Эликсир бессмертия для вождя. Секретные лаборатории на службе власти - Игорь Атаманенко

Изучение биографий сильных мира сего, как и личные наблюдения, убедили Александра, что этот контингент наиболее озабочен идеей максимально продлить своё пребывание на Земле. И не в виде абстрактного понятия в памяти потомков, но в качестве жизнеспособной биологической единицы.

Если вожаки рода человеческого в такой мере склонны верить в собственное бессмертие, почему бы не разыграть эту карту, предложив им свой рецепт долголетия?

Очень вовремя Сан Саныч вспомнил афоризм Оскара Уайльда: «Чтобы попасть в лучшее общество, надо либо кормить, либо развлекать, либо возмущать». Последнее пришлось ему весьма по душе, он понял, что эпатаж — лучший трамплин для карьеры, и в 1927 году начинает сотрудничать с общественно-политическим журналом «Всесвiт», опубликовав ряд статей о долголетии под броским названием «Советский человек может жить сотни лет».

Ловко манипулируя марксистской схоластикой, жонглируя лозунгами и совдеповскими постулатами, Богомолец на примере гималайских йогов доказывал, что советская власть, раскрепостившая человека, создала все предпосылки, чтобы он жил 200, 300 и даже… тысячу лет!

Статьи получились бунтарские, звучали вызывающе. Научные мужи в Киеве были потрясены наглым посягательством какого-то местечкового выскочки на их священное право отмерять человеку прожиточный минимум в восемьдесят — сто лет.

Но недаром Богомолец обладал безошибочным нюхом в вопросах политической конъюнктуры.

Несмотря на то, что тезисы, изложенные в статьях Сан Саныча, были также фальшиво блестящи и ненадёжны, как ёлочные игрушки, он заставил окружающих не только обратить на него внимание, но и поверить в то, что ему доступен рецепт эликсира долголетия!

И если научные круги Украины, рассмотрев в авторе ловкого иллюзиониста, встретили публикации Богомольца в штыки, то читатели из числа местной партийной номенклатуры, как укрощённые звери, стояли на хвостах и водили за пассами новоявленного мессии подрагивающими языками, с которых стекала слюна умиления…

Богомолец, просвещённый провинциал, опубликовав свои опусы в центральном республиканском издании, безусловно, рисковал. Размеры ставки колебались в пределах от десяти лет лишения свободы до высшей меры наказания — ведь в качестве материала для исследования были взяты йоги, которые в представлении общественного мнения были то ли шаманами-шарлатанами, то ли отшельниками-тунеядцами, чурающимися общественно-полезного труда.

Но, как видно было из аргументации автора, запредельные ставки его не пугали. Безапелляционный тон, бескомпромиссная уверенность статей внушили читателям-партократам мысль о правоте Богомольца. К тому же он — врач, а значит, человек сведущий!

Действительно, Сан Саныч имел один шанс из миллиона и, тем не менее, сумел его реализовать, доказав, что обладает безошибочным чутьем, мгновенной ориентировкой, напористостью и неразборчивостью в средствах для достижения намеченной цели, а самое главное — знанием человеческой психологии. Если конкретнее, то психологии вождей.

Вскоре Александр Александрович был вызван в Москву и принят в Кремле самим Сталиным, питавшим слабость к нестандартно мыслящим людям.

Вождь, отдавал себе отчёт, что автор, преследуя цель произвести наибольшее впечатление, мог преувеличить «прожиточный минимум». Поэтому спросил без обиняков, до какого предела собеседник может гарантировать реальное продление жизни человека. Не моргнув глазом, Богомолец ответил:

— Реально — до ста пятидесяти лет, товарищ Сталин!

— Надэюсь, рэзультат вашего труда появится нэ через сто пятьдесят лэт? — пошутил Вождь.

— Много раньше, товарищ Сталин… Но я лишь в начале пути, необходимы помощники, лаборатории, финансирование… — потупив взгляд, посетовал гость.

— Отказа вам нэ будет ни в чём!

Авантюрный прожект Богомольца соответствовал представлению Вождя о сроке своего пребывания на земле, как ключ — родному замку.

Сталин и Богомолец остались довольны друг другом, пожали руки — и последний никогда об этом потом не пожалеет, ибо его звёздный полёт после этой встречи растянется почти на двадцать лет. Можно с уверенностью констатировать: знакомство Богомольца со Сталиным было не просто счастливым случаем, оно было судьбой.

