Небоскребы магов - Гай Орловский

— А кто начальник гарнизона?

Я окинул его внимательным взглядом.

— Тебя как зовут?

— Айдан Бревстер, доблестный глерд!

— Айдан, — сказал я, — им можешь стать и ты. Я только вступаю в права хозяина. Кто успеет встать рядом раньше других, у того и ложка больше, и тапочки поновее.

Он вскрикнул бодро:

— Какие будут приказания, глерд?

— Глерд Юджин, — сказал я. — Обойди замок и успокой челядь. Сообщи, что это не захват с грабежами и насилием, а всего лишь плановая ротация, смена собственника, но не рейдерский захват, а по указанию его величества короля Астрингера. Грабеж хоть и допустим, как при всякой демократической смене власти, но не слишком, здесь все мое, а я жадный! Насилия допускаются самые умеренные, для пользы дела.

Внизу в зал вбежал Фицрой, в руке залитый кровью по самую рукоять меч, крикнул мне снизу:

— Ты как?

— Чисто, — ответил я. — Хотя надо проверить и закоулки. Чтоб не ударили в спину. Фицрой, это Айдан, новый начальник охраны замка. Как у тебя?

Айдан поспешно вышел, пригибая голову и горбя спину, а Фицрой отрапортовал весело:

— На левой стороне почти никого не оказалось, ты всегда лучшее захапываешь себе!

— А меч в крови?

— Кого-то зарубил, — ответил он с беспечностью. — Так, на всякий случай. А то просто неловко как-то вот так захватить замок и никого даже не нагнуть…

— Нагнуть не одну еще успеешь, — сказал я. — Просмотри весь замок, Что-то он великоват. А я спущусь во двор, надо напомнить, что жизнь идет, жрать все равно надо, так чтоб поставки всячины не прервались.

Он отмахнулся.

— Да ладно, крестьяне и не заметят, что здесь что-то поменялось.

— Заметят, — возразил я. — Но не сразу, конечно. Я им тут такое устрою…

Он захохотал:

— Вот это я люблю!

Исчез он так быстро, словно выдуло сильным ветрюм, но я не успел сдвинуться, со двора в зал шумно вбежал глерд Ваддингтон, запыхавшийся и донельзя гордый победой.

— Двор и все пристройки, — доложил он ликующим голосом, — полностью зачищены! Кузнеца заперли, пригодится, булочник сидит у себя под столом.

— Прекрасно, — одобрил я.

— Хорошо бы, — сказал он, — съездить в расположенное не так уж и далеко село Большие Мявники.

— Что там? — спросил я.

— Сторожевой пост, — сообщил он. — Трое дежурят у моста. Собирают плату с тех, кто едет из земель Слэйна Келли. Там ваш сосед.

Я подумал, покачал головой.

— Пока оставь. Кто знает, что там за соседи. Да и вырубать всех под корень не стоит. Живые подданные все же лучше, а с дохлых что возьмешь?… Отдыхайте! Замок в наших руках, в селах просто объявим насчет смены хозяина. Отдыхайте, а в столицу можете вернуться, к примеру, завтра с утра.

Он сказал с сияющими глазами:

— Его величество будет счастлив, что вы так легко навели порядок в своих землях!

— Только с вашей неоценимой помощью, — напомнил я любезно. — Если бы вы не сняли со стен так молниеносно свору Куланера, у нас были бы серьезные потери.

— Спасибо, — ответил он.

— Вам спасибо, — сказал я. — Так и передайте его величеству, что я вами очень доволен и благодарю его величество за постоянную заботу и внимание даже к таким тактическим вопросам.

Он приосанился.

— Спасибо, глерд Юджин. Его величество будет очень доволен и тем, что его повеления ведут к порядку и законности в его королевстве.

Сверху, громко топая по ступенькам, сбежал сияющий Фицрой, наклонился и вытер залитое кровью лезвие меча об одежду убитого защитника замка, красиво бросил в ножны.

— Остатки сопротивления подавлены! — доложил он. — Некоторых я подавил с огромным удовольствием…

— Так быстро? — удивился я. — А кого подавил, жену или дочь Куланера?

Фицрой отмахнулся.

— Нет, но такая сдобная повариха попалась… Как свежая булочка только что из печи, еще горячая…

Ваддингтон улыбнулся и вернулся к своим солдатам, а я оглядел зал с залитыми кровью трупами.

— Все в порядке…

— Что-то голос у тебя невеселый, — заметил он.

— Много убитых, — ответил я. — Это ошибка.

— Наша?

— Их тоже, — ответил я со стесненным сердцем. — Они должны были остаться жить и служить мне. Не мне, так порядку. Но что сделано, то сделано. Главные гады, к счастью, вышли встречать нас сами. У нас совесть чиста, как плавники форели. Враг напал, мы защищались…

Он хмыкнул.

