В поисках Бога - Алгебра Слова

– Нормально и так, пока, – обрадовался я. Работать инженером я вполне мог, ведь я проходил вместе с Виталькой весь его институтский курс. Да и дипломная работа, как и все курсовые, были блестяще написаны мной, пока Виталька гулял и пил. Он был сообразительным и умным парнем. Но ему было лень учиться. Сильно учиться было лень. Не интересно. – Я завтра на завод пойду тогда.

– Сереж, – спросила Алка, – а как ты узнал свое имя и фамилию, если никаких документов никогда на тебя не было?

– Я помнил. Я это знал, как себя. Сергей Ванин. Отчества не знаю, – ответил я.

– А вдруг ты не так помнил?

– Ну, может и такое.

– Все-таки странно. А в доме были какие-то вещи родителей? Как ты вообще оказался в этом доме?

– Не знаю… – задумался я. – Может, какие документы и были. Я, маленький, печку разжигал газетами и книгами, всей бумагой, которую находил. Может и сжег… А вещи… Не помню. Че-то было и взрослое, ты же тут столько лет в шкафах порядки наводила. А, вот еще что вспомнил!

– Что? – с надеждой спросила Алка.

– Дом-то окружен старым забором. Покосившиеся доски, возможно, когда-то и были покрашены, но тогда они были черно-серыми… Страшными. Они мне напоминали скелетов, которые взяли дом в кольцо, чтобы утащить за собой вглубь земли, откуда они сами вылезли. Я, маленький, боялся забора, когда садилось солнце. Доски-скелеты в это время оживали и, злобно усмехаясь, поглядывали в окно. Когда приходило утро, я понимал, что это обычные доски забора. Но мне казалось, что скелеты всего лишь прикидываются досками, чтобы неожиданно напасть на меня!

– Замолчи сейчас же! – прервала меня Алка, тут же взглянув в окно. Она вздрогнула и, быстро встав, задернула поплотнее шторы. – Виталик, завтра же покрасите забор с Сережей!

– Еще чего выдумала, его менять давно пора, а не красить! – лениво ответил Виталька, наливая коньяк. – Ты не знаешь законов. Черные дыры во вселенной не закрасишь белым. Получится серая бездна. Тогда опасность от дыр увеличится, ведь они станут незаметными и смогут подкрасться ближе.

– А самое страшное… – продолжил я. – Ночной скрип в темноте. Когда я услышал его впервые, я подумал, что это пришел хозяин тех скелетов и зовет их уничтожить мир. Я только через месяц, наверное, понял, что это от ветра стонал старый дуб под окном.

Алка, поежившись, схватилась за штору, испуганно посмотрела сквозь образовавшуюся щелку в окно, и опять прикрыла.

– И дерево спилите завтра. А то на крышу еще завалится.

– Плохая примета, – могильным голосом продолжил Виталька. – Если у дома спилить дуб, то в доме перегорают лампочки и в черной комнате появляется черный-черный гроб.

Алка завизжала.

– Больная, что ли? – заорал Виталька.

– Заткнитесь оба!!! Бестолочи! – зажав уши, закричала Алка. – Мне страшно!

Мы тут же замолчали, на кухне стало тихо. А за окном недовольно скрипнуло дерево. Алка вскочила, захлопнула форточку, села к столу, и дрожащими руками потянулась за Виталькиной кружкой.

– Э! – Виталька отодвинул от нее кружку. – Беляши лопай. От страха утоление голода помогает. А продукт мне не переводи, все равно не пьешь. Ладно, мы пошутили.

Алка поставила чайник на плитку, достала из буфета банку с заваркой и коробочку с сахаром.

– И никто не приходил никогда? – спросила Алка, успокоившись. – Если это твой дом, то у твоих родных, допустим, были ведь друзья, соседи те же? А сами родные – погибли?

– Никто не приходил. По крайней мере, когда я был дома.

– А кто придет, дом на отшибе. Может, они только переехали, его оставили дома, а сами уехали в магазин и погибли? – предположил Виталик.

– А-а-а, – Алка зажала руками рот, – может, его тут бросили? Какая-нибудь мать приехала в этот город и бросила в пустующем доме?

– Ну, зачем так-то? Бросила бы на улице. Хоть люди бы подобрали. А здесь я мог и погибнуть от голода или холода, – мне стало неприятно от мысли, что меня специально бросили. Мне приятнее было думать, что родители погибли, а не бросили. Я так и думал все годы. А точнее, я не думал об этом. Мне это было уже неважно.

– Я вот что подумал, – сказал Виталька, – надо сделать запрос в кадастровую палату на объект недвижимости. И тогда узнаем, кому принадлежит дом.

– Не лезь, – испугался я. – А ну, как дом отберут?

– Не, это стандартный запрос делается при покупке. Любым лицом. Никто никуда не заявит. Выписку дадут, да и все.

