Здравствуй, труп - Саулите Елена Васильевна

Избалованная мужским вниманием и выработавшая стойкий иммунитет к женской зависти, Лиза на «мышиную возню» коллег внимания не обращала. Корпела над документами, печатала справки, составляла отчеты, готовила кофе для босса и ничего особенного не замечала.

Нет, замечала. Замечала, что Каспаров с ней по-отечески ласков, предупредителен, заботлив. Работой не перегружает, домой отпускает пораньше, иногда пьет с ней кофе, шутит, рассказывает интересно. Поначалу Лиза воспринимала его поведение как подспудное чувство вины перед отцом и своим бывшим другом, которого он так бессовестно обобрал. Но вскоре на ее рабочем столе стали появляться дорогие букеты. Подозрение пало на главного менеджера компании – обаятельного еврея с копной темных курчавых волос, Сашу Шихмана. Остроумный, хорошо воспитанный, Лиза выделяла его среди других сотрудников, и мысль о том, что утренние орхидеи – его рук дело, была ей даже приятна. Однажды утром, обнаружив на своем столе очередной благоухающий знак внимания, она решилась спросить Шихмана напрямик, но Александр отрицательно покачал кудрявой головой и ответил в истинно еврейском духе:

– Шо ты, Лизочка! Во-первых, конкурировать с твоим поклонником было бы глупо и даже опасно. Во-вторых, если бы я позволял себе осыпать пассию букетами стоимостью в сотню баксов, то давно жил бы на вокзале.

– Тогда кто же? – вспыхнула Лиза. Ей сделалось неловко, теперь Шихман догадается, что она к нему неравнодушна.

«Подумает, что на шею вешаюсь», – внезапно разозлилась она.

– А ты приглядись внимательнее – и все узнаешь. Во всяком случае, все наши уже в курсе, – Шихман хитро подмигнул и вышел, оставив раздосадованную Лизу наедине с сомнениями.

Она последовала его совету и заметила, что цветы на столе появлялись только в дни, когда Каспаров являлся в офис раньше нее. Еще через пару недель Андрон пригласил ее в ресторан пообедать и будничным тоном, точно речь шла о покупке нового дивана, объяснился. Застигнутая врасплох, Лиза опешила, потом взбесилась и наотрез отказалась. Уверенная, что теперь ее непременно уволят, она вернулась на работу и принялась собирать вещи. Через полчаса появился слегка рассеянный Андрон и, будто не замечая «чемоданного» настроения секретарши, надавал ей кучу работы, удачно пошутил по поводу «хлебобулочного изделия» на голове главбуха, словом, повел себя так, будто сцена в ресторане ей приснилась. Озадаченная Лиза поостыла, подумала и решила вести себя как прежде – ровно и независимо. В конце концов работа ей нравилась, зарплата тоже, да и торопиться, по мудрому совету Остапа Бендера, следовало только «при ловле блох». Лиза осталась. Шеф, казалось, о провальной попытке ухаживания забыл и с головой погрузился в работу. Лизе тоже доставалось, босс с каждым днем поручал ей все больше и больше. Однажды вечером, прощаясь, он обронил:

– Умная ты девушка, Елизавета. Справляешься. Глядишь, и компаньонкой тебя сделаю. У отца не заладилось, а у тебя, похоже, получится.

Каспаров вышел, а Лиза никак не могла заставить себя сосредоточиться на отчете, слова патрона не шли из головы, она отложила бумаги и подошла к окну. На улице валил сильный снег, машины на парковке замело, а он все падал и падал, мягко и неслышно накрывая деревья, дома, улицы и переулки бескрайним белым покрывалом.

«Будто саваном», – промелькнуло в голове. Провинцию Лиза терпеть не могла, задыхалась здесь, как в болоте. После пяти лет бесшабашного студенчества и пестрой столичной жизни Рузавин с его покосившимися домишками, серыми хрущевками, узкими улочками и водяными колонками, до сих пор торчавшими в центре города, представлялся ей могильником. «И почему Каспаров до сих пор не в Москве? – недоумевала она. – Хотя богатые сейчас предпочитают жить на лоне природы. Вон он какой дворец в “Красном Поле” себе отгрохал!» От нелюбви к родному городу мысли вновь вернулись к боссу.

