Остров живых - Николай Берг

– Премародеризация, – поясняющим голосом говорит Саша.

Ильяс превзошел сам себя. Вроде и все сектора перекрыты, и прикрыты огнем в случае чего работающие внизу, но вижу, что он волнуется не на шутку.

Перебираемся на следующий ряд крыш. Тройка впереди, тройка внизу. Остальные тоже бдят. Минут через пятнадцать все это начинает напоминать что-то волнующее, например сбор морковки с грядок. Чувствую, что задумался, а это нехорошо, встряхиваюсь.

Дальше все происходит как-то сразу. Бахает выстрел с колокольни, опять громкое и мокрое чпоканье неподалеку, и тут же заполошная стрельба – наши партнеры лупят и ребята наши. На слух если брать – то очередями бьют все стволы. В моем секторе никакого движения, но вот Саша рядом трещит короткими, и мне по каске звякающими струйками бренчат гильзы. Как бы за шиворот не залетела какая, начну тогда прыгать.

Стрельба стихает, как и началась, резко и сразу. Недолго и длилась, по магазину не расстреляли. Залязгали – перезаряжают.

– Что там? – окликаю Сашу.

– Да разом с десяток мертвяков выскочило с разных направлений.

– А попали?

– Ага. Четверых точно сняли.

Вот черт! Они что, размножаются?

Не, бред. Тогда откуда эти недоморфы? Только пропавших восьмеро. Правда, трое дети, в них мяса немного. Но все равно те герои, что сюда сунулись, понадеявшись на мощь своих автоматов… Идиотская арифметика, а никуда не денешься, десяток недоморфов – это неприятность куда большая, чем шесть недоморфов.

Все-таки подстраховываясь и часто останавливаясь для пешей разведки, Виктор подобрался к интересовавшей его автомастерской с другой стороны. Оставил машину, вынул ключи. Подумал, показал Ирке, в какой карман спрятал. Очень осторожно выбрался на край кустарника, которым эта деревушка была окружена.

По первому впечатлению здесь были явно живые люди. Четко видно. Один дым из труб чего стоил. Виктор поводил биноклем. Послушал собачий лай. Проводил взглядом бабу, тащившую какие-то ведра, судя по всему полные. Навстречу бабе шел мужик с досками. Ага, за плечами ружьецо-двустволка. Что-то сказал бабе, та пустилась чуть не бегом. Да и вроде как и свинки тут – ветерком запашок принесло. В общем, деревенская идиллия.

Ирку почти колотило, не то от страха, не то от возбуждения, и она порывалась уже и дернуть прямо в деревню, которая, к удивлению Вити, оказалась несколько больше по размерам – и домов с десяток, и мастерская, и свинарник… Когда он тут останавливался по делу, то ли не обратил внимания, то ли еще что. Сейчас он находился со стороны, дальней от дороги и автомастерской. Близко стояли два типовых деревянных одноэтажных дома, достаточно древних с виду и с такими же чахлыми палисадниками и сараюшками. Подальше еще несколько домиков, один новодельный, каменный.

Понаблюдав с полчаса и не заметив ничего нового, разве что двое мужиков стали двуручкой пилить дрова да другая баба принялась таскать воду из колодца, как заведенная мотаясь туда-сюда, Виктор неохотно согласился с планом Ирки – запустить ее как агентурную разведку. Ирка напялила на себя что-то из гардероба покойной бабки, став сразу на пяток лет старше и словно горбатее, потерла себе лицо испачканной о кору ближней елки ладонью, отдала Витьке оружие и собралась вылезать из кустов.

В последний момент Витя ее придержал. Во-первых, срезал ей дубинку-посох на всякий случай. Во-вторых, велел дать крюка и выходить так, чтоб не отсюда, не от машины.

Ирка кивнула, нервно облизнула губы и двинулась пригнувшись, делая петлю.

Витя огляделся и вновь приложился к биноклю.

Ирка отнеслась к приказу ответственно – дала крюка на добрых полчаса. Наконец уже извертевшийся на своем сером полипропиленовом коврике, Виктор увидел свою суженую-ряженую. Та шла навстречу бабе с ведрами и приветливо махала рукой. Баба поставила ведра на снег, заозиралась по сторонам. Собачонка подбежала к женщинам, стала брехать тонким голосишком, размахивая хвостом так, что завиляла вся задняя половина собачьего тельца. Неторопливо подошел мужичок, тот, с ружьем за спиной.

Постояли так несколько минут, о чем-то разговаривая, и Ирка с мужичком пошли к тому новому дому. Вроде бы мирно пошли, и потом их закрыл стоящий рядом с новостройкой дом синего цвета. Теперь оставалось только ждать. При удачном раскладе Ирка через полчаса должна была выйти в просматриваемое пространство и дать знать, что тут такое.

