Заблудившиеся - Дж. Валентайн

— Вы собираетесь стоять там весь день? — Теперь женщина стояла у края крыльца, вглядываясь на него сквозь дождь так, будто бы он потерял рассудок.

Сморгнув с глаз воду, Феликс мотнул головой, чтобы прогнать шальные мысли, прежде чем они причинили бы ему еще большие неприятности. Ночь явно вышла совсем иной, чем он надеялся, в действительности, намного хуже, и он не горел желанием навлечь на себя еще большую беду.

Прежде чем он смог вымолвить хоть слово, женщина сошла с крыльца под дождь и подошла к нему, протопав по лужам, образовавшимся на каменной дорожке. В ее глазах полыхал огонек, и внезапно Феликс почувствовал себя непослушным школьником, отвечающим маме.

Схватив его за руку, женщина потянула его, заставляя следовать за ней. Осторожно он прошел мимо огромного сторожевого пса и взошел на крыльцо. Оглянувшись через плечо, он обнаружил, что собака шла за ним по пятам, ее большая голова была наготове, чтобы откусить кусок его зада. Она угрожающе оскалилась, и Феликс ускорил шаг. Он осторожно вошел в дом, где на него обрушилось потрясающее тепло. Его провели и усадили в деревянную кресло-качалку, а плечи завернули в теплое покрывало.

— Сидите здесь. Пойду, принесу еще пару полотенец.

Феликс не мог сделать ничего, кроме как дрожать, пока он ожидал ее возвращения. Под ним начала расти лужа, поскольку вода стекала с одежды на пол, и его немного мучили угрызения совести, что он может испортить прекрасные деревянные полы.

Подняв взгляд, он обнаружил ненавистную псину, которая сидела по стойке смирно, а ее холодные акульи глаза сверлили в нем дыры.

Феликс уставился в ответ, отмечая внушительный размер животного. Собака весила добрых килограмм тридцать пять, может и больше. У нее была широкая морда, уши обрезаны, и отвратительный шрам проходил с одной стороны морды, превратив когда-то красивого пса в чудовище. Несмотря на то, что собака явно встала не с той ноги, он полагал, что она не была такой уж плохой. Очевидно, что она была сторожем дома и, как и предполагалось, могла быть агрессивной к незнакомцам. Феликсу всегда нравились собаки, и они тоже любили его, поэтому он решил, что вежливость поможет ему уменьшить напряжение между ними.

— Здорово, п-песик. — Он причмокнул и вытянул руку, но тотчас же отдернул, когда собака зарычала и клацнула зубами. — Ладно, может ты просто п-плохая псина, — пробормотал он сквозь постукивающие зубы и опять свернулся в клубок под одеялом. Пока он ждал, когда вернется женщина, он бдительно следил за шавкой. "Лучше держать ухо востро, чем потом сожалеть".

Как и было обещано, женщина не заставила себя долго ждать, и когда он поднял взгляд, то увидел, что она держала два плюшевых полотенца. Развернув одно, она положила его на пол под него, затем встала и окинула его взглядом.

— Раздевайтесь, — приказала она.

Феликс уставился на нее и изогнул бровь.

— Да ладно. У вас нет ничего такого, чего я еще не видела, — сказала она язвительным тоном.

— Мне б-больше н-нечего надеть, — ответил он, запинаясь, едва совладав с голосом.

— У меня есть покрывала, которыми вы можете воспользоваться. — Она скрестила руки на груди, когда он не пошевелился, чтобы исполнить приказ. — Или так, или вы можете умереть от переохлаждения. Лично у меня нет ни сил, ни инструмента, чтобы закопать ваше тело, и я не в настроении разбираться сегодня с полицией. Поэтому, ради нас обоих, давайте прекратим ссору — раздевайтесь.

Уголки его губ дернулись в усмешке. Единственное, что Феликсу нравилось в его женщинах, — это храбрость, а у этой женщины ее было в избытке. Она и собака однозначно составляли хорошую пару.

Сбросив с плеч покрывало, дрожащими руками Феликс дотянулся до кромки рубашки и начал тянуть материал изо всех сил. Не сказав больше и слова, женщина склонилась перед ним на колени и начала развязывать шнурки на обуви.

Глава 3

Поппи пыталась следить за поставленной задачей. А именно — за снятием каждого клочка одежды с, как оказалось, очень симпатичного мужчины. Когда она сошла с крыльца и ринулась под дождь, чтобы затащить его в дом, у нее почти перехватило дыхание. Перед собой она обнаружила не безликую массу на ногах, а высокого красивого парня с иссиня-черными глазами и точеной приятной внешностью. Теперь, когда они стояли в освещенной комнате, она могла видеть, что мужественность распространялась далеко за пределы одного лишь лица. От кончика носа и до рельефного пресса мужчина был словно музейный экспонат. Он совсем был не похож на Малколма, шотландца из низкопробного любовного романа, в данный момент расположившегося за нею на подлокотнике дивана. Наоборот, мужчина перед нею был спортивного телосложения, сильный, крупный, с подтянутыми мускулами, которые выпирали во всех положенных местах, но не выглядели чрезмерными.

