Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вдруг качающих насос людей будто метлой смело, как и тех, кто суетился вокруг и закрывал их. Шеф водил трубой, пытаясь выяснить, что происходит. Вот драккар Бранда, на носу сам Бранд размахивает топором. А вдоль борта выстроилась дюжина арбалетчиков, они стреляли одновременно и так же дружно взводили арбалеты с помощью ножной рейки. Греки не были готовы к залпам тяжелых, пробивающих доспехи арбалетных болтов.
Зато их шкипер прекрасно разбирался в маневрах, таранах и проходах вдоль борта. Когда «Нарвал» Бранда скользнул за дальний борт галеры, там вырос целый лес весел. Гребцы подняли их хорошо отработанным движением. Едва они это сделали, Шеф увидел в своем круглом поле обзора людей, снова подбирающихся к насосу огненной машины. Блеснул надраенный медный носик, развернутый в сторону второго драккара, который ярдах в пятидесяти от Бранда заходил с ближнего борта. Стоящий у машины человек дернул что-то вроде веревочки…
Шеф слишком поздно опустил трубу, поэтому увидел ослепительную вспышку, распухающий огненный шар. И в его середине – шкипера «Морской свинки» Суммарфугля. Много лет назад он, Шеф и Бранд вместе штурмовали стены Йорка, а сейчас Суммарфугль потрясал копьем, бросая вызов злой судьбе…
На палубе «Победителя Фафнира» раздался громкий стон, моряки увидели гибель «Морской свинки» – пламя взметнулось выше мачты, снова фигурки бросались в море, некоторые попали в горящую воду. Люди, которых воины знали и с которыми вместе пили.
Шеф снова огляделся, его пронзил ужас при мысли, что опять все его подчиненные смотрят в одном направлении, совершенно забыв о том, что стремительная смерть может подкрасться с любой стороны. Он вспомнил, что уже дважды слышал голос катапульты – хлопок высвобожденного каната и глухой удар метательного рычага по обложенной мешками с песком перекладине – удар, от которого сотрясается все судно. Неподалеку в море плавали обломки, за них цеплялись моряки. Но это не красная галера. Просто рыбачья лодка. Греческий наварх послал ее, чтобы отвлечь внимание противника и увеличить количество целей. Словно в игре в лис и кур, когда лис становится слишком много и курице не уследить за ними.
«Они нас не боятся, – подумал Шеф. – Поэтому все так плохо. Мы в ужасе от их огня; мы видели, как наши товарищи гибнут в нем; некоторые все еще умирают в горящей воде, – кстати, как может гореть вода? Но греки-то просто играют с нами. Для людей на обломках лодок это просто купание, надо чуть-чуть подождать, и прибудет помощь. Надо, чтобы враги встревожились. Испугались.
Но сначала обеспечим собственную безопасность. Мы должны построиться квадратом. Хотя нет, семь кораблей, четыре стороны – одна останется слабой, туда и бросится противник. Потеряем корабль-другой и вскоре погибнем все. Надо построиться кругом, тогда любое направление будет простреливаться. Был бы сейчас хоть малейший ветер, мы могли бы маневрировать с помощью рулей».
Шеф схватил Хагбарта за плечо, объяснил ему, что делать, послал к борту, велев прокричать приказ шкиперам «Зигмунда» и «Победителя Грендаля». Сам стал высматривать, какие еще новые напасти обрушатся на его голову.
Кажется, сражение, в отличие от виденных им раньше, распалось на серию мелких стычек. Прежде Шеф всегда знал, что может произойти. А сейчас даже не помнил, как долго он разговаривал с Хагбартом.
Тем временем «Хаген» успел войти в дело. «Нарвал» и «Морская свинка» задержали красную галеру на крайне важные секунды, и греки не успели опустить весла и уйти в мертвую зону. «Хаген» развернулся бортом и выстрелил одновременно из обеих катапульт; к цели с расстояния в неполные четверть мили устремились тридцатифунтовые каменные шары. Суда викингов, обшитые досками внакрой и снабженные кормовым и носовым штевнями, при попадании такого снаряда просто разваливались бы на куски. Галера, при всем презрении Хагбарта к ее конструкции, оказалась попрочнее. Киль сломался в двух местах, судно пошло ко дну, но на поверхности осталась целая куча обломков – этакий плот, на который уже карабкались гребцы и воины. К нему, прячась от обстрела, приближались рыбачьи лодки, чтобы подобрать уцелевших.
От этой сцены, удаленной на несколько сотен ярдов, Шефа отвлекло уже знакомое пламя, вспыхнувшее в другой стороне, примерно в миле. Со свойственной мусульманам отчаянной храбростью – и помня, что неудачников сажают на кол, – арабский флотоводец решил дать грекам честный бой. С десяток красных галер развернулись ему навстречу, а остальные продолжали кружить вокруг эскадры северян, подобно волкам вокруг увязнувшего лося. Снова и снова, точно из пасти дракона, вылетали языки пламени, и каждый означал гибель арабского корабля. Но похоже, натиск правоверных, лавирующих между догорающими останками, сделал свое дело. Шефу удалось разглядеть – чтобы убедиться, он снова взялся за подзорную трубу, – как взлетели абордажные крючья, когда последние арабские галеры добрались-таки до греков. Теперь для огненных снастей слишком близко. Теперь в ход пойдут сабли и скимитары против пик и щитов.
Сердце замедлило свой сумасшедший ритм – впервые с того момента, как Шеф увидел рыбачьи лодки и понял, что это неприятельский флот. Он опустил подзорную трубу. Вдруг стал слышен довольный гул, раскатившийся по палубе «Победителя Фафнира»; он перерос в свирепые восторженные крики.
«Нарвал» Бранда неторопливо плыл среди обломков греческой галеры, его арбалетчики залп за залпом разили беззащитных, цепляющихся за доски людей. Некоторые крестились, другие с мольбой о пощаде протягивали руки. Кое-кто даже подплыл к «Нарвалу», пытаясь ухватиться за весла. На глазах у Шефа сам Бранд – его легко было узнать даже с расстояния в фарлонг, – перегнувшись через борт, крушил головы своим топором «Боевой тролль». Там, где вода не была черной от золы и пепла, она стала красной от крови. Подошел и «Хаген», его команда спокойно упражнялась в стрельбе по живым мишеням из тяжелых стационарных арбалетов.
Шеф понял, что кто-то дергает его за локоть, глянул вниз. Это был Хунд.
– Останови их! – закричал маленький лекарь. – Эти люди больше не опасны. Они не могут сражаться. Это же бойня!
– Лучше быть забитым, чем поджаренным, – буркнул кто-то рядом.
Корабельный юнга Толман, неуклюжий парнишка, вцепившийся в топор длиннее себя.
Шеф огляделся. «Победитель Фафнира» двигался по пологой дуге, чтобы занять место в оборонительном круге, который выстроил Хагбарт по требованию Шефа. Этот маневр и едва уловимое прибрежное течение привели корабль туда, где плавали оставшиеся от «Морской свинки» головешки. Среди них Шеф увидел нечто похожее на туши свиней, пережаренных на
