В поисках Бога - Алгебра Слова

– В Созвездие… – я не знал, что делать. «Созвездие» – так назывался ресторан, в котором я работал. Мало того, что он был достаточно недешевым заведением, да и к тому же, меня в нем знали. – Я только устроился на работу. После института. На рестораны пока еще не заработал. Я не знал, куда девать глаза от стыда.

– Тогда, в Бриз! – Ника отпустила педаль, и мазда плавно тронулась.

Когда мы заказывали ужин, я с испариной на лбу мысленно подсчитывал наличные. Поняв, что все-таки укладываюсь в нужную сумму, вздохнул спокойно. Ника была очаровательна и без остановки болтала о себе, родителях, заводе, машине, друзьях. Я видел только ее шевелящиеся губы, падающие на плечи локоны, тонкие пальцы, сжимающие бокал. Мне очень хотелось дотронуться до нее…

– Ника, – я облокотился на открытую дверь, когда она села на водительское сиденье.

– Ты не поедешь? – Ника подняла на меня недоуменный взгляд.

– Нет, у меня еще дела, – улыбнулся я. – Меня зовут Сергей, кстати.

– Как?! Я же видела документы!

– Ты понимаешь, – тут я, вдруг решивший ей все рассказать, почему-то передумал. – Понимаешь… Это родители… Назвали Виталием, а дед не одобрил и наперекор всем звал меня Сережкой. В общем, я привык к другому имени…

Я с трудом подбирал предложения, выдумывая на ходу и стараясь не запутаться. И нагнувшись, поцеловал эти сладкие губы. Она не оттолкнула меня. И это было здорово!

Когда красная мазда скрылась за углом, я засунул руки в карманы и, насвистывая, направился к своему ресторану, где я работал почти каждый вечер.

Первая женщина бывает или незабываемая или невспоминаемая.

– Сережа, – я сквозь сон услышал Никин голос. Но ни открыть глаза, ни повернуться – не мог. У меня просто не было сил. Я только ощущал ее бегающие пальцы по моей спине. – У тебя на шее сзади шрамы, как от укуса. Откуда?

– Не знаю, – пробормотал я, – не помню, чтобы меня кто-то когда-то кусал, кроме сказочного змея. Может, меня так целовала девушка, которая сейчас лежит рядом?

– Нет, смотри. Вот! – Ника вскочила с кровати и принесла два зеркальца, и я увидел на шее бледные точечные разрывы кожи в некоторых местах.

– Ого! Да меня грыз медведь!

– Вставай, шутник, на работу опоздаем.

– Сама и вставай. Пока ты будешь краситься и одеваться, я еще сто раз высплюсь.

Ника ушла на кухню умываться. Сон уже ушел от меня, и я просто лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь уютной постелью и удобством вытянутого тела.

…Прошло полгода, с тех пор как мы познакомились. Чудовищные и жуткие шесть месяцев. Счастливые и сладкие две сотни дней и ночей.

Мы встречались, как только у меня было свободное время, а было оно у меня исключительно между двумя работами, вечером – часов пять, и на рассвете – часа три. Выходные – были праздником, там удавалось выкроить часов восемь подряд.

Сначала я летал на крыльях… Но постепенно они стали резко отваливаться. Я тратил все свои деньги на Нику, на ужины, и еще на всякую мелочь. Ника просто не понимала, что для меня это довольно приличные деньги, на которые мне самому надо жить, но указывать на это или в чем-то ей отказать – я не мог.

Я приносил цветы, открывая железной линейкой ее машину, и клал их на водительское сиденье. Подбрасывал ей в сумочку маленькие духи, засунув их в обертку от пачки семечек и подложив записку. Забирался в ее кабинет, заплатив полтинник сторожу, и ставил на ее стол пакет с горячим завтраком из макдональдса перед самым ее приходом на работу. Ночью я вставлял ей в джинсы новомодный ремешок, украшенный камешками, и с удовольствием слушал ее радостный визг утром.

Надо было видеть ее распахнутые от счастья глаза, ради которых я был готов свернуть не только горы. Я собирал каждую копейку, чтобы только лишний раз порадовать Нику. Приходилось туго, охамевший друг в ресторане забирал все шестьдесят процентов, и я с большим упорством недоливал, недокладывал и широко улыбался подвыпившим теткам ради увеличения чаевых. Когда на заводе выплатили первую зарплату, ее хватило на четыре нормальных ужина. И даже не в кафе! Нет, это была стоимость продуктов, которые мы купили и приготовили дома.

Так, наверное, я познал четвертого бога – любовь…

…У Соломона я бывал часто. Я приходил, садился на диван в кабинете с камином, доставал из шкафа понравившуюся книжку и нередко просыпался утром, укрытый пледом, от звона будильника, который Соломон ставил для меня возле дивана. Ополоснувшись ледяной водой, я бежал на завод. Соломон ни о чем не спрашивал, и почти не обращал на меня внимания. Открыв мне дверь, Соломон сразу возвращался к своим делам. Мы мало разговаривали. Разве только, когда он отрывался от компьютера, чтобы выпить кофе или выходил курить на веранду. Тогда он мог переброситься со мной парой фраз о прочитанной книге или пошутить над чем-то. Это было странно. Соломон пускал в дом незнакомого мальчишку, как собственного сына. Я приходил к нему, как к себе домой. Меня сильно манил к себе и этот дом, и сам Соломон. Я словно черпал там энергию…

Я не жил это время, я мчался с бешеной скоростью по колесу времени. Под глазами появились темные круги, тело постоянно болело, но появлялась Ника и все исчезало. Правда, она уходила… И усталость возвращалась…

– Ник! А почему ты работаешь на заводе? – я перевернулся на спину, любуясь ее точеной фигуркой. Ника стояла в одном нижнем белье и пыталась погладить свое платье, помятое нами вечером.

