Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

С ДРУГОЙ СТОРОНЫ холма слышались голоса.

Палинев прополз на животе остаток пути до вершины. Осторожно он поднял голову — и его сердце подскочило в груди.

Ночь наступила около часа назад. В небе не было луны, и мало звезд. Даже Палинев едва мог разглядеть свою руку, подняв ее к лицу. Но Гавотский приказал продолжать выполнение боевой задачи. Это было то, чего хотел Штель.

Гавотский приказал солдатам нести полковника по двое, посменно. Но Борщ вызвался нести Штеля один. Он взвалил бесчувственное тело Штеля на плечи и нес его с очевидной легкостью.

И сейчас они, наконец, достигли своей цели.

По крайней мере, ее достиг разведчик. Корабль исповедника был перед ними: челнок «Аквила», его красные крылья были гордо развернуты, как у имперского орла, по образу и подобию которого он был создан и именем которого назван. Но спина этого орла была сломана, ноги смяты. Корпус челнока прогнулся в середине и накренился, и лишь через минуту Палинев разглядел в прибор ночного видения оторвавшийся хвостовой стабилизатор, наполовину зарывшийся в снег.

Это был челнок, на котором летел исповедник Воллькенден, именно этот корабль было приказано найти полковнику Штелю и его отделению Ледяных воинов. И, в подтверждение худших опасений их начальника, здесь был бой. Бой, который Империум проиграл.

На снегу лежали обожженные и израненные тела. Тела в красно-золотой форме. Палинев направил на них прибор ночного видения, ожидая увидеть среди них одеяние служителя Экклезиархии. Был шанс, что Воллькенден успел сбежать, пока его верные охранники жертвовали жизнями в бою за него. Но без подробного осмотра поля боя ничего нельзя было сказать наверняка.

И сейчас Палинева больше беспокоили живые.

Культисты Хаоса. Пространство перед челноком просто кишело ими; некогда это были обычные мужчины и женщины, вероятнее всего, уроженцы самой Крессиды. Наверное, когда-то они работали на рудниках, служили Императору в обмен на Его помощь и защиту. Пока их души не были сломлены. Пока их не подчинила скверна, захватившая этот мир. Сейчас, облаченные в черные одеяния, они молились другим богам. На лицах некоторых была татуировка в виде нечестивой восьмиконечной звезды богов Хаоса.

Культисты разожгли костер и собрались вокруг него, чтобы согреться. Яркое оранжевое пламя мешало работе прибора ночного видения, но, с другой стороны, оно хорошо освещало врагов, а тьма вокруг казалась гуще, и им было труднее заметить валхалльца.

Культисты грабили подбитый челнок — точнее, они послали кучку презренных рабов-мутантов выполнять эту работу. Две особенно уродливых твари стояли в люке, пытаясь вскрыть ящик с оборудованием. Ящик вырвался у них из рук и с грохотом упал на землю. Разъяренный культист заорал на мутантов и ударил одного из них прикладом лазгана.

Одно Палинев понял точно: если исповедник Воллькенден жив, он далеко отсюда.

ГАВОТСКИЙ СОГЛАСИЛСЯ с такой оценкой ситуации.

— Нужно взять парочку еретиков живьем, — сказал он. — Заставим их говорить. Спросим, видели ли они исповедника? Где они его держат? — он говорил шепотом, потому что лагерь противника находился лишь в нескольких сотнях метров от них.

— Сколько ты их насчитал, Палинев? — нетерпеливо спросил Пожар.

— Трудно сказать, — ответил разведчик. — Темно, и они бегают туда-сюда. Не меньше десяти культистов, четыре-пять мутантов, хотя в челноке могут быть еще. Похоже, они не очень хорошо вооружены.

— Судя по твоему описанию, — сказал Михалев, — рельеф местности даст нам преимущество. Мы можем найти укрытие на вершине холма, начнем стрелять и перебьем половину из них, прежде чем они поймут, что мы здесь.

Палинев кивнул.

— Им будет некуда бежать.

Гавотский был встревожен тем, что отделению сегодня второй раз придется вступить в бой. Солдаты были изнурены, хотя никто из них не признался бы в этом. Гавотский и сам чувствовал страшную усталость. Но Михалев был прав, этот бой может быть для них легкой победой — и, возможно, именно это им сейчас и нужно.

И, конечно, челнок. Если Ледяные воины смогут отбить его, у них будет убежище, и, вероятно, какое-то тепло на ночь. Это важно для них всех, но особенно для Штеля. Во время разговора Борщ положил полковника на землю. Штель, казалось, спал, его дыхание было ровным, цвет лица улучшался.

— Хорошо, — сказал Гавотский наконец. — Атакуем их. Баррески, Михалев, занять позицию на вершине. Палинев, если обойдешь лагерь с другой стороны, как можно ближе, сможешь отстреливать культистов, если они начнут разбегаться. И постарайтесь не задеть челнок; ему и так досталось. Это значит — никаких взрывчатых веществ, Баррески. Есть небольшая возможность, что двигатели еще…

Сержант не договорил.

