Здравствуй, труп - Саулите Елена Васильевна

– Администрация города делает все возможное для блага нашего населения. При мощной поддержке депутата Сергея Парамонова она сделает и невозможное. Даем вам слово.

После эфира чиновник охотно откровенничал с журналистами, делясь азами человеческой психологии:

– Я следую старинному правилу русских ямщиков: «Чтобы лошадь бежала шустрее, кормить досыта ее не нужно и даже вредно. Достаточно подвесить клочок сена перед голодной мордой скотины». Дешево и сердито. Учитесь, пока я жив, – выдавая сей оголтелый цинизм за мудрость поколений, он снисходительно глянул на репортеров, ожидая одобрения.

– Цинично, но верно, – с притворным пониманием закивали видавшие виды журналисты.

Подхалимаж и лицемерие – неотъемлемая часть общения с сильными мира сего, увы. Стоило, однако, раздувшемуся от сознания собственной значимости Свешникову выйти из студии, как возмущенный Козинцев яростно плюнул ему вслед и выругался: «Да чтоб ты сдох, ворюга!»

Обсудив программу и выпустив пар, репортеры постепенно расходились. На ходу поигрывая ключами от машины, весьма довольная собой, Сабина направилась к стоявшей поодаль изумрудно-зеленой «восьмерке». Тонкие каблуки высоченных красных сапог тяжело проваливались в давно не чищенный снег, путаясь в полах длинной лисьей шубы и громко негодуя, она осыпала нерадивых дворников всеми известными ей проклятиями. Усевшись в машину, она посмотрелась в зеркало заднего вида, привычно поправила густую квадратную челку и призадумалась. Грядущий вечер многое обещал. Ее сегодняшний эфир с мэром удался, она оказалась на высоте, задавала провокационные вопросы, удачно шутила и произвела на Свешникова неизгладимое впечатление. Прощаясь, он шепнул ей:

– Сабина, вы меня просто потрясли. Сегодня по случаю моего дня рождения в «Лауре» банкет, я жду вас в двадцать ноль-ноль. Отказы не принимаются. Охране скажете, что приглашены лично мной. Жду! – с этими словами он вручил ей визитку, лукаво подмигнул и больно ущипнул пониже спины.

«Старый сатир», – скривилась Сабина, вспомнив оскорбительную выходку Свешникова. Она была не глупа – отлично понимала, что Свешников оценил ее ум и дерзость и, будучи прожженным интриганом, решил с ней «сдружиться», тем самым обезоружить. «Держи врагов ближе, чем друзей, – вспомнила она заезженный афоризм Сунь-Цзы. – Прикормить решил, прохиндей. Хотя… связь с мэром – не то, что с Пашкой-неудачником. Из такой “дружбы” можно извлечь много полезного. Еду. Решено. Окончательно и бесповоротно», – решилась она, взглянула на часы, завела машину и, не торопясь, вырулила на плохо освещенную обледенелую трассу.

Честь, совесть, моральные принципы и прочий пафос (по мнению Сабины, это было именно так) она считала непозволительной роскошью. Девушка из народа, Сабина сама пробивала дорогу, не гнушаясь при этом никакими средствами. Нахлебавшись «счастья» с отцом-алкоголиком и забитой матерью, похожей на испуганную мышь, до сих пор торговавшей консервами и водкой в местном сельпо, она твердо знала, чего хочет от жизни. Денег и связей. Связей и денег. И неуклонно двигалась к поставленной цели.

Ресторан, в который она направлялась, располагался в двадцати километрах от города, на территории природного заповедника Белоус. Он назывался «Луара», но мэр о существовании главной реки Франции, очевидно, не подозревал и окрестил его «Лаурой», то есть о Петрарке он краем уха слышал, а значит, был не безнадежен. Трасса была пустынной, крещенские морозы делали свое дело. Сабина уверенно выжимала сотню в час, минут через двадцать она планировала быть на месте.

Девушка работала в городской телекомпании пять лет и успела сделать карьеру. Ныне она считалась местной звездой, вела городские новости и популярную программу «Прямой эфир», одевалась броско, водила машину. В городишке с населением в сто тридцать пять тысяч таких девушек было немного. Ее узнавали на улицах, ребятня тыкала пальцами, женщины завистливо щурились, мужчины восхищенно цокали языком и провожали долгими взглядами.

Но Сабине хотелось большего, она только-только вошла во вкус. Душа требовала полета. Самого мэра к рукам прибрать – не хило! Игра стоила свеч. Совесть ее, однако, покусывала. Как ни крути, а Павел ее целых три года содержал, до тех пор, пока она не начала зарабатывать сама.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ну и что! – ответила она некстати проснувшейся совести. – Хватит миндальничать! Пора становиться стервой. Учитывая, что Пашенька уже давно так меня называет. Мне нужно устраивать жизнь, а у него – гарем во главе с толстомясой Маринкой. Сегодня даже мобильник отключил, болван!