– А где мне работать? Папа сказал, пока я не выйду замуж, я буду работать. Из института меня выгнали на втором семестре. Только я все равно не понимаю, зачем мне работать, если вот это самое платье стоит два оклада. Но не буду же я ругаться с родителями? Пускай! Я все равно ничего не делаю, только в интернете сижу, – Ника подошла ко мне. – Вот возьмешь меня замуж, я буду дома сидеть. Возьмешь?

Я с удивлением посмотрел в ее глаза. Она ждала ответа. С каким-то трепетом и наивностью.

– Ты – серьезно? – опешил я.

– Ой, платье! Мое платье! – Ника сдернула утюг со стола. – Ой!!! Мое любимое платье… Почему у тебя такой допотопный утюг?!

Ника прижала к лицу платье и заревела в голос, забыв о всяком замужестве.

– Ну купим тебе платье, что ты ревешь-то, горе какое. Тут и не видно ничего, вот несколько складочек только образовалось, – я подошел к ней и обнял. – Как будто, так и надо было.

– Дурак! Это испортилось мое платье! Такое не купишь уже!

– Другое купим, – отрезал я. – Одевайся. Нашла из-за чего слезы лить. Ну хватит, Ника. Никочка… Сегодня пойдем в магазин и купим тебе новое платье.

Я целовал ее мокрые ресницы. Ника успокаивалась, нервно всхлипывая, и недоверчиво глядя на меня.

– Ладно, – успокоилась она окончательно. – Еще вот что.

– Что? – натягивая брюки, спросил я.

– Мне не нравится, что к тебе ходит Алла. Она хорошая, я понимаю. Но пусть она не ходит.

Ника обернулась к зеркалу и достала ватные диски, чтобы вытереть потекшую тушь с ресниц. Я промолчал.

…Все в моем доме было поставлено, прибрано, вымыто еще детскими, а потом и повзрослевшими руками трудолюбивой Аллы. Даже большое зеркало, возле которого сейчас стояла Ника, было повешено над комодом по настоянию Аллы. Она и сейчас, окунувшаяся в свою любовь, всегда умудрялась найти время, чтобы забежать ко мне и сделать некоторые дела по дому и огороду, приготовить на скорую руку обед. Я понимал, что Нике было неприятно Алкино хозяйское присутствие, но и поддаться этому капризу я не мог. Я пробовал их подружить, но ничего не вышло. Алка смущалась Ники, а Ника очень хотела сблизиться с Аллой, но ничего общего у них так и не нашлось. Поэтому, если мы приходили с Никой, то Алка под любым предлогом сразу убегала. Да и к тому же, у нее появился еще один дом, которому тоже были нужны ее руки, забота и любовь.

Ее парень, обычный, простой парень, работал временно вроде сторожем. Вполне веселый и дружелюбный. Мать у него была вечно в разъездах, отец пил, сестра училась в последнем классе. Толик был не прочь выпить, и первое время они с Виталькой хорошо поладили. Ходили на излюбленный Виталиком футбол и пили водку. Алка была счастлива. Устроившись работать швеей, она мечтала скорее обрести свой уголок. Родители ее тоже ждали, когда она выйдет замуж, чтобы считать свой долг выполненным. Они и любили Аллу, но уж больно на нее надеялись с детства. Что она выучится… А она еле дотянула девять классов. Что удачно выйдет замуж… Но ее парень совсем не соответствовал ожиданиям Алкиных родителей. Поэтому, они сосредоточили внимание на младшей дочери, махнув на Алку рукой. А мне все не давало покоя то видение, когда менялось Алкино лицо, появлялся полный мужчина и младенец без век. Это повторялось несколько раз.

– Сегодня у моей сестры день рождения, пойдем к нам? – Никин голос вывел меня из одной задумчивости и мгновенно окунул в другую. Ника познакомила меня со своими друзьями сразу. Благополучные, богатые, беспечные… Они пели вечерами в караоке баре, играли в боулинг, ездили по выходным на шашлыки, меняли машины и имели хорошие должности, не очень при этом утруждаясь ни самой работой, ни ее качеством. Они как птенчики сидели, посаженные родителями в теплые гнезда, и потихоньку входили в курс дела, которое должны были продолжить. Среди них были и плохие, и хорошие, и умницы, и бездельники. Я выкраивал время и иногда встречался с ними. Ника представляла меня, как своего парня, держала меня за руку и заглядывала в глаза. Ее знакомые принимали меня дружелюбно, но некоторая разобщенность между нами оставалась. Как если бы в одной норе жили полевые мыши и зайцы.