Золотая книга. Пурана № 19 - Алексей Санаев

А ещё каждую ночь профессор обязательно добирался до каменного святилища, чтобы попытаться самому открыть вожделенную дверцу, секрет которой знали, похоже, только двое жрецов. Именно с этой целью пришел Гедвилас ночью к камню, и именно за этим занятием, по иронии судьбы, он нас застал – так мы и встретились вновь после нашей первой, значительно более прозаичной встречи в московском уличном кафе.

– И долго вам ещё удастся морочить голову аборигенам, прежде чем они изберут вас вождём? – поинтересовался я.

Однако Летас не был расположен шутить, да и русские шутки понимал с трудом.

– Нам осталось сделать совсем немного. Truputelç[27]. Я очень рад, друзья, что теперь мы здесь все вместе. Мы знаем, где лодка, – а значит, сможем уйти отсюда. Мы знаем, где спрятана золотая семнадцатая страница, – а значит, мы непременно должны достать её и если не взять, то хотя бы сфотографировать. Иначе расшифровка, которая и так представляется мне очень сложной, станет просто… невозможной!

– Расшифровка? – вновь переспросила Савитри. – Вы же сказали, что табличка испещрена неизвестными значками!

– Это не значки, Савитри. Всё было бы слишком просто. Это письменность.

– Что за письменность? – перебил я его, непроизвольно сжав руку Савитри в своей.

Наши головы были так близко друг к другу, что мы втроём едва ли не соприкасались лбами. И профессор не обманул моих ожиданий: он тоже конвульсивно схватил меня за вторую руку, оглянулся, как обычно, по сторонам и сказал торжественно и тихо:

– Друзья мои! Похоже, придётся нам с вами отправиться в Мохенджо-Даро[28].

– Ух ты! – одновременно, хоть и на разных языках, выдохнули мы оба.

СТРАНИЦА 10

АШВАМЕДХА-ПАРВА («О ЖЕРТВОПРИНОШЕНИИ КОНЯ»)

Многие из нас знают, что пирамидам в Гизе много тысяч лет. Все слышали о Древнем Египте, все знают о существовании Междуречья (по-гречески называемого Месопотамией), хотя и не каждый сможет указать его на карте. Древнейшие цивилизации мира в нашей культуре ассоциируются прежде всего с Ближним Востоком и долиной Нила, где посреди бесплодных пустынь тысячи людей впервые были организованы в дисциплинированные отряды, чтобы сообща построить систему орошения полей. Так появились на свете первые государства, и каждый из нас прожил их жизнь от расцвета до заката более или менее подробно на уроках истории в средней школе.

Ещё нам известны Древняя Греция, а также Древний Рим, который её в конечном итоге завоевал и тем самым заразился дурной привычкой повсюду сооружать бесконечные и одинаковые мраморные колонны. Известны древние славяне, выходившие из своих лесов в звериных шкурах на охоту за более цивилизованными народами. Чуть менее, но всё же известны туристам древние мегалитические памятники Мальты, Кикладских и Оркнейских островов, Южной Англии и французской Бретани, напоминающие о далёких предках современных жителей Европы.

О великой цивилизации долины Инда знают не понаслышке только учёные и любители истории. А между тем здесь, на берегах великой реки, берущей начало в высокогорном Тибете и несущей свои мутно-голубые воды через пустыню Тар в Индийский океан, около пяти тысяч лет назад строились города, сравнимые по своему великолепию с египетским Мемфисом и аккадским Вавилоном. Говоря о древних городах, у нас принято обычно восторгаться системой их водопроводов, но даже не это поражает в грандиозных раскопках городов индской цивилизации. В Мохенджо-Даро, одном из крупнейших центров этой удивительной культуры, за четыре с половиной тысячи лет до нашего рождения проживало не менее двухсот тысяч человек – достаточно сказать, что этого уровня населённости Лондон и Париж достигли только семь-восемь веков назад. Здесь знали градостроение, канализацию, высокую культуру строительства.

Тем более поразительным является то, что мир совершенно потерял память о грандиозной культуре, когда-то процветавшей в этих краях и, несомненно, не уступавшей по своему блеску Египту и Ассирийскому царству.

Открытие великих городов на Инде произошло, по мировым меркам, совсем недавно. Если висячими садами Семирамиды восхищались ещё древние греки, а великие пирамиды были известны человеку, кажется, испокон веков, раскопки на Инде, на территории современного Пакистана и Северо-Западной Индии, начались лишь в конце девятнадцатого века. Развалины огромных городов были обнаружены англичанами, но и жители окрестных деревень ничего не знали о том, кто населял в незапамятные времена «Холм мёртвых» – так с языка синдхи[29] переводится Мохенджо-Даро.