Их рукопожатие дало импульс развитию геронтологии для вождей — науке, которой впоследствии посвятил всю свою жизнь Богомолец. Но главное было в другом: замахнувшись на продление жизни Сталину, он заложил камень в фундамент своей карьеры…

О том, что ему удалось поймать фортуну за подол, Богомолец понял по возвращении в Киев, когда получил в своё распоряжение необходимое оборудование и многочисленный квалифицированный персонал — целый научно-исследовательский институт для проведения изыскательских работ.

В 1929-м, через год после кремлёвской встречи, Богомольцу был выплачен второй поощрительный аванс — он стал действительным членом Академии наук Украинской ССР.

Таким образом Вождь скромно намекал своему протеже, что для возведения светлого здания коммунизма на Земном шаре ему позарез нужны те самые сто пятьдесят лет, а за ценой он не постоит…

В последующие годы звания и должности, ордена и премии, машины и госдачи, квартиры в Москве и Киеве будут сыпаться на Богомольца, как из рога изобилия.

В 1930 году он — президент Академии наук УССР; в 1932 — академик АН СССР; в 1937-м — депутат Верховного Совета СССР; в 1939-м — академик АН БССР; в 1941-м — лауреат Сталинской премии; в 1944 году — Герой Соцтруда…

Однажды поймав Вождя за фалды френча и пообещав ему жизнь длиною в сто пятьдесят лет, Богомолец сумел не только доказать свою незаменимость, но и удерживать Сталина подле себя восемнадцать лет, превратившись, — редчайший случай! — в его наперсника. Этому способствовало и то обстоятельство, что список дел Хозяина пополнился ещё одним — амурным. Да-да, Олег Юрьевич! Вы не ослышались — именно амурным… Впрочем, половая распущенность всегда была свойственна сильным мира сего. Взять хотя бы американских президентов… Я в последнее время увлёкся чтением книг авторов, разоблачающих пороки великих и знаменитых людей, так что, если интересно, могу поделиться…

— Очень интересно, Аркадий Соломонович!

Глава третья. Белый дом — обитель разврата

Президенты — апологеты сексуальных традиций

— Как утверждает Найджел Которн в своей книге «Президенты и секс», первопроходцем на ниве внебрачного интима был ни кто иной, как Джордж Вашингтон. Да-да, именно первый резидент Соединённых Штатов сделал прелюбодеяние порочной традицией хозяев Белого дома.

Люди, близко знавшие Джорджа, свидетельствуют, что он на протяжении двух президентских сроков (1789–1797 гг.) регулярно занимался сексом в своих президентских аппартаментах не только со светскими барышнями и с очаровательными секретаршами, но и со своими рабынями, от которых якобы имел кучу детей.

Президент Томас Джефферсон в 1801–1809 гг. состоял в интимных отношениях с миссис Бетти Уоркер, женой своего друга детства Джона Уоркера. Обоюдная страсть достигла апогея, когда Уоркер, отправляясь в длительное путешествие, попросил любвеобильного президента присмотреть за своей слабой на передок жёнушкой и смазливой дочкой. Не исключено, что Джефферсон на правах опекуна уделял внимание интимного свойства обеим женщинам.

Вудро Вильсон, американский президент в 1913–1921 гг., сразу же после смерти своей жены тайно обручился с некой Мэри Аллен Пэк. Вильсон познакомился с ней на Багамах, сделал своей любовницей и в течение ряда лет предавался любовным утехам с нею в собственной квартире Белого дома.

Тридцать «зелёных» за поцелуй

Уоррен Гардинг, 29-й президент США в 1921–1923 гг., запомнился американцам не только размахом коррупции, захлестнувшей все институты власти Соединённых Штатов, но и грандиозными оргиями, в которых он неизменно принимал участие. Прошли годы, прежде чем стали известны его любовные похождения.

У. Гардинг

…Вскоре после избрания Гардинга на пост президента люди из ближайшего окружения, осведомлённые о его слабости к юным созданиям женского пола, представили ему чрезвычайно сексапильную особу, некую Нэн Бриттон. Увидев девчушку, он выпалил: «Нэн, я хочу тебя! Ты мне так нужна!» Уоррен не успел закончить: возбуждённая красотка закрыла ему рот поцелуями. Но до постели дело так и не дошло. Нэн призналась, что ещё девственница, и сладость секса для неё остаётся тайной за семью печатями, а она не готова её открыть. В ответ президент лишь сунул ей 30 долларов. Когда же красотка наконец сдалась, то страсть Гардинга достигла такого накала, будто бы до этого он сам был девственником.