Последний патрон Чехова - Руслан де Хан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты… снова?
На затылке сочилась кровь от удара о промёрзшую землю, но звёзды осыпались быстрее чем я думал, стоило размытой фигуре опустить приставленное к горлу копьё.
— Я ведь просила бежать и не возвращаться.
Мороз пробирал до костей, а кругом была лишь непроглядная лесная глушь, но в бликах костра я всё равно её узнал.
— Говорил, ведь, что не шучу. Вот и вернулся.
Хоть пламя финской свечи слабо разгоняло ночной мрак, пугая жаром лишь лёгкий звездопад с еловых крон, мне всё равно показалось, что Лера смутилась.
— Появляешься из неоткуда. Раненый, в странных шкурах…
Девчонка подцепила мой свитер краешком тяжёлого копья.
— Воруешь жареного кролика после перевязки, а теперь снова клянчишь у старшей охотницы клана руку и сердце? Хоть и чужак, но должно же было хватить недели в яме.
Лера с трудом сдерживала ухмылку, всё не унимаясь тыкать в чудаковатого красавчика пальцем. Благо, про красавца я зал не понаслышке, пережив ту злосчастную неделю лишь на сладостях от местных девчат, не смущавшихся клянчить за подачки глупых рожиц от диковинного гостя.
От того-то теперь и оставлял записки.
— Прости за дерзость, красавица, но такую охотницу встречают раз в жизни. Уж поверь, ради тебя я пересёк уже тридцать миров, так что серьёзен, как никогда.
— Снова за свои сказки? Миры… ради тебя…
Помрачнев, охотница подставила острие копья под нежное ребро, от чего даже потекла кровь.
— Всё это лишь слова… предложил бы хоть медведя, а так…
Толкнув меня в живот подтоком рогатины, прелестная дикарка состроила сердитую рожицу, но не смотря на старый шрам, всё равно подстрелила сердце смущённой улыбкой.
— А знаешь, может, мне так тебя и оставить?
Подловив мой взгляд, Лера всё же поняла, что лицо выдавало её с потрохами, а от того лишь сильнее спряталась в мехах воротника и ткнула меня в пузо.
— Вижу, ты у нас языкатый, но за ночь тут пробегает много зверья, а оно не станет слушать болтовню. Вот и посмотрим, сколько у тебя останется решимости говорить о мирах.
— И тогда ты уйдёшь со мной?
Лера лишь хмыкнула и оставив меня болтаться подвешенным вверх тормашками на охотничьей ловушке, отошла к костру.
— Сначала дай повод поверить в сказки…
Последние слова утонули в треске костра, оставив меня наедине с собой.
Стало смеркаться.
Спустя пару часов тщетных попыток освободиться и отделаться от игривой охотничьей собачонки, зализавшей нос до дыр, пришлось сдаться и беспомощно обвиснуть, как утопленный червяк.
— Может всё-таки отпустишь?
Девчонка промолчала, лишь издевательски покрутив дымящейся кроличьей ножкой и продолжила бесцеремонно потрошить мой рюкзак, с интересом уставившись лишь на маленькое зеркальце.
— И давно у вас всё так…?
Я окинул взглядом сумрачный лес и бесконечные заросли иголок в подушечке из снега и льда.
— Хоть иногда бывает лето?
Лера посмотрела на меня как на умалишённого с оттенком жалости, но потом лишь усмехнулась, с азартом уцепившись зубами за влажное мясо.
— Снова о сказках…? Впрочем, не удивительно. Надо будет струсить с девчат в три шкуры.
Приободрившись, Лера зачерпнула в деревянную плошку немного ароматного кипятка и вновь отпустив собаку в дозор, подошла ко мне уже без копья.
— Так и знала, что ты шаман-сказитель. Поставила аж три стрелы!
С огоньком в глазах, охотница до смешного строго стиснула кулачок, но потом мечтательно улыбнулась, едва не пуская слюнки от «сыгравшей ставки».
— Пришёл из-за гор? Говорят, там и правда тепло. Как-то в детстве Каза а Стан даже продавал яблоки… за три штучки отец отдал целого медведя.
Ухватив меня за щеку, девчонка проскользила по моей коже и присмотрелась к ладоням.
— То та на яблочках ты такой смазливый… руки, как у девчонки, ей богу. Хоть раз бывал на охоте?
В голове всё ещё плохо сочетались слова, но мысли понемногу согревались от тепла её касаний и сладости девичьего дыхания.
Не смотря на не чищенные зубы…
— Казахстан?
— Точно… так они его и кличут.
Пнув меня локотком в ребро, девчонка игриво улыбнулась и дала отпить из плошки.
— Вот ты и попался. А то всё про сказки да миры…
С покрасневшими щеками, игравшими пунцовым наливом от пламени свечи, моя неприступная охотница вновь оттолкнула и отвела взгляд.
— Вместо них лучше предложил бы яблок…
Кровь притекала к голове, пульсируя в запёкшемся затылке, но раз меня коптили над уральскими лесами, то одно понял точно. Сизый туман притягивал меня к моей судьбе даже через пол мира, представь я лишь её лицо.
Стоило открыть рот, как к губам вдруг накрепко прижалась мозолистая ладонь.
— Тише…
За гранью освещённого пяточка послышался треск и собачий лай, а потом и не громкий, но тяжёлый гортанный рёв.
— Твою ж…!
Я не успел моргнуть, как девчонка скрылась у меня за спиной, срезав верёвку и скрывшись в соседних зарослях. Лай же дружелюбной собачонки превратился в сдавленный писк, а из чернеющих крон показался медведь.
Сердце бешено застучало. В глазах пекло, но мана испарялась, как утренний туман, стоило пересечь сизую черту.
— Ныряй под него!
Бурая стихия пронеслась мимо костра, разметав остатки пламени и замахнулся над моей головой. Я хотел сдержаться, но трусливое нутро всё равно взяло своё, прикрыв лицо руками и закричав, но…
Просвистев над головой, стрела вонзилась в мякоть медвежьей лапы, дав секунду на трусливое бегство.
Всё заняло мгновение.
Ногти сочились кровью, отползая по острым коркам льда, но одним касанием свалив шалаш из пихтовых веток, разъярённый зверь метнулся к Лере и со всей силы сбил её с ног.
Больше нутро не колебалось.
Прошу…
— Всего один разок…!
Щелчок оказался столь громким, что в горной глуши заложило уши.
И всё же…
Настоящий… грязный, дымящийся от жара на фоне вечной стужи, медведь прохрипел в чёрное зимнее небо и упал. Разрезая воздух, рогатина сочилась горячей кровью, стекавшей на руки и капавшей в сизую дымку под вспоротым брюхом.
Хоть Лера и была в десятке шагов, я не знаю, как смог открыть портал.
Всё случилось само, словно было и вовсе не со мной, но…
Стиснув окровавленную гладь, я впервые почувствовал, как в венах тёк настоящий, не поддельный кураж. Почувствовал, как пряжка лопалась не от свисавшего дерьма, а от тяжести нутра… впервые переставшего дрожать.
— Колдун…
Глаза девчонки сверкали, отражая затухавшие угольки, но руки в испуге с силой стискивали нож. Впрочем, чего я ожидал, открыв портал у ног дикарки.
В пальцах как-то сразу пропала бодрость, а пряжка вновь перестала давить.
— А