«Стать фавориткой мэра очень заманчиво, но ведь за все рано или поздно приходится платить. Фаворитки приедаются, и тогда…» – Сабина даже передернулась, припомнив поучительные истории королевских любовниц. Особенно трагичной была судьба фаворитки польского короля Августа Второго – образованной красавицы Анны Козельской, после восьми лет роскошной жизни следующие сорок девять бедняжка прозябала в тюрьме. У медали всегда имеется обратная сторона. Увы. «Однако, – продолжала размышлять Сабина, – используя нужную стратегию, умная женщина имеет хороший шанс заполучить бразды правления, мужчине же отвести скромную роль принца-консорта. Будет следовать на шаг позади и помалкивать. Так что, если с умом…»

Сабина даже зажмурилась, представив себя в роли Елизаветы Второй, и со всего маху врезалась в гигантский сугроб у обочины.

– Ах! Чтоб тебя! Размечталась, идиотка, – выругалась она, выскакивая из машины.

«Восьмерка» плотно села передними колесами в высоченный сугроб. Шоссе пустовало, в такой мороз люди добрые по домам сидят да водку кушают. Вокруг ни души. Даже зайцы, обыкновенно шастающие через заповедную дорогу, что городские собаки, будто вымерли. Мороз-морозище.

За город Сабина не выезжала давно – морозный воздух, величественные сосны и торжественно-звездное небо над головой, красота-то какая! Только реквиема не хватает! Запрокинув голову, девушка залюбовалась: звезды – холодные, чистые, равнодушные – чуть заметно подрагивали в черной глубине ночного неба, и тишина – пронзительная, звенящая. Сабине показалось, что она разом оглохла, до того тихо было вокруг. Она внезапно испугалась. Поэтическое очарование ночного леса как рукой сняло. Сабина в смятении огляделась. Ни души. Только глухой черный лес вокруг. Гигантские черные сосны, обступившие дорогу, угрожающе нависли над одинокой женщиной, пугливо жмущейся к машине.

– Вот угораздило. Может, не стоило мне ехать? Дурной знак, однако, – рассуждала она шепотом, отыскивая в багажнике лопату.

Откапывать машину, днище которой крепко село в снег, оказалось муторно. Сабина пыхтела, потела, даже матом ругнулась на всякий пожарный, вдруг поможет, но машина и не думала высвобождаться. На попытки Сабины газануть она только дико выла и все глубже зарывалась в сугроб. Вспотевшая и вымотанная, Сабина выбросила лопату и всплакнула от бессилия. От лютого мороза сосны вокруг чуть слышно потрескивали. Почувствовав, что коченеет, она забралась обратно в салон. Неподвижно сидеть в машине, пусть и с работающим двигателем, когда за бортом минус сорок, не лучший выход из положения. Первыми дали знать о себе ноги, они начали постепенно ныть, потом неметь и болеть, потом заледенели руки, следом нос, а еще минут через двадцать Сабину затрясло, нижняя челюсть отплясывала такой канкан, что кордебалету «Мулен Руж» и не снилось.

– Черт! Как там у Высоцкого? Эх, что за кони мне попались? Привередливые… – уныло пропела она и смолкла.

«И все-таки какое свинство: ехать к самому мэру и так бесславно застрять. Не судьба… Или судьба-злодейка», – удрученно размышляла она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В поисках запасных рукавиц Сабина сунулась в бардачок и неожиданно наткнулась на фляжку с коньяком, вероятно, забытую Павлом.

– О! Смерть прекрасной одалиски временно отменяется, – взбодрилась девушка, отвинчивая металлическую крышку, – поживем еще. Во всяком случае, на пару часов горючего хватит.

Сделав приличный глоток, она поморщилась, отчего рыжие веснушки на носу побелели, часто заморгала, чтобы набежавшая слеза не испортила макияж, и снова выбралась из машины. Шоссе по-прежнему пустовало. Вздохнув, Сабина натянула рукавицы и снова взялась за лопату. Поработав минут десять, она отчаянно выругалась, отбросила ее прочь и обессиленно привалилась к капоту. И тут вдалеке показались огни идущей машины. Сабина мгновенно встрепенулась и с радостным воплем выскочила на середину дороги. Она прыгала, махала руками и вопила, точно Робинзон, увидевший на горизонте долгожданный корабль. Машина мчалась на огромной скорости, Сабина приплясывала от радости, предвкушая скорое спасение. Форд «маверик» пронесся по кромке шоссе, обдав девушку облаком снежной пыли, с визгом остановился, дал задний ход и медленно подрулил к Сабине. Из машины вылезли два бритоголовых парня в черных водолазках, черных пиджаках и кожаных перчатках без пальцев: