Легенда о принце Ахмеде аль Камель, или Паломник любви - Вашингтон Ирвинг

- Счастливого пути, - сказал он, - воссоединись с подругою твоего сердца в эти дни юности и весны! К чему тебе томиться со мной в этой ужасной тоскливой башне, куда никогда не сможет проникнуть любовь?

Голубь радостно встрепенулся, ринулся в воздух и, свистя крыльями, устремился вниз по направлению к цветущим садам на берегах Дарро.

Принц проводил его взглядом и предался еще горшей печали. Пение птиц, недавно услаждавшее его слух, теперь только углубляло его страдания. Любовь! Любовь! Любовь! Увы, бедный юноша, их песни теперь стали ему понятны.

Когда в следующий раз к принцу поднялся мудрый Эбен Бонабен, в глазах Ахмеда запылал гнев.

- Зачем ты держишь меня в позорном невежестве? - закричал он. - Зачем ты скрывал от меня величайшее таинство и основу жизни, которые, как я вижу, отлично известны самому ничтожному насекомому? Погляди, вся природа предается пиршеству наслаждений. Всякое живое творение ликует со своим другом или подругою. И все это - любовь, относительно которой я просил у тебя разъяснений. Почему один я лишен ее радостей? Почему столько дней моей юности растрачено зря и мне незнакомы ее восторги?

Мудрый Эбен Бонабен наконец убедился воочию, что дальнейшие предосторожности бесполезны, ибо принц уже постиг опасное и запретное знание. Он сообщил ему поэтому о предсказании астрологов и о мерах, которые были приняты при его воспитании, дабы отвратить нависшие над ним бедствия.

- А теперь, мой принц, - добавил он, - моя жизнь в твоих руках. Если султан, твой отец, проведает, что, находясь на моем попечении, ты познал любовную страсть, я отвечу за это собственной головой.

Принц был не менее рассудителен, чем большинство молодых людей его возраста; он спокойно выслушал своего воспитателя и не стал ему возражать. Кроме того, он по-настоящему был привязан к Эбен Бонабену и, познав любовную страсть пока лишь в теории, согласился схоронить это знание в собственном сердце, лишь бы не подвергать опасности голову мудреца.

Его благоразумию, однако, пришлось столкнуться с новыми испытаниями. Спустя несколько дней, когда в ранний утренний час он предавался размышлениям у зубцов башни, он заметил над головой парящего в воздухе голубя; это был тот самый, которого он выпустил на свободу. Голубь бесстрашно опустился к нему на плечо.

Принц прижал его к своему сердцу.

- О счастливец, - воскликнул он, - ты можешь летать, я сказал бы, на крыльях зари в любые, самые отдаленные земли. Где побывал ты с тех пор, как мы расстались с тобою?

- В дальней стране, мой принц; в благодарность за возвращенную мне свободу я принес тебе оттуда добрые вести. Среди пустынной и дикой местности, которую я видел во время моего полета над равнинами и горами, я заметил, когда парил в воздухе, внизу под собой очаровательный сад: в нем росли самые разнообразные цветы и деревья. Он был разбит на зеленом лугу по обоим берегам стремительного потока; посредине сада стоял роскошный дворец. Я опустился на одну из беседок, чтобы отдохнуть после утомительного полета. Внизу подо мной, на зеленом берегу, сидела принцесса, прелестная девушка в цветении своей юности. Ее окружали служанки, такие же юные, как она; они украшали ее сплетенными из цветов гирляндами и венками, но не было ни полевого цветка, ни садового, который выдержал бы сравнение с ее красотой. Здесь, однако, она цвела, сокрытая от всего мира, ибо сад окружали высокие стены и ни одному смертному туда не дозволялось проникнуть. Лишь только увидел я эту чудесную девушку, столь юную, невинную, еще не испорченную суетой жизни, я подумал: вот существо, сотворенное самим небом, чтобы внушить любовь моему принцу.

Это описание было искрою для готового воспламениться сердца Ахмеда; его затаенная влюбчивость сразу нашла себе предмет обожания; он ощутил в себе ни с чем не сравнимую страсть к далекой принцессе. Он написал ей восторженное послание, которое дышало пламенным чувством; он оплакивал в нем свою жалкую долю, из-за которой не мог отправиться на ее поиски и пасть перед нею ниц. К этому посланию он добавил стихи - нежные, трогательные и красноречивые, ибо он в душе был поэтом; к тому же его вдохновляла любовь. На этом послании он надписал: "Неведомой чаровнице от узника - принца Ахмеда" и, надушив его мускусом и розовым маслом, передал голубю.

- Вперед, преданнейший из вестников, - сказал он. - Лети над горами, долами, реками и равнинами; не отдыхай в садах, не опускайся на землю, пока не вручишь это послание госпоже моего сердца.