Стрелка часов словно прилипла к циферблату. Полчаса ползли как машины в вечерней пробке на Лиговском проспекте. Виктор то брался за бинокль, но там, в деревне, все было так же тихо и спокойно, то слушал, что творится вокруг. Лес шумел под ветром, шуршали ветки, какие-то птахи уже вовсю по-весеннему звенькали и тинькали, но ничего тревожного не обнаруживалось и в лесу.

«Наверное, там сейчас Ирка язык расплела, и все из ее головы выветрилось», – с неудовольствием подумал Виктор.

Но до отведенного на контакт с местными представителями человеческой цивилизации времени оставалось еще куда как много минут.

Витя в который раз снова прикинул свой арсенал. Получилось то же, что и раньше, – ДП на сошках, три полных диска к нему, полсотни винтовочных патронов из магазина, на всякий случай, Иркина помповушка, три десятка патронов с картечью и пулями к ней, да пара ПМ с запасными обоймами. Все пристрелянное, почищенное, смазанное. Вполне достаточно. Ну не общевойсковой бой вести, но обидеть куда как более серьезного противника, чем пяток мужиков с двустволками. Так и Виктор зря время не терял и вполне насобачился бить из «дегтяря» с разных положений, и в том числе отсекать по одному выстрелу или давать короткие очереди – по два или по три патрона, что оказалось не столь уж и хитрым делом. Техника вполне это позволяла.

Лежать было весьма прохладно, но Витька не мерз, наоборот, жарко было. В голову закралась мысль, что очень нелепо выйдет, если Ирка сейчас придет к нему и скажет:

– Хватит тебе тут бока отлеживать, заезжай давай, я обо всем договорилась.

И посмотрит еще сверху вниз. А он начнет собираться, да еще ронять что-нибудь, и вообще… Или вообще Ирка не соблаговолит ноги бить, а пришлет какого-нибудь пацаненка. Витя даже разозлился заочно и на Ирку, и на этого гипотетического пацана, но потом сообразил, что никаких пацанов в деревне не видел. Ну да, тут же ни школы, ни чего другого детского поблизости нет – какие дети? Разве что из города могли приехать, спасаясь. Но городской мальчонка черта лысого просто так побежит к незнакомому дядьке, как же, городские задницы от стула не оторвут. Скорее его деревенская бабушка побежит.

Не успеваю прийти к сколько-нибудь ясному пониманию ситуации, а пальба вспыхивает снова, причем бабаханья нашего главного калибра с колокольни уже не разовые, а садит Андрей одну пулю за одной. Страшно хочется повернуться, но мне уже не раз говорили: дали боевую задачу, сполняй с усердием и не умничай. И когда прямо передо мной за край гаражной крыши хватаются две руки в рваных перчатках, я успеваю только порадоваться, что не повернулся. Еще у меня хватает ума прикинуть, куда пули из «калаша» пойдут – не зацепят ли стоящий чуть поодаль ПОТ или там вокзал. Не зацепят. Славно, я начинаю стрельбу, целя в правую кисть. Успеваю заметить, что попал, и потому вымахнувший на крышу в трех метрах от меня приземистый мужичок из-за подломившейся перебитой руки (или лапы) заваливается в сторону и прямой победный прыжок его проваливается, получается скомканным, кидает недоморфа вбок, в сторону выбитой опоры.

До меня доходит, что я дал истерически длинную очередь, сводя траекторию его башки со струей пуль. И к моему дикому счастью последние из этой струи находят мозги напавшего. Руки не очень слушаются, тем более что я нелепо отпрыгиваю спиной вперед. Совершенно инстинктивно, лишь бы подальше от разинутой в метре от моего ботинка зубастой пасти. Второй магазин. Скорее, на замену, патрон в стволе, передергивать не надо – и тут же передергиваю затвор зачем-то, патрончик вылетает и прыгает по крыше. Черт, первый магазин на крышу упал, наклониться нельзя. Может, гость был не один.

– Третья, четвертая тройки – на исходную, бегом!!! – орет Ильяс.

Ну, на исходную – это значит вернуться на тот ряд крыш, с которого начали. Опять топот сапог по гаражам. Разворачиваемся, готовы к стрельбе. Местные побледнели, вцепились в свои автоматы и ружья. Наши первая и вторая тройки перекатами бегут к нам, прикрывая друг друга, но при этом что-то панически вопят, каковой маневр мне непонятен – в первых тройках у нас костяк, самые обстрелянные, паника не их стиль. Это наша четвертая – вообще из меня с Сашей, а в третьей Надя с курсантами… Некомплект у нас.

Мужики, пасущие, как я чуть раньше, берег и пустырь, начинают оборачиваться, но я рявкаю на них, чтоб свой сектор блюли. Приятно рявканьем свой страх прикрыть и убедиться, что твой страх неодинок, есть бояки и боячистее.