Лиза колебалась. Она не знала, радоваться ли ей тому, что сказал Андрон, или тревожиться? Его неожиданная похвала смутила ее и раздосадовала. В конце концов она пришла к выводу, что следует отпустить ситуацию, но на всякий случай быть начеку. Милость сильных мира сего в любой момент может обратиться в ненависть. Надежнее иметь ровные деловые отношения. Да вот только не складывались у нее с Каспаровым ровные и деловые.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он был умен, красив, обаятелен, элегантен, этот Каспаров. Лиза невольно сравнивала его с отцом, ведь они ровесники. Но отец в свои пятьдесят три выглядел на все шестьдесят, часто жаловался на здоровье, выглядел бесконечно уставшим и несчастным. По сравнению с выхоленным шефом – просто развалина. Она всегда чувствовала обиду за него и неприязнь к этому ухоженному, наглому, успешному самцу, бравшему от жизни все или почти все. Но вот незадача! После сегодняшнего разговора эта обида как-то потускнела. В голове зароились предательские мысли: «А, может, отец в своих проблемах сам и виноват?»

С детства она часто помнила его пьяным, он не был буйным, никого не обижал, просто каждый вечер возвращался домой «чуть тепленьким», как выражалась мама, и падал спать. Лиза, можно сказать, познакомилась с собственным отцом лишь шесть лет назад, когда после разрыва с Каспаровым и годичного финального запоя он бросил наконец пить – и обнаружил, что у него есть жена и дочери. Печально. Может, не такой уж он и мерзавец, этот Каспаров? Ощутив резкую перемену в отношении к патрону, Лиза растерялась. Она так привыкла ненавидеть и винить его во всех бедах, и вдруг…

«Нет! Это он довел отца до беспробудного пьянства. Предал, обокрал, практически уничтожил. Ненавижу!» – искусственно распаляла она себя, наблюдая за садящимся в блестящий новенький «порше» Каспаровым. Но мысли, прежде приводившие ее в ярость, теперь казались пафосными и неубедительными. Андрон, будто почувствовав ее взгляд, взглянул наверх, заметил стоявшую у окна Лизу, тепло улыбнулся и приветственно махнул рукой. Девушка смутилась и резко отпрянула, торопливо закрыла жалюзи и с отчаянно бьющимся сердцем вернулась к компьютеру.

«Довериться бывшему врагу? Вот так сразу? – Лиза и не заметила, что мысленно назвала Андрона “бывшим врагом”, то есть с той самой минуты он перестал быть Волан-де-Мортом и превратился в обычного человека. – Нет, торопиться не стоит. Надо спокойно все взвесить», – заключила она и принялась печатать приказ об увольнении начальника рекламного отдела Лисовской. Каспаров с бездельниками не церемонился.

И все же поведение Андрона не могло не тронуть девичье сердце, Лиза оттаяла, потеплела.

– А сегодня, – дрожащим голосом рассказывала она отцу. – Сегодня он с самого утра был на взводе. В шесть часов сказал, что уезжает домой, а завтра едет в Москву заключать контракт с японской Takeda. Сказал, что в перспективе мы станем их официальными дилерами, выйдем на международный рынок. И приказал срочно подготовить финансовую отчетность. К утру я должна была ее предоставить. Посадил меня в свой кабинет, разрешил пользоваться компьютером, потому что база данных компании хранится под секретным паролем только у него, и уехал…

Лиза примолкла, неподвижно уставившись в темноту, Павел осторожно погладил руку дочери и попросил:

– Ну, что же дальше, деточка? Рассказывай.

– Дальше страшно, – Лиза резко подняла голову, глаза ее лихорадочно блестели, она больше не плакала. – В половине одиннадцатого Каспаров неожиданно вернулся, вошел в кабинет и запер дверь на ключ. Глаза дикие, странный, дерганый. Может, выпил. Подошел ко мне, начал приставать с поцелуями. Я оттолкнула его, он схватил за плечи и повалил на пол, рычал, как зверь, матерился, потом стал сдирать с меня одежду, платье разодрал… – Лиза поежилась и показала шею. Ворот платья был оторван и болтался на чудом уцелевшей пуговице.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Он силой меня хотел, папа… Я плакала, кричала, сопротивлялась, все бесполезно. Тогда не знаю как, но я… я дотянулась до пепельницы, она на пол упала, когда мы боролись. Дотянулась, а она тяжеленная, из какого-то камня. Ухватила ее и что было сил ударила по голове, попала в висок. Потом еще раз ударила и еще. Колотила, как безумная. Остановиться не могла. Била, била… Пока он не захрипел. Теперь он там. На полу. Мертвый, – Лиза замолчала.