Рысь (СИ) - Алина Политова

Когда вы уехали, я почти перестал бывать дома. Приходил переночевать — и все. Не говорил больше ни с дедом, ни с бабушкой. Их больше не было для меня, понимаешь? Мне кажется, я ненавидел даже мать. Мне не удалось остановить ее, но она потащила за собой еще и тебя! Если человек готов рискнуть своей жизнью, разве должен он тащить за собой тех, кого любит?! Это не правильно. Она могла сделать так, чтобы ты не ехал. Ты бы сопротивлялся, но она бы сумела, уж поверь мне. Но ей было страшно одной. Я знаю, она просто боялась. Бессмысленно шла на бойню, ни ради чего! И еще тащила тебя. Если она даже и скрывала это от себя, потом она все равно должна была это понять. Она так ненавидит быть малодушной… наверное она попала в ад. Не в тот, который здесь, а в свой собственный. Так и вышло, я понял, когда следил за домом эти дни. Ну ладно, хватит философии, да? Надо побыстрей все рассказать, чтобы ты был в курсе.

От вас не было ни слуху ни духу. Вы пропали. Я подслушивал по вечерам возле дедова кабинета. Он разговаривал по телефону со своими знакомыми из милиции и из комендатуры. Никто ничего не знал. Больше всего я боялся, что от вас придет письмо с предложением выкупа. Ну как с дядей Степаном тогда. И дед сразу же обратится в милицию. По своим принципам. И тогда вас убьют, как дядю Степана. Я ужасно боялся этого… я перехватывал почтальона по утрам. Я постоянно ломал дома телефон. Воровал у деда мобильники один за другим. Бабушка даже решила, что в доме завелся полтергейст. Целыми днями я был занят тем, что создавал вокруг деда с бабкой информационный вакуум. Самое дикое было, что моя родня больше была озабочена моим психическим состоянием, чем тем, что же случилось с вами. По большей части они вообще предпочитали делать вид, что ничего не происходит. Однажды я нашел под дверью сверток, там была видеокассета, ты знаешь какая. Там записали тебя и ты говорил, что нужно заплатить выкуп. Я не показал ее деду разумеется. Потом позвонила тетя Лера, мамина подруга. Мама прислала ей письмо, где писала, что вы похищены и надо заплатить, чтобы вас отпустили. Я понял, почему она так сделала — ей было известно, что дед сразу обратится в милицию, пришли письмо она ему. И Лера об этом тоже знала. Мать рассчитывала, что Лере удастся найти деньги через знакомых, минуя деда. Мать хотела спасти тебя, понимаешь? Лера, дурочка, все-таки позвонила деду, но нарвалась на меня. Она рыдала в трубку, что-то бормотала невнятное, но я догадался в чем дело и тут же поехал к ней, попросив, чтобы она никому пока ничего не говорила. Я ее умолял не сообщать деду. Объяснил, что случится, если она не послушает меня. Ну я умею убеждать, ты знаешь… я заставил ее молчать. Убедил, что если она заговорит, то вы погибнете и она будет в этом виновата сама. Глупая корова, удивляюсь откуда у мамы такие подруги. Впрочем, она еще из детства осталась. А других у Рики и не было. Кто будет дружить с такой красивой стервой, верно? Рот я ей, короче закрыл. Но положение было безвыходное. Мне казалось, что если начнутся движения со сбором денег, то непременно все кончится так, как с дядей Степаном. Шумиха поднимется, менты включатся и вас убьют. Мне нужно было самому вас найти, а потом дать знать ментам. Только так. Времени было в обрез. Я сказал Лере, что если с ней свяжутся похитители, она должна будет сказать, что деньги скоро будут, типа она соберет, только нужно немного времени. Я подумал, что они должны дать время, если увидят, что все спокойно и ментов никто не подключил. Ведь ясно было, что такая огромная сумма на дороге не валяется. В любом случае, иного варианта не было ни у них, ни у меня. Просто убить вас — это же бессмысленно, верно? Я еще боялся, что они узнают, что мать из семьи дяди Степана. Но у нее, с другой стороны, была уже твоя фамилия… Ладно, не важно уже. Я сделал вот что. Забрал все мамино золото, часть продал барыгам на рынке, часть спрятал в одежде. Одежду похуже взял. Ну чтобы походить на босяка местного. Я же смуглый, должен был сойти за своего. Без паспорта было сложно. Но, знаешь, можно все что угодно сотворить если башню снесло и знаешь, что твою мать скоро убьют. Меня провезла проводница через все патрули. Молодая, лет двадцать пять. Я ей понравился, рассказал еще душещипательную историю, что ищу свою сестренку, которая там осталась когда нас якобы эвакуировали. Короче, бред с честными печальными глазами. Она съела. Правда ночью… ну впрочем, ладно. У меня и до этого были девчонки, к тому же она была вполне симпатичная. Еле отделался от нее когда приехал. Ну конечно тут другой мир вообще… я по началу растерялся. Как будто в другую страну приехал. А Россия же официально, да? Они еще все говорят не всегда по-русски… я вообще не знал куда метаться и что делать. Знал только название аула, где держали дядю Степана. Я понимал, что мать скорее всего куда-то в ту сторону должна была направляться, она же вроде пыталась по документам дяди найти тех продажных ментов, о которых он писал. И я стал всем рассказывать, если спрашивали, эту историю про сестренку, которую ищу. Что, типа, она в том ауле. Но, говорил, что точно не знаю, потому что меня отец увез когда я еще мелким был. Знаешь, тут все кого-то потеряли. Вроде звери такие, как их в новостях показывают, но все равно люди. Проникались историей моей, не поверишь! Старались помочь. Подсказывали как добраться, подвозили… у меня был нож на всякий случай…

Тут он замолчал и судорожно вздохнул.

— Что? — Ошарашенный его рассказом, спросил я. — Продолжай.

— Да, ладно… — но он, казалось, утратил нить рассказа. Я не мог понять, в чем дело, за секунду до этого голос его звучал ровно и спокойно, а теперь он не мог, кажется, выдавить и слова.

— Что с тобой? — Я дотронулся до его плеча. Он был напряжен, как струна. Было уже почти светло, я видел его глаза, устремленные куда-то в пустоту.

— Мне кажется, я убил человека… — прошептал он.

— Убил?

— Это не важно. — Его голос снова стал твердым и решительным. — Я же знал, что нужно быть готовым ко всему. Такое может произойти, верно? Все равно же здесь война…

— О чем ты, Владимир? Кого ты убил? — Непонимающе пробормотал я.

— Один мужик… он предложил меня подвести к аулу Пошехонскому, это километрах в пятидесяти отсюда. У него был грузовичок такой небольшой. Он отвозил в город на продажу овощи с поля и возвращаясь меня прихватил… я такой самоуверенный идиот был, не понял ничего когда он все время говорил что-то про то что у меня красивые глаза и все такое… он завез меня в лес и набросился. Тогда до меня дошло… сильный был гад… у меня нож был хороший, охотничий, у деда в коллекции спер. И я даже не помню как… как-то само собой вышло… и я постарался изо всех сил его воткнуть, чтобы наверняка… понимаешь, я думал, если я не зарежу его насмерть, если он будет только ранен, то убьет меня. Был скрежет какой-то… когда нож прошел по ребру наверное… а потом мягко. Наверное я его убил. Я не оборачиваясь бежал и бежал через лес… У меня же был еще пистолет, я выменял его в городе. Но я не умел стрелять. Он в рюкзаке у меня был. Лучше бы… застрелить было. Этот хруст — я его никогда не забуду…