Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны. - Н Князев

Планируя дальнейшую публикацию рукописи, я получил ее полную копию и в процессе изучения выяснил, что в действительности автором является не С. Лавров, а другое лицо — Михаил Георгиевич Торновский. В связи с этим, здесь она публикуется именно под этой фамилией.

Торновский пишет, что был близко знаком с семьей И. А. Лаврова, управляющего Ургинской конторой Центросоюза. Лавров много лет собирал материал об ургинских событиях на предмет написания книги, но этому помешала смерть. Его жена, С. О. Лаврова, передала весь собранный материал Торновскому. Последний включил его в свою рукопись. Так что Лавров, в какой‑то мере, может рассматриваться как соавтор Торновского. И. А. Лавров скончался в эмиграции в Китае, а его два сына и дочь жили в США. Возможно, Сергей Лавров — один из сыновей И. А. Лаврова, и ему, как другу семьи, Торновский передал свою рукопись, а уже от него она попала в Гуверовский архив.

Сам автор, судя по рукописи — офицер выпуска 1904 г., участвовал в Русско- японской, Первой мировой и гражданской войнах. В гражданскую войну командовал 1–м Егерским полком Оренбургской армии, затем воевал в Азиатской конной дивизии и вместе с ней попал в Маньчжурию.

Недавно о М. Г. Торновском стало известно больше (Ежова, Черепанова, 2002). Родился он в 1882 г. в г. Покровск (сейчас г. Энгельс Саратовской области). Вскоре вместе с семьей переехал в Иркутск. В 1904 г. окончил Иркутское военное училище, затем учился в Петроградской Главной гимнастической фехтовальной школе, далее на курсах преподавателей военных училищ в Иркутске. В Первую мировую войну командовал батальоном на Русско — германском фронте в 1916–1917 гг., где получил чин полковника и был отправлен обратно в Иркутское военное училище. После революции уехал в г. Харбин, где вступил в антибольшевистскую организацию “Комитет защиты Родины и Учредительного собрания”. Был назначен начальником снабжения всех формирований Белой армии в Харбине (до ноября 1918 г.). Вскоре он вернулся в Иркутское военное училище, а по прибытии в Иркутск получил телеграмму от генерала Тонких (начальника штаба Южной армии адмирала А. В. Колчака) и выехал в Стерлитамак, где сформировал и принял 1–й Егерский полк. В его составе Торновский участвовал в боях против Красной армии в районе Актюбинска. В 1919 г. командование полком сдал и был командирован в ставку адмирала Колчака. По дороге, находясь в г. Урга (сейчас Улан — Батор) и получив известие, что адмирал расстрелян, перешел на эмигрантское положение и стал заниматься коммерцией в Монголии.

Здесь он и стал очевидцем и участником походов Азиатской конной дивизии барона Унгерна. Судя по рукописи Торновского, после поражения белых в Монголии его семья осталась в Урге, откуда ее отпустил в Китай красный комиссар Васильев — хотя и знал, кто такой М. Г. Торновский. Последний встретил семью недалеко от монгольской границы — в г. Калгане. Оттуда они уехали в Харбин, а в 1932 г. — в Шанхай.

В этом городе Торновский работал в русских белоэмигрантских изданиях “Восток” и “Гун — Бао”, в магазине “Просвещение”, издательстве и представительстве Русской духовной миссии в Китае, счетоводом на КВЖД, владел угольным складом, заводом по производству фруктовых и минеральных вод, был даже сторожем и охранником. В Шанхае входил в антисоветские белоэмигрантские организации “Эмигрантское общество в Шанхае”, “Русское общественное собрание”, “Российский общевоинский союз”, “Национально — трудовой союз нового поколения”, “Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурии (БРЭМ)”. 7 августа 1941 г. через газету “Заря” Торновский открытым письмом объявил о выходе из всех этих организаций. Будучи подлинным патриотом своей страны, он был не согласен с объединенным решением этих организаций оказать поддержку фашистской Германии против СССР: “Я лично, хотя и продолжал оставаться на своих прежних позициях — отрицательного отношения к Советскому Союзу, вместе с тем был противником того, чтобы Россия была покорена немцами”.

На протяжении Великой Отечественной войны он был всей душой с тем государством, против которого еще недавно боролся. Восхищаясь патриотизмом народа, его борьбой с нацистами, он изменил свое отношение к Советской власти, подготовившей победу над врагом. По — видимому, Торновский еще в период гражданской войны отдавал должное создателям Советского государства. В своих мемуарах он писал, что не разделяет мнение о том, будто В. И. Ленин — “кретин” или “идиот”, а считает, что его имя “войдет в историю наряду с реформаторами. На истории России Ленин оставит глубокий след”.

После опубликования указа Президиума Верховного совета СССР от 20 января 1947 г. “О даровании права советским подданным, находящимся за границей, вернуться на Родину с полными правами советских граждан”, Торновский прибыл в город Молотов (сейчас Пермь). В феврале 1948 г. он устроился табельщиком автогрузчика на строительство “Камгэсстроя”, а примерно в ноябре перешел работать бухгалтером. 16 февраля 1949 г. был арестован по статье 58, а 16 мая 1949 г. осужден на 25 лет мордовских лагерей, где стал полным инвалидом. В 1955 г. он был реабилитирован постановлением Особого совещания при МГБ СССР, ввиду преклонного возраста и полной инвалидности.

Очевидно, публикуемая здесь рукопись Торновского не была известна в Советском Союзе. Иначе он вряд ли мог бы рассчитывать на реабилитацию. Ведь в ней он не только описал свои воспоминания, как участник похода Унгерна в Сибирь, но и дал в целом положительную оценку деятельности барона. Торновский широко использовал неопубликованные мемуары современников и книги, вышедшие к тому времени. В частности — книгу Князева, которую прокомментировал во введении.

Согласно пометке на титульном листе, Торновский начал писать свои воспоминания 1 августа 1940 г. и закончил 1 июня 1942 г. в г. Шанхае. Как отмечает автор, к этому времени политическая и экономическая обстановка существенно изменилась к худшему. Очевидно, имелось в виду обострение ситуации на Дальневосточно — тихоокеанском театре Второй мировой войны после вступления США и Великобритании в войну против Японии в декабре 1941 г. К январю 1942 г. Квантунская армия стала самой сильной из сухопутных группировок вооруженных сил Японии. Развивая наступление, японцы зимой 1942 г. отрезали Китай от путей снабжения по суше, расширили контролируемые в Китае территории, а уже к маю выполнили все свои планы, составленные на первый период войны (Яковлев, 1965).

После освобождения Маньчжурии Советской армией, судьбы русских эмигрантов сложились по — разному. Многие вернулись в СССР, многие уехали в другие страны; мало кто остался в Китае. Обстоятельства не позволили Торновскому вернуться к работе над своими мемуарами. Они так и остались в своем черновом варианте — 141 страница трудно читаемого рукописного текста, снабженного многочисленными вставками и кроками нескольких боев.