ты красноречиво выразилась, делается ради тебя, моя дорогая. Ты пытаешься мне тонко намекнуть, что выбрала его? Я не хочу тебя расстраивать, но если это так, то он станет очень мертвым ликаном, когда я с ним закончу.

— Да, теперь, когда ты упомянул это, Конни, послушай, что я на это отвечу!

Константин, прищурившись, посмотрел на Люка. Бронвин была почти удивлена тем, что у него из ушей не шел пар. Однако через мгновение он отвел свой взор от Люка, и пригвоздил ее своим проницательным взглядом.

— Просвети нас, ликан Люкки хочет это узнать также как и я.

Люк усмехнулся, но в этом не было никакого веселья.

— Хорошо, Конни! Люкки ликан! Это чертовски забавно. Сам придумал или тебе помогли?

Теперь они выглядели прямо как подростки. Проблема заключалась в том, что они по-прежнему раздражали друг друга, и этим пугали ее до чертиков.

— Как насчет ничьей? — сказала она несчастно, чувствуя, как дрожит подбородок. — А знаете, мне плевать! Вперед! Поубивайте друг друга, если вы твердо решили, но не используйте меня в качестве оправдания!