Сестры. Дом мертвеца - Белов Александр Иванович

Ей казалось, что все, что он делает, – это для семьи. Но выяснилось, что нет. Есть что-то более важное. Деньги? Место? Роль крутого парня? Если бы важней всего были дети, он бы достал деньги и не стал ими рисковать. Наташа никогда бы не поверила, что в крайнем случае он не смог бы достать нужной суммы. Значит, то, что пропали дети, ему по барабану. Если он ввязался в борьбу, значит, она для него важней. Победа важней всего. Пропади они все пропадом со своими боями за место под солнцем! Место есть у всех. Просто попадаются люди, как дикие звери, которым надо грызться, пока не перегрызут друг другу глотки. Хоть за что. Ну а женщинам остается. только смиряться. И плакать о своих потерянных детях.

За эти дни Наташа поняла, что десять лет жила с человеком, которого изучила до мельчайших привычек, но главного в нем не понимала. Он оказался волком, из тех, что сколько ни корми, все в лес смотрят, а как жить с волком? Ночью она не могла заснуть, смотрела на блики на потолке, не понимая, откуда взялся ночью этот бегающий свет, пока не поняла, что ее окна подсвечивают нарочно. Что это бандиты, которым скучно, и они развлекаются, как умеют. Потом ей вдруг послышалось, что ее позвала Дина. Она ясно услышала голос, который сказал: «Мам, не спи!» Потом раздался телефонный звонок.

Наташа точно знала, что это девочки, и взяла трубку. Это была Света, и в голосе ее Наташа услышала надежду. Она ведь не надеется на Алика, она надеется на нее.

Нужно было дождаться утра и пойти. Куда пойдет, она уже знала, к Тамаре, у которой муж оперуполномоченный. Только как ее там примут? Ничего, как-нибудь примут, у всех дети.

Наташа отправилась к Тамаре вечером, рассчитывая, что попадет ко времени, когда ее муж вернется с работы. Та встретила ее без радости, провела на кухню и сразу спросила, зачем она пришла, а когда услышала про потерявшихся детей и Алика, сразу принялась за попреки. Как красиво жить, так мусора, а как горе, так куда деваться. Выбранив Наташу, доведя ее до слез, Тамара успокоилась, постелила постель и, напоив чаем, уложила, сказав, что Сергей на дежурстве, появится утром.

У него связи с бандитами есть, и что-нибудь да выяснится, да как бы не выяснилось такого, отчего совсем кисло станет. Наташа спросила, на что она намекает, а Тамара ответила, что бывают такие клуши, что живут, как сыр в масле, а когда узнают про мужа все, так сразу – в отключку. Что нынче поразвелось уродов, которые ночами живых людей в лоскуты кромсают, а утром домой вернутся и своих деток по головке гладят.

Наташа не спала, она вспоминала, с какого момента ее жизнь превратилась в ад. Момент этот она запомнила: это было, когда они уходили из квартиры Димы Чуфарова. Когда она хотела остаться с детьми, а Алик ей не позволил. Она тогда дергалась не зря. У Наташи перед глазами стояли обе: сонная недовольная Дина и встревоженная, напрягшаяся Света, исподлобья глядевшая на Алика. И обе маленькие, беспомощные... Для чего рожать и растить детей? Чтобы потом вот так запереть в чужой квартире и больше их не видеть? За пять дней узнать только то, что пока они живы и что родня их даже в дом не пустила? Если что случится, убью я этого Валерку, подумала она.

Наташа проворочалась всю ночь в чужой гостиной, а утром начали забегать дети: кто за носками в гардероб, кто за учебником. Начался обычный утренний переполох, а Наташа все лежала, уткнувшись в спинку дивана, угрюмо вслушиваясь в чужую, такую обыкновенную и такую недоступную теперь для нее жизнь. Если все закончится хорошо, подумала она, пойду в церковь, буду благодарить, как сумею, до конца жизни. Поклоны бить.

Наконец в комнате появилась Тамара, предупредив, что Сергей через полчаса появится. Разговор с ним получился обыкновенный, потому что для него все это дело было привычным, рутинным, ни пугать, ни успокаивать он ее не стал, а обещал пробить по своим каналам, что можно, а ей посоветовал пойти и написать официальное заявление о пропаже детей.