Цивилизация долины Инда процветала не меньше тысячелетия. Археологами обнаружено не менее сотни величественных городов или несколько сотен поселений. Многие из них лежали за сотни километров от самой реки – например, обширный портовый Лотхал в индийском штате Гуджарат. Современные учёные не сомневаются – даже если эти города не представляли собой единого государства, область влияния индской культуры составляла десятки тысяч квадратных километров.

Впрочем, цивилизация древнего Инда оставила нам значительно больше вопросов, чем ответов. О ней очень смутно упоминают древнеиндийские летописи и Веды, не говоря ни об одном названии, ни об одном историческом факте. Некоторые элементы древнеиндийской мифологии и материальной культуры (например, система мер и весов), тем не менее, скорее всего, заимствованы индусами именно у древнейшего населения долины.

Второй вопрос – кто же всё-таки жил в городах на великой реке? В обширной Хараппе[30], в огромном Мохенджо-Даро, в шумном портовом Лотхале? К какой расе принадлежали и на каком языке говорили создатели одной из самых высокоразвитых культур древности? И главное – куда делись, в конце концов, эти люди?

Тайна исчезновения цивилизации Мохенджо-Даро и Хараппы не раскрыта и поныне, и даже в строгих научных монографиях вы не найдёте ничего, кроме слабо обоснованных предположений: мол, цивилизацию погубил ядерный взрыв. Говорят о природной катастрофе, повлекшей за собой вымирание городов, но никаких следов пожаров, наводнений или вулканической лавы не найдено в древних городах на Инде. Говорят и о нашествии свирепых индоариев – современного населения Северной Индии, – которые перебили или заставили бежать местных жителей, но следов вторжения тоже не обнаружено, да и сами древние арийские тексты не содержат свидетельств о войнах между аборигенами и пришельцами на берегах реки Синдху, как здесь до сих пор называют Инд. Скорее всего, индоарии появились на полуострове уже после того, как города на Инде пришли в запустение и были оставлены многотысячным населением.

А быть может, обмеление рек и падение урожайности привели к распаду государства и постепенному коллапсу городской цивилизации? Разве мы можем знать это наверняка?

Разве можно узнать правду, если ни один народ земли не сохранил воспоминаний об этой величайшей трагедии и в мифах и сказках современных индийцев, пакистанцев, афганцев, жителей отрогов Гималаев не найдено ни одного хоть самого туманного указания на разгадку?

На наше счастье, ключ к этой разгадке всё-таки есть. Как и их современники – древние египтяне и шумеры Междуречья, – жители Хараппы и Мохенджо-Даро изобрели письменность, одно из величайших достижений древнего человека. В то самое время, когда египтяне сушили свои первые папирусы, готовясь вывести на этой тростниковой бумаге первые иероглифы, а писцы шумерских зиккуратов[31] заостряли стилус[32] с треугольным концом, чтобы нарисовать на сырой глиняной табличке первые идеограммы, – в тот самый момент грамота рождалась и в долине Инда.

К сожалению, памятники индской письменности, дошедшие до наших дней, представляют собой очень короткие надписи, выполненные на печатях, – самая длинная из них составляет всего двадцать шесть знаков, а в большинстве – не больше десятка. Печати могли быть именными, отражать названия городов, даже указывать на сельскохозяйственные инструменты или продукты, но это ровным счётом ничего не даёт специалистам по истории и языкознанию. Несмотря на то что печатей и глиняных табличек в городах на Инде обнаружено несколько тысяч, древняя письменность долины до сих пор не расшифрована, и бесчисленные загадки, стоящие за ней, ждут своего часа. Ключ к разгадке тайны существует, только замка найти пока не удалось.

Все мы, собравшиеся в ту ночь на своё первое и последнее совещание в банановых кущах Южного Сентинеля, знали это, и не имело ровно никакого смысла пересказывать кому-либо из нас, что такое Мохенджо-Даро. Однако удивление, что здесь, в тысячах морских миль от устья Инда, мог быть обнаружен крупнейший по своему значению памятник древнеиндского письма, меньше от этого не становилось. Поначалу мы с Савитри не могли поверить в услышанное, но профессор, правоверный католик, готов был поклясться на Библии, что как минимум часть знаков на золотой странице являются точно такими же, как на печатях из Хараппы. Впрочем, как они могли очутиться здесь, на самом отдалённом из Андаманских островов, не мог ответить и он.