Вэйв Стори - Дари Джарт

– 190 сантиметров. А ты маленькая.

– Я среднего роста, – возразила я.

– Среднего маленького роста, – серьёзно сказал он, и мы вместе рассмеялись.

Мы решили пойти в тот самый парк близ отеля. Пока шли, Аристотель иногда касался моей головы своей. От него приятно пахло молодостью и негромким парфюмом. В тот момент мне не хотелось, чтобы наш путь заканчивался.

Глава 4

– Знаешь, что раздражает в этой стране? – вдруг спросил Аристотель.

– Что?

– Не чувствуешь приближение осени. Как они понимают, что осень наступила? Всё время одна и та же погода.

Мы сидели на скамейке в центре зелёного парка, рядом с которой светил единственный исправный фонарь. Ни одного порыва ветра не чувствовалось в густоте тёплой чужестранной ночи. Я поглубже втянула воздух носом. Действительно, сам воздух пах летом, хотя на дворе была середина сентября.

– Должно быть дома листья уже потихоньку окрашиваются в жёлтый или оранжевый, – задумчиво произнесла я, припоминая как выглядят деревья в это время года в родном городе.

– Умирают, – отрезал он.

– Что? – резкость его тона развеяла мою рассеянность.

– Но ведь так и есть. Каждый год в это время листья умирают. Кроны деревьев окрашиваются в яркие краски, а радостные люди начинают собирать гербарий, фотографироваться на их фоне, делать «ангела» на жёлтом лиственном «ковре». А между тем это что-то вроде танца на костях.

– Никогда о таком не задумывалась… Тебе должно быть грустно смотреть на такую картину? – он промолчал. – Тогда может тебе переехать сюда или куда-то ещё, чтобы не видеть.

– Но ведь это нормально. Они умирают, а весной на их местах появляется новая жизнь. Каждый раз больше и красочней. Сильней.

Мне расхотелось продолжать эту беседу. Вокруг итак много депрессивных вещей, поэтому я и новости-то не смотрю никогда. Этому человеку плохо – это факт. Может попробовать его как-то подбодрить? Но как? Я вообще-то не славлюсь коммуникабельными способности и навыками психолога. Друзей у меня почти нет, из дома выхожу только по острой необходимости. Всю жизнь избегая ненужных встреч, я оказалась почти в полночь на скамейке в парке в чужой стране с практически незнакомым парнем.

– Хватит и того, что ты сейчас рядом со мной, – он снова будто прочитал мои мысли.

– У тебя что есть какие-то телепатические способности?

– Вроде нет. Наоборот, твоё лицо очень разговорчиво, – он указательным пальцем аккуратно дотронулся до кончика моего носа.

Внезапно мне послышался какой-то звук. Я быстро осмотрелась вокруг, но как ни пыталась не смогла углядеть хоть что-то в этой непроглядной темноте, окутавшей парк. Будто мир существовал только здесь на этой скамейке под единственным исправным фонарём. Возможно моё воображение разыгралось как раз из-за пронзительной тишины и темноты, взявшей нас в осаду со всех сторон.

– У тебя депрессивные мысли, Аристотель, – я нарушила пугающую тишину.

– Я до последнего сомневался, но теперь точно знаю благодаря тебе, – горько усмехнулся он. – Думаю это из-за работы.

– Так каким спортом занимаешься?

– Киберспорт. Ну знаешь, сидишь за компом, убиваешь виртуальных противников и нервы заодно. Ничего особенного.

– Ты всегда этим хотел заниматься? – я, честно говоря, впервые встретилась с киберспортсменом.

– У меня в какой-то момент начало хорошо получаться. Меня заметил менеджер одной профессиональной команды и пригласил. Долго не раздумывая, я согласился. Работа ведь не пыльная.

– Ты любишь своё дело?

– Ты первая, кто задаёт вопросы о моём занятии, как об обычной работе. Чудно, – он видимо решил сменить тему, но меня это не устраивало.

– И всё же?

– Так просто не отстанешь? – он серьёзно посмотрел мне в глаза. – Тогда сначала ты ответь на свой вопрос.

– Нет, не люблю. Я занимаюсь исследованиями, что впрочем интересно звучит. Я люблю науку, работу в лаборатории, но само направление выбрали когда-то мои родители. Может это занятие ежеминутно напоминает о лишении моих прав на свободу выбора? Кто знает, что было бы, если бы сама выбрала эту специальность.

– А я не знаю как ответить. Скорее всего я ненавижу то, чем занимаюсь. В команде есть ещё четверо других ребят, но я ни с кем не могу найти общий язык, да и не хочу. Игра командная, поэтому тяжело приходится играть вместе.

– Вы часто проигрываете?

– Наоборот. В общем-то выигрываем из-за меня, но я не коммуницирую с остальными, отчего они скорее всего думают, что я тщеславен. А мне просто плевать на них и на игры. Мне даже смешно, что за такое деньги платят. Вот у тебя, например, занятие всё равно серьёзное. Проводишь исследования там, учишься, статьи научные наверняка пишешь. А я что? Сажусь за комп, как любой прыщавый подросток, и целый день играю в виртуальные игры. Бред.

– А чем ты любил заниматься, когда был маленьким? – мне захотелось вырвать Аристотеля из пучины отчаяния.

– Посмотрим… Я ходил в музыкальную школу и играл на фортепиано. У меня неплохо получалось к тому же. Знаешь, находится внутри музыки и быть её частью завораживает. Представь, ты жмёшь на клавишу, а из-под твоих пальцев в мир вырывается целый сонм мелодично выстроенных звуков.

– При этом я считаю, что фортепиано идеальный инструмент, потому что он-то и может заменить целый оркестр. Самодостаточный и прекрасный, – подхватила я его мысль.

– Значит и ты на нём играешь, – он снова улыбался, что меня немного подбодрило.

– Да, играю. Я не обладала особенным талантом и предрасположенностью к музыке, но меня заставили ей заниматься. Я восполнила отсутствие таланта упорным трудом и бесконечными упражнениями. Окончив музыкальную школу, я забросила инструмент на несколько лет. Но однажды, не помню точно когда, захотелось снова сесть за него самой и теперь часто музицирую для себя.

– А какой композитор тебе нравится больше всего? Ханада? – он подпёр щёку ладонью, приготовившись внимательно слушать.

– Ханада мне нравится безусловно, как очень яркий самобытный неоклассицист. Но самый-самый для меня – Александр Скрябин. Каждое произведение наполнено жизнью и волей к ней. А тебе кто нравится?

– Я давно уже ничем таким не увлекаюсь, поэтому не могу ответить. А вот Скрябина я как-то слушал на канале Mezzo. Случайно вышло: я был пьян и не хотел переключать канал. И когда я перестал интересоваться музыкой? Я ведь и пою неплохо.

– Хочешь послушать что-нибудь?

– Ты наушники взяла? – он удивлённо посмотрел на меня, когда я вытащила их из кармана.

– Так уж вышло. Могу забыть дома кошелёк или, например, важные документы, но наушники всегда оказываются в кармане, как по волшебству. Вот и сегодня не помню, как положила их. Музыка не даёт мне утонуть в невыносимой серости дней, –