— Мы вообще всегда только защищаемся! Все время. Я до самой крыши защищался, а потом еще и в подвал заглянул. Там тоже один прятался. Но я сумел от него защититься, догнав в дальнем углу…

— Что насчет женщин? — спросил я.

Он вздохнул.

— Перед ними беззащитен. Ни от одной не сумел защититься, но пощупал по дороге только двух… чтобы проверить, не мужчины ли, а ты что подумал? Больно рожи у них…

— Хорошо, — сказал я. — Хоть и равноправие, но женщин как-то рука не поднимается убить вот так же легко. С усилием да, могу.

— С большим?

— Нет, — ответил я. — Я отношусь к женщинам со старомодным уважением. Правда, стараюсь соответствовать современным стандартам моего королевства, потому не выказываю разницы.

— Ничего не понял, — сказал он с нетерпением. — Но неважно, ты часто несешь непонятную чушь. Больно умный, убивать пора. Пойдем на двор, я велел всем собраться там. Вступишь в права. Бумажка от короля бумажкой, но нужно реально.

Я покачал головой.

— Оставлю до вечера. А пока соберу всех и объявлю…

Он округлил глаза.

— Это я и сказал… А ты что подумал? Ах да, понимаю, понимаю… Но тут нет одной хозяйки, чтобы да, придется объяснять каждой, а это на несколько дней, так что удовольствие растянется. Ладно, я пойду соберу народ.

— А что насчет жены Куланера? — спросил я вдогонку. — Что-то нигде не видно…

Он ухмыльнулся.

— Куланер был не слишком уверен, что удержит замок, потому семью пока перевозить не спешил.

— Чудесно, — ответил я. — Никого не надо насиловать, утверждая свои неотъемлемые права.

— Да не вздыхай ты так, — сказал он с сочувствием.

— Это от счастья, — возразил я.

Он посмотрел с недоумением.

— Разве не счастье доказывать свою силу?… Служанки — это не совсем то же самое, что и высокорожденные глердессы.

— У меня здесь уже кое-кто есть, — ответил я. — Повыше рангом, чем жена Куланера.

Он охнул.

— А еще меня обвиняешь в Чем-то таком, что у меня даже спина покраснела?

— Я все для дела, — ответил я твердо. — Все для родины, для отечества, для торжества тоталитарной демократии и всеобщей гуманизации. А ты все для себя, эгоист!

Народу во дворе намного больше, чем я видел в замке и даже предполагал. Видимо, кто-то прятался в дальних кладовках под ворохом тряпок, кто-то пережидал в кузнице и у кожемяк, а возчики дров толькотолько привезли из леса на двух подводах вязанки поленьев и теперь с удивлением выслушивали новости.

Я оглядел всех сурово и надменно, здесь вежливость расценивают как слабость и тут же постараются сесть на шею, наглеть и своевольничать, знаю, наслышан от классиков про быстро хамеющую челядь, творящую что ей вздумается.

— Его величество король Астрингер, — сказал я веско, — изволил пожаловать эти земли мне. Отныне закон здесь один — мое слово! Перед королем отвечаю я, а вы отвечаете передо мной. Человек я мягкий и добрый, но жестокий. Обязанности свои все выполнять в соответствии!.. Ибо!.. Я сказал.

Фицрой добавил многозначительно:

— Иначе!

Я повернулся к нему.

— Иначе что?

Он осмотрел в изумлении.

— Откуда я знаю? Я просто уточнил в твоей манере. Самто ты знаешь, о чем говоришь?

— Нет, — ответил я честно, — а что, надо? По-моему, главное — внушительный вид и суровый голос. Чтобы все снова заработало в соответствии.

— В соответствии с чем?

Я поморщился.

— Да брось ты эти придирки! Пойдем на башню. Вид должен быть еще тот. Ну, ты понял. Может быть, сегодня же стоит проехаться по принадлежащим мне селам и деревням. Хотя нет, не стоит.

Башню строили только для наблюдений за окрестностями, потому узкая винтовая лестница, наверху площадка для двухтрех человек, но даже у меня захватило дух, будто вышел на крышу самого высокого в мире небоскреба.

С северной стороны внизу просто замок и постепенно опускающийся в лесистую долину холм, а вот с юга чудовищный обрыв, замок на самом краю высоченной скалы с отвесной стеной, и если сейчас спрыгнуть вот с этой площадки, то лететь долго и страшно, пока не ударишься о набегающие на скальный берег волны.

Фицрой старался не подходить к краю, но когда увидел, что я все замечаю, сделал над собой усилие, полушагнул вперед и крепко ухватился за деревянные поручни.

— Красота!

— Страшная сила, — поддержал я.