Голубь поднялся высоко в воздух и стремительно понесся все вперед и вперед, не отклоняясь от прямого пути. Принц следил за ним до тех пор, пока он не превратился в неуловимое пятнышко на облаках и не исчез наконец за горами.

День за днем поджидал он гонца любви, но его ожидания были тщетны. Он начал уже винить его в легкомыслии и забывчивости, как вдруг как-то вечером, перед самым заходом солнца, верный голубь влетел в его горницу и, упав у его ног, испустил дух. Стрела какого-то шалого лучника пронзила насквозь его грудь, но он боролся со смертью, пока не выполнил поручения. Склонившись над этою благородною жертвою преданности, опечаленный принц заметил на шее голубя жемчужное ожерелье, к которому была привешена небольшая, исполненная на эмали миниатюра. Она изображала очаровательную принцессу в цветении ее юности. Без сомнения, то была неведомая красавица. Но кто она? Где она? Как приняла послание? Был ли этот портрет знаком одобрения его страсти? К несчастью, смерть верного голубя оставила все это в тайне и под сомнением.

Принц глядел и глядел на портрет, пока глаза его не застлали слезы. Он прижимал его к губам и к своему сердцу; он часами смотрел на него и почти умирал от наплыва нежности. "Милый образ, - говорил он, - но увы - только образ! Вот теперь твои живые влажные очи нежно устремлены на меня, и твои алые губки как будто готовы произнести слова одобрения. Пустые мечты! Разве не так взирают они и на более удачливого соперника? Но где, где в этом огромном мире могу я надеяться обнаружить оригинал? Кто знает, какие горы, какие царства лежат между нами, какие преграды могут встать на пути? И, быть может, сейчас... да, да, сейчас, в это мгновение она окружена толпою поклонников, а я, узник башни, предаюсь обожанию тени!"

Наконец принц Ахмед принял решение: "Я убегу из дворца, - сказал он себе, - ставшего для меня ненавистной тюрьмой; отныне я - паломник любви и пойду искать по свету неведомую принцессу".

Бежать днем, когда все бодрствовали, было бы делом почти невозможным, но ночью дворец охранялся довольно небрежно, ибо никому и в голову не приходило, чтобы принц, который всегда покорно сносил свое заключение, попытался выйти на волю. Но как направить свой путь темной ночью, не имея ни малейшего представления об окружающей местности? Тут, однако, он вспомнил сову, которая привыкла слоняться ночь напролет и которой, конечно, ведомы все ходы и выходы. Разыскав ее в обычном убежище, он спросил: хорошо ли она знает страну? Сова ответила взглядом, преисполненным сознания собственной важности:

- Тебе, должно быть, известно, о принц, что мы, совы, принадлежим к весьма древнему и многочисленному, но обедневшему роду и владеем во всех областях Испании разрушенными дворцами и замками. Едва ли сыщется хоть одна башня в горах, крепость на равнине или старинная цитадель в городе, где бы не обитал мой брат, дядюшка или какой-нибудь родич; во время странствий, предпринимаемых мною, дабы повидать мою многочисленную родню, я обшарила каждый угол и закоулок, и теперь во всей стране нет ничего, что оставалось бы для меня тайной.

Выяснив, что сова столь сведуща в географии, принц был чрезвычайно обрадован и поведал ей по секрету о своей нежной страсти и задуманном бегстве, убеждая ее стать его спутником и советником.

- Что ты! - воскликнула сова, смерив его недовольным взглядом. - Разве я принадлежу к числу птиц, которых можно вовлечь в любовные шашни... я, все время которой посвящено размышлению и луне!

- Не обижайся, о достопочтеннейшая сова, - ответил принц, - забудь на время о размышлениях и о луне; помоги мне бежать, ты будешь иметь все, чего только ни пожелает твое совиное сердце.

- Всем этим я и без того обладаю, - сказала сова, - несколько мышей удовлетворяют мой скромный стол; эта дыра в стене достаточно просторна для моих научных занятий; что же еще нужно философу?

- Подумай, о самая высокомудрая между совами, что пока ты хандришь в своей келье и рассматриваешь луну, твои таланты пропадают для мира. В один прекрасный день я стану государем и смогу предоставить тебе важную и почетную должность.

Сова хотя и была философом и стояла выше всех обыденных житейских желаний, все же не могла побороть тщеславия и в конце концов согласилась сопровождать принца и быть на время паломничества его проводником и наставником.

Замыслы любящего обычно претворяются в жизнь без промедления. Принц собрал свои драгоценности и взял их с собой в качестве дорожной казны. В ту же ночь при помощи шарфа он спустился с балкона башни на землю, перебрался через внешние стены Хенералифе и, следуя за совою, еще до рассвета укрылся в горах.