Глаза Штеля вдруг открылись, и он издал громкий протяжный крик. Крик, который не могли не услышать культисты.

ПОЖАР НЕ СТАЛ ждать приказов, не стал ждать даже, когда затихнет эхо крика. Теперь противник знал, что они здесь. Культисты в любой момент могли появиться на вершине холма и начать расстреливать валхалльцев, как мишени на стрельбище. Если только валхалльцы не успеют занять эту важную позицию первыми.

Пожар взбежал на холм так быстро, как только мог, достигнув вершины, упал на живот и начал стрелять, даже еще не разглядев, в кого он стреляет. В ответ раздались рев и визг. Культисты послали вперед мутантов, и прежде чем Пожар понял, один из них добежал до вершины, избежав лазерных выстрелов, и бросился на него.

Это была огромная неуклюжая тварь, покрытая серой шерстью. Она врезалась в Пожара и попыталась вырвать у него лазган. Пожар отбивался, и они вместе покатились по склону. Когда они достигли подножия холма, на помощь Пожару бросился Борщ, он схватил мутанта за голову, сжав ее руками, словно собирался раздавить его череп — но череп оказался слишком крепким, даже для Борща. С диким ревом монстр вырвался из захвата и бросился на валхалльца.

Мутант нанес удар кривыми когтями, и Борщ не успел увернуться. Три параллельных раны разорвали его грудь, и могучий Ледяной воин упал.

Мутант снова повернулся к Пожару, пока тот еще поднимался на ноги и подбирал свое оружие. Чудовище прыгнуло на него, валхаллец четырьмя выстрелами поразил его в живот, но этого было недостаточно, чтобы остановить монстра. Мутант снова повалил Пожара и встал над ним, истекая кровью. Безумные глаза под низкими нависшими бровями неотрывно смотрели на Пожара, пока тот пытался защититься прикладом лазгана от окровавленных когтей.

И снова на помощь ему пришел Борщ — невероятно, но тяжело раненый валхаллец сумел подняться с земли только благодаря своей силе воли и силе своих рук. Он напал на мутанта сзади, сжал его ребра между коленями, и обрушил свои могучие кулаки на его голову. Он бил снова и снова, пока монстр не потерял сознание. Пожар выскользнул из-под его туши, но в эту секунду мутант снова пришел в себя и попытался стряхнуть Борща, однако на этот раз у него не вышло: Ледяной воин вцепился во врага буквально насмерть.

Пожар снова начал стрелять, сделав три выстрела в упор, прямо в зияющую рану в животе мутанта. Должно быть, он задел какие-то жизненно важные органы, потому что мутант, наконец, упал — но упал на спину, придавив собой Борща. Для Ледяного воина это была последняя соломинка: его веки затрепетали и закрылись. Пожар видел, что товарищ еще дышит, но из ран на его груде текла кровь. Нужна была синт-кожа, чтобы закрыть его раны, и нужна срочно. Пожар мог бы помочь ему, но поиск аптечки в рюкзаке во время боя будет стоить ему драгоценных секунд.

Пожар оглядел поле боя. Еще четверо мутантов появились на вершине, тоже покрытые серой шерстью, и такие же крепкие, как первый. Двое из них горели — несомненно, работа Баррески — но продолжали сражаться. Один из них заключил Гавотского в медвежьи объятия, несомненно, надеясь поджечь его. Уже зная, как устойчивы эти твари к лазерному огню, Анакора и Блонский атаковали монстра штыками, пытаясь отвлечь его от сержанта. Второй мутант попытался так же схватить Палинева, но ловкость разведчика помогла ему ускользнуть от когтей твари.

Пожар видел, что еще один монстр корчился под огнем лазганов Грейла и Михалева — корчился, но не падал. Задачей мутантов было отвлечь врага, и они выполнили эту задачу хорошо. Ледяные воины оставили надежду занять вершину, и в этот момент на холме появился первый культист в черном одеянии. Он поднял лазган, выбирая цель — у него было время на это.

Этого было достаточно для Пожара. Он оставил истекающего кровью Борща и снова бросился в бой.

ГОРЯЩИЙ МУТАНТ больше не мог игнорировать Блонского и Анакору.

Он выпустил Гавотского, который упал и начал кататься по снегу, чтобы погасить пламя, перекинувшееся на его шинель. Мутант ударил когтями Анакору, но она парировала удар лазганом. На секунду монстр открылся для удара, и Блонский воспользовался этим, всадив штык ему в глаз. Мутант взвыл и дернулся, но Блонский упорно вгонял штык дальше в голову, проворачивая его, как штопор, и одновременно поливая лазерным огнем обезьянью морду мутанта.