Она не осознала, что перестала раздевать его, пока он не щелкнул пальцами у нее перед лицом.

— У-увидела что-то, что тебе понравилось? — спросил он.

Боже, этот голос был сексуально привлекателен. Он был низким и хриплым из-за погоды, и поэтому мужчина напоминал ей вокалиста "Kings of Leon", за исключением того, что не походил на типаж, склонный к пению. Слишком опрятный. Слишком культурный. Он все еще пристально смотрел на нее в ожидании ответа. Еще раз, что он спрашивал? Ох, да, он хотел, чтобы потешили его самолюбие. Что ж, к его сожалению, она была не в настроении смириться.

— Ну, ты не чемпион по уничтожению рубашек. — Она позволила словам повиснуть в воздухе, получив удовольствие, когда заметила признаки румянца, который поцеловал его щеки. Хорошо, поскольку не только ей одной стоило смущаться от происходящего.

Встав на ноги, Поппи поманила его руками, показывая, что он тоже должен встать.

— Снимай трусы.

— Н-не думаю, что ты действительно этого хочешь, — сказал мужчина в нерешительности. По крайней мере, его дрожь исчезла.

— Я же сказала тебе, — раздраженно ответила Поппи. — Ты ничем меня не удивишь.

— Верно. — Он сжал губы, и они долгое время окидывали друг друга взглядами с ног до головы, пока в конечном счете на лице мужчины не промелькнула решительность, и он засунул пальцы за пояс резинки и потянул трусы вниз. Поначалу промокшая ткань не поддавалась, но затем под натиском усилий они плюхнулись на пол.

Поппи изумленно уставилась на него. Реально уставилась. Принимая во внимание, через какие холодные погодные условия пришлось пройти мужчине, она полагала, что некоторые части его тела будут просто "висеть в нерабочем состоянии", но вместо этого они были во всей своей красоте — довольно тяжелая ноша, чтобы носить ее изо дня в день. Чтобы удивить Поппи, требовалось приложить довольно много усилий, но в этот раз она была поражена.

— Я думал, ты все в-видела, — с иронией произнес мужчина.

Переключив внимание, Поппи отвела взгляд от его члена и начала быстро подбирать с пола мокрую одежду.

— Так и есть, — упорно ответила она.

— Чего ж глазела? — допытывался он.

Она стояла неподвижно, выпрямив спину.

— Я не глазела, — негодующе ответила она

Ухмылка пронзила черты его лица.

— Глазела.

— Неправда.

Странное выражение промелькнуло на его лице, и он покачнулся. Уронив кипу одежды, Поппи схватила его за руки и помогла опять сесть в кресло. Его снова сотрясала дрожь, а полные губы окрасила синева. Бо покровительственно встал рядом с нею, но она отогнала его прочь. Ему не нравилось, когда возле нее находились незнакомцы, но ему следовало смириться с этим.

— Тебе нужно быстро согреться, иначе ты впадешь в шоковое состояние. Оставайся здесь. — Бросив его, Поппи ринулась вверх по ступенькам в ванную комнату, желая, чтобы в старом доме была еще одна ванная и желательно на первом этаже. Каким образом она собиралась затащить парня таких габаритов наверх? Она пришла к выводу, что нужно решать проблемы по мере их поступления.

Открыв краны, она сделала воду теплой, затем заткнула слив и опять поспешила вниз.

Феликс сильно обернул теплое покрывало вокруг плеч. Мощная дрожь утомила его мышцы, и он начал ощущать переутомление. Голова раскалывалась, и ему было ужасно холодно. И эта чертова собака продолжала пристально наблюдать за ним, как будто он был спинной частью говяжьей туши.

Чтобы абстрагироваться от холода и возможности быть съеденным заживо, он устремил свои мысли на женщину, чье имя так и не удосужился спросить, но пообещал себе, что вскоре узнает.

Она сделала очень опасную вещь: привела абсолютного незнакомца посреди ночи в дом. Как ему показалось, мужчина в доме не обитал, что делало ее еще более уязвимой. Да, у нее была собака, но как она бы справилась, если бы у незваного гостя оказалось оружие? Он даже не был уверен, почему это в самом деле его волновало. Дело было не в том, что он был убийцей с топором, но произошло что-то странное, когда он посмотрел на нее при достаточном освещении. Ошеломляющая потребность защитить ее зародилась в нем, наравне с другой, более примитивной потребностью овладеть ею всеми возможными способами.