Последний патрон Чехова - Руслан де Хан

— Поверю на слово. Твоя любимица и правда была то, что надо.

— Таки нашёл? Печально… не хотелось верить, что она тоже пропадает в гетто. У нас-то билеты на её концерты раскупают, как пирожки.

— Ох, поверь…

Я с издёвкой растянул слова, повернув голову, чтобы увидеть своё непередаваемое лицо.

— Она устроила мне ещё тот концерт…!

В глазах на мгновение мигнуло, а потом и вовсе погасло на добрых две секунды. Дыхание сбило, а рот глупо шлёпал губами, в попытке вдохнуть.

— Козёл…

Крепко приложившись кулаком, Евгенич плотно растирал мою отбитую спину, нарочито грубо вправив нажитый горб.

— А ведь я предлагал поменяться, если найду… была бы горячая ночка.

Замерев, братишка лишь сердито шмыгнул носом, но потом вновь с упоением ухватился за мою стонавшую шею.

— А я отказался… сам знаю.

Перевернувшись на спину, я приоткрыл глаз и пересёкся взглядом с помрачневшим братом.

— Я же говорил… хоть девчонку ты и упустил, но «Совесть» тебе в самый раз.

Евгенич раздражённо цыкнул и набросил мне на лицо голубенькое полотенце, пропахшее клиентками и дымом его любимых ладанных свечей.

— Кстати, ты же принёс, не так ли?

Навалившись с особым азартом, до стона промяв мне пропитую печень, Совесть выбила из меня всю оставшуюся дурь, но спустя пару минут, постукал по носу шуршащим листком.

— Вот слова новой песни. За мелодией приходи завтра. Ненавижу возиться для тебя с нарезкой файлов…

— Спасибо.

— Не благодари. Лучше не тра…

Доведённый мной до брани, пухляшь едва сдержался, демонстративно поправив лишь аккуратно уложенный галстук.

— Лучше не спи с моими кумирами… пускай и из другого мира.

— Договорились.

Я бегло пробежался по листку с корейщиной и переводом на православный, уже предвещая пополнение бюджета.

Всё же, девочки из гетто просят не так много…

В глазах вновь запекло с неистовой силой, а Евгенич резко оторвался от моих кишок, стоило от боли в зрачках прорваться огоньку.

— Прошу, смилостивитесь ваша милость… простите дурака.

Едва сумев вдохнуть, вместо жалости я увидел только давившегося смехом белобрысого садиста.

— И зачем я только тебе всё рассказал?

— Ну, не каждому везёт быть королём нищих, знаешь ли… а утаил, я бы обиделся.

Боль в животе ушла, а от растёкшегося тепла и первого за месяц, чувства приятной слабости, захотелось ему по-братски врезать.

— Поверь… тут не чему завидовать.

— Не проверишь, не узнаем.

Умело подметив мои пухнувшие уши, Совесть нравоучительно поцокал, но поднял меня с кушетки и ловко выбил одну сигаретку из припасённой пачки.

— Как мило…

— А то… курение убивает, а смена власти способствует прогрессу. Такая забота только в радость.

Голова приятно кружилась от томной неги, так что в первые секунды удалось лишь хмыкнуть.

— Ты прав… что же, пусть меня лучше замучает любимая Совесть, чем Смерть или рак.

С удовольствием вкусив приятных сигарет, успевших пропитаться вездесущим ладанным дымком, я протянул Судьбе заработанные деньги и хлопнул по плечу.

— Ладно, умник… пока готовься принять наших. Пора открыть совет.

— Ну наконец-то! В этот раз слежка затянулась. От тебя вестей не было почти полгода.

Услышав срок, я дрогнул, едва сдержавшись от скрипучего кашля, но не подал вида.

— Тогда до встречи на совете… брат.

Мир 3

Отданная на откуп меченным, вновь обжитая промзона представляла собой угрюмое зрелище. Бесконечные трубы да мусорные хибары, ютящиеся на всех немыслимых уступах и закутках, пестрили пятнами слезшей краски и маслянистыми разводами угольной пыли.

И всё же…

Кокс и сталь не потеряли актуальность даже в мире драконов и меча.

— Больно видеть, как закрывается твой родной архитектурный факультет. Кому к чёрту нужны архитекторы, когда есть сраная магия, верно?

Хорошо фильтруемое помещение усадьбы в старом офисе заводской администрации оставалось удивительно чистым, именно этим, в наши-то дни, подчёркивая правительственный статус.

— Дизбалансное дерьмо…

Взяв со стола трубку, я неспешно поднёс к ней огниво, отодвинув подальше в глубь ящика старинный кольт, решив удостоить новости о похоронах ВУЗа заморским табаком, а не пулей.

— Сегодня день вашего пришествия, сир. Как бы то ни было, вам стоит подготовиться.

— Меня так долго не было?

На календаре взаправду уже было первое число.

— А время летит всё быстрее…

Я заметил это уже давно, но не хотел в это верить. Покинув грязное окно съёмной квартирки всего два часа назад, по плану должен был вернуться к семи, но утро обогнало меня аж на четыре часа.

И как назло быстрее всего летит оно в любимом из миров…

— Раз у нас только час до праздника, то раздай всем гречихи с молоком. Слыхал в двадцать седьмом это работает на ура.

Альфред недовольно втянул воздух сквозь седые усы, но промолчал и вынув бумаги, подошёл ближе к рабочему столу.

— А что подготовить для вашей речи, сир? В такой день точно стоит упомянуть, как вы остановили императора-жреца и выторговали место в мире даже меченным. Люди любят истории о Давиде и Голиафе… а с вами это ещё и не сказки.

Как и много раз до этого, я не стал говорить, что просто подменил ту гниду на безобидного двойника, уж больно удачно разлившего на меня отменный кофе в одном из миров.

Тем и подкупил…

И всё же перед глазами сразу пронеслось Лерино лицо. В уголке рта стянуло от оскомины, стоило подумать о речах, но эта дата была счастьем только для её обожаемых меченных…

И днём её похорон.

— Раз вы так благодарны мне, то придумай что-то, Альфред… ты же подготовил цветы?

— Разумеется, сир.

В этом вопросе даже прожжённый циник, ненавязчиво державший меня в цепях общего секрета, не смел спорить и соскрёб с моих бедолаг очередной налог.

В голове же до сих пор не было мыслей о том, как править свалившимся на голову сбродом, известным лишь «пометкой дьявола» и не имевшим сил подтереть свою задницу шаманским фокусом.

И всё же, красен долг лишь платежом…

— Пусть речь зачитает двойник, Альфред. Я создал себе маленький мирок, чтобы забыться в ласках шлюх и торчу с вами лишь за то, что не раз спасали Леру, но уж точно не для чтения речей.

Впрочем, меня тоже не трогали только за крышу от императора, на удивление до сих пор не разучившегося варить отменный кофе и к ещё большему удивлению, толи из благородства, толи глупости, до сих пор лично угощавшему меня.

— От того вы мне и нравитесь, сир. Всегда не против постоять в стороне, когда верные слуги находят способ жить красиво.

Альфред быстро раскланялся и не став