Когда она, наконец, вернулась домой, то па автоответчике ее ждало сообщение от Алика. Он предупреждал, что завтра к ней подъедет риэлтор с уже подписанным им разрешением на продажу их квартиры. Придется откупаться. И делать все нужно очень быстро.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Света, все обдумав, решила все-таки поговорить с Семеном начистоту. Здесь их вряд ли найдут родители, думала она. Зато найдут бандиты. Это же просто: спросил – рассказали. В деревнях люди общаются охотно. Нужно как-то дать о себе знать Алику, но хорошо бы посоветоваться с Семеном.

Чем дольше она колебалась, тем труднее становилось пойти на откровенный разговор. Когда у нее появилась привычка помалкивать, скрывать, недоговаривать? Давно, с тех пор, как мать по сути ее бросила. Теперь приходилось себя ломать, чтобы сказать правду. В результате она полдня крутилась вокруг Семена, а когда уже устала от собственной нерешительности, села напротив него на табурет и неожиданно выпалила:

– За Динкой бандиты охотятся!

Как всегда, реакция у него была противоположной ожидаемой: глаза у него засияли. Он выдержал многозначительную паузу и с любопытством посмотрел на Свету. Она сидела с хмурым видом и ругала себя за откровенность: для Семена это всего лишь очередное приключение. Мушкетер!

– Савеловские или Казака? – деловито спросил он.

– Нет. Из города.

– Знаю я одного мента... Надо съездить поговорить. А чего сразу не сказала? Не веришь, значит, людям. Правильно, – одобрил он. – Только мне верь. А зачем им Динка?

– Не знаю. Из-за отца, наверное. Он тоже бандит.

– А, понятно. Выкуп. Или шантаж. – Он довольно усмехнулся, и оба замолчали.

Разговор пошел какой-то несерьезный, подумала Света. Или Семен так все повернул? Для него это что-то вроде голливудского боевика, отсюда вся его мальчишеская бравада. Подумаешь, мол, бандиты охотятся! Видали, плавали, знаем...

Света еще больше расстроилась. И зачем только начала этот разговор? Парень-то он неплохой, добрый, даже заботливый, но мальчишка, а на таких полагаться нельзя. И Света напряглась при мысли, что он не сумеет распорядиться их тайной. Пока он дал понять, что ничего особенно интересного она ему не сообщила, но глаза загорелись. Света принялась за ним наблюдать. Да еще эта история с деньгами на столе; И то, что он вернулся из милиции, сменив одежду. Одежда явно была не его...

Семен сорвался с места, предупредив, что быстро смотается в линейный отдел, вскочил на мотоцикл и умчался. Только пыль столбом по дороге...

Наступал вечер, а Семена все не было. Света уже устала его ждать и нервничала. Надо было чем-то себя занять, и они с Диной пошли прогуляться. Потихоньку добрели до шоссе, тут Дина решила, что она уже устала, и повернула назад. Света возвращаться не захотела.

Оказавшись в пустом доме, Дина села на кровать, включила телевизор. Под полом кто-то скребся, в углах шуршало, но она уже привыкла не обращать внимания на эту постороннюю жизнь.

Света сказала, что Семен Александрович поехал по их делам. А вдруг он вернется с папой? И сразу наступит другая жизнь, а это все временные неудобства. Временно они перевоплотились в бомжей. Конечно, лучше было бы в птиц. Света рассказывала про индусов, которые верят, что в следующей жизни они превратятся в других существ. И даже не обязательно, чтобы это были люди. Можно стать волком, или обезьяной, или деревом. Лучше всего быть птицей, потому что многое можно увидеть. Летать и заглядывать людям в окна, смотреть, чем они занимаются, когда думают, что их никто не видит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Света тем временем вышагивала по шоссе, пока не наткнулась на автобусную остановку. В деревянной будке кто-то разговаривал, голоса были женскими, и Света удивилась: неужели в такое время кто-то еще ждет автобус? Она приблизилась и увидела двух девиц, чуть старше себя, а может, это ей показалось из-за того, что они были сильно накрашены. Та, что была пониже и потолще, обернулась к Свете и ответила на вопрос:

– Автобус уже не ходит.