– Ой, поглядите, какие мы умные! У нас нет номера дома! – возразила Алка, наливая кипяток в кружку. – Чай будете?

– Улица есть, по интернету посмотрим, – Виталька достал телефон. Мы уставились в экран. К этому месту сходились три улицы, потом был пустырь и мой дом. На снимке со спутника квадратик дома виднелся. А на картах его не было. Город оканчивался пустырем, потом шли поля и леса.

– Узнали, – разочаровалась Алка. – Пошли, Виталь, домой, поздно уже.

Проводив их до калитки, я залез на крышу. Надо мной распласталось ночное небо. Я думал о человеке из машины, о том, что увидел в Алкином лице, когда у меня потемнело в глазах. Вдруг мне дико захотелось расправить крылья и улететь навсегда в свободный простор неба. Я вздохнул и, спустившись с крыши, отправился спать.

Сон с трудом втискивался в мои путаные мысли. Засыпая, я снова увидел мужчину и женщину. У нее были голубые глаза и длинные каштановые волосы. Мужчина был физически развитым, пострижен наголо. Этакий атлет. Я их видел не первый раз. Их смутные очертания преследовали меня иногда, когда я засыпал. После Алкиных расспросов, мне пришло в голову, что это и есть мои родители. Но мужчина в моем видении вдруг качнул головой и улыбнулся, и я четко увидел его синие глаза.

«Не они, – подумал я, окончательно засыпая. – У меня темные глаза и волосы… Кто же они?»

Неприветливое коричневое здание мрачно высилось за воротами голубого идиотского цвета. Небесный цвет никак не подходил ни к металлическим прутьям, ни к облупленному проходному пункту, миновав который, я оказался в пыльной комнатушке отдела кадров. Вакансии инженера не оказалось. Мне предложили ставку подсобного рабочего. Подумав минуту, я согласился.

Молодая девушка заполняла бумаги, украдкой посматривая на меня задорными светлыми глазами. Она то и дело кокетливо поправляла волосы, хотя прическа была в порядке. Я понял, что ей понравился и улыбнулся.

– Приходите завтра к восьми. Смена начинается в шесть утра. В цехе подойдете к мастеру, он вам все покажет, – любезно сказала она, возвращая мне документы.

– Спасибо, – кивнул я и вновь улыбнулся.

«Как хорошо все вышло, – вздохнул я с облегчением, выходя из ворот на улицу, – работу в ресторане можно пока не бросать. Тут с утра, а там до ночи. И с документами пронесло. Как все-таки здорово, что фотографии в паспортах нецветные, да и девчонка не особо вглядывалась, заинтересовавшись мной».

Я подумал о том, что иногда мне просто везло. Только везло, почему-то в незначительных мелочах, как сейчас. Вакансия инженера отсутствовала, зато рабочим взяли без всяких проволочек. Почувствовав в своеобразной удаче подвох, смахивающий на насмешку высших сил, я немного расстроился и домой решил прогуляться пешком.

Лениво раздумывая о существовании кого-то более сильного, более мощного, чем является человек, я шел по тротуару. По дороге проехала мимо белая машина. Я смотрел на ее удаляющийся номер и вдруг почувствовал ту же вчерашнюю резь в глазах. Изображение машины неожиданно смялось гармошкой под большим полуприцепом. Когда, зажмурившись на секунду, я снова открыл глаза, то белая машина была уже вдалеке, почти в конце улицы.

Остальную часть пути до поворота я вспоминал белокурую девчонку из отдела кадров и размышлял о том, как бы пригласить ее погулять. Опыта у меня в таких делах не было, и я решил посоветоваться с Виталькой.

Но на перекрестке мне пришлось остановиться. Та самая белая машина въехала в грузовой автомобиль. Точь-в-точь, как я увидел…

В изнеможении я опустился на лавочку, стоящую на остановке. Долго сидел, пока не приехала автоинспекция, пока эвакуатор не забрал автомобиль, пока все зеваки не разошлись, и больше ничего не напоминало об аварии.

«Я увидел будущее. Как? Совпадение? Случайность?» – я пытался сосредоточиться и увидеть что-нибудь еще. Но ничего необычного больше не происходило. Я потер вспотевшие ладони друг о друга.

Люди шли по своим делам, машины двигались в своем направлении, периодически подъезжали автобусы и маршрутки, входили и выходили пассажиры. Деревья шевелили листьями, солнце стояло в зените. День жил своей обычной жизнью.

Вдруг пришло в голову, что меня тут нет, что это чужая, живая картинка. И что-то в ней было не так. Мне захотелось опять к Соломону домой. К тому мужчине, которого я встретил вчера на дороге.

– Что ты делал на проезжей части? – строго спросил он, когда я сел к нему в машину.