Человек на улице - Жорж Сименон

— Твои последние двадцать франков, бедняга! — мысленно подсчитывал Мегрэ. — А что же дальше?…

Люкас, Торранс и Жанвье сменяли его время от времени, но он старался уступать свое место как можно реже. Пулей летел на набережную Орфевр, забегал к шефу:

— Вам бы не мешало как следует выспаться, Мегрэ…

А Мегрэ, недовольный, насупленный, словно мучимый какими-то противоречивыми чувствами:

— Скажите, я ведь обязан найти убийцу, да или нет?

— Безусловно…

— Тогда вперед! — вздыхал он с какой-то горечью в голосе. — Интересно, где мы будем ночевать сегодня…

Не было уже и двадцати франков! Когда он присоединился к Торрансу, тот сообщил, что незнакомец съел три крутых яйца, выпил две чашки кофе и рюмку коньяка в баре на углу улицы Монмартр.

Незнакомец вызывал у Мегрэ восхищение. Открыто шагая за ним по улицам, почти дыша ему в затылок, порой идя почти рядом, он с трудом удерживался от того, чтобы не заговорить с ним.

— Ну-ну, старина!.. Не пора ли выкладывать карты на стол?.. Ведь где-то тебя ждет уютное гнездышко, постель, домашние тапочки, бритва… А?.. И вкусный обед…

Но нет! Человек бродил и бродил, теперь под лампами крытого рынка, в числе других бродяг, не знающих, куда приткнуться, среди груды капусты и моркови, сторонясь при сигнале тележек и грузовиков с товаром на завтра.

— Тебе больше нечем заплатить за ночлег!

Метеослужба зафиксировала в этот вечер восемь градусов ниже нуля. Человек угостился горячими сосисками, которые торговка жарила прямо под открытым небом. Теперь от него всю ночь будет нести чесноком и пригорелым салом!

В какой-то момент он попытался пробраться в один из павильонов рынка и устроиться там в уголочке. Полицейский, которого Мегрэ не успел остановить, выпроводил его оттуда. Человек едва волочил ноги. Набережная. Мост Искусств. Лишь бы ему не пришла в голову фантазия броситься в Сену! Мегрэ отнюдь не ощущал в себе достаточно отваги, чтобы прыгать вслед за ним в эту черную воду, кое-где уже подернутую ледком.

Прошли вдоль набережной со стоявшими на якоре судами. Потревоженные бродяги недовольно ворчали. Под мостами все хорошие места были уже заняты.

На маленькой улочке, возле площади Мобер, в окнах странного бистро видны были старички, спавшие, положив головы прямо на стол. Всего за двадцать су, да еще и со стаканом вина впридачу! Человек оглянулся на него в темноте. Безнадежно махнул рукой и толкнул дверь. Дверь распахнулась и тут же захлопнулась, но Мегрэ успел ощутить на лице поток тошнотворного воздуха. Сам он предпочел остаться на улице. Подозвал полицейского и оставил сторожить дверь, сам же отправился звонить Люкасу, дежурившему в ту ночь.

— Мы уже час вас разыскиваем, патрон. Нашли! Узнала одна консьержка… Зовут его Стефан Стревзки, архитектор, 34 года, родился в Варшаве, три года живет в Париже… Работает в предместье Сен-Онорэ… Женат на одной венгерке, обалденной красотке по имени Дора… Занимают в Пасси, на улице Помп, квартиру с рентой в двенадцать тысяч франков… Никакой политики… Убитого консьержка никогда не видела… В понедельник утром Стефан вышел из дома раньше обычного… Консьержка была удивлена тем, что он так и не вернулся, но не стала беспокоиться, убедившись, что…

— Который час?

— Половина четвертого… Я тут сижу один… Приказал принести пива, но оно такое холодное…

— Слушай, Люкас… Сейчас же… Впрочем, ты прав! Для утренних слишком поздно… Но в вечерних… Ты все понял?…

С этой ночи одежда его прочно впитала в себя запах нищеты. Глаза еще больше ввалились, у рта залегла скорбная складка. Взгляд, брошенный им Мегрэ этим бледным зимним утром, содержал горчайший укор.

Разве не они довели его, постепенно, и в то же время с умопомрачительной скоростью, до этой самой самой нижней ступени социальной лестницы? Он поднял воротник пальто. Далеко не пошел. Бочком втиснулся в ближайшее, только что открывшееся бистро и выпил один за другим четыре стакана спиртного, словно желая заглушить отвратительный привкус, оставшийся у него во рту и в груди от этой ночи.

Тем хуже для него! Теперь у него не было ни гроша! Ему оставалось лишь бродить по этим улицам, скользким от гололеда Выглядел совершенно изнуренным. Прихрамывал на левую ногу. Время от времени останавливался и оглядывался вокруг с выражением откровенного отчаяния на лице.

С тех пор, как он перестал заходить в кафе с телефонами, Мегрэ не мог никого позвать себе на смену. Снова набережная. Гулящий по Сене ледяной ветер. Позвякивание бьющихся друг о дружку льдинок у барж

Мегрэ издали увидел Уголовную полицию на набережной Орфевр, окна своего кабинета. Хоть бы Люкас…

Он еще не знал, что это жестокое расследование войдет в классику угрозыска, и многие поколения инспекторов будут вновь и вновь пересказывать его друг другу во всех подробностях. Самой нелепой во всей этой истории была одна деталь, особенно терзавшая его: на лбу у незнакомца вскочил прыщ, при более близком рассмотрении даже более похожий на фурункул, красный цвет которого постепенно начинал приобретать фиолетовый оттенок.

Хоть бы Люкас…

В полдень человек, несомненно прекрасно ориентировавшийся в Париже, направился к месту раздачи бесплатного супа в конце бульвара Сен-Жермен. Стал в хвост цепочки оборванцев. Какой-то старик из очереди попытался заговорить с ним, он сделал вид, что не понимает. Тогда другой, с изрытым оспинками лицом, обратился к нему по-русски…

Мегрэ перешел на другую сторону улицы, к бистро, поколебался, но не смог отказаться от пары сандвичей. Ел, полуотвернувшись от окна, чтобы тот, другой, не видел, как он ест.

Нищие в очереди продвигались очень медленно, входили вчетвером или вшестером в помещении, где им выдавали по миске горячего супа Хвост постепенно удлинялся. Время от времени задние начинали напирать, тогда остальные принимались возмущаться.

Час дня… Из-за угла появился несущийся во весь опор мальчуган…

— Покупайте «Лентран»… «Лентран»…

Он спешил оказаться первым, обогнать других. Издали определял в толпе прохожих возможных покупателей. На цепочку нищих, естественно, не обратил никакого внимания.

— Покупайте…

Человек робко поднял руку:

— Э-эй!

Очередь в изумлении уставилась на него. Так значит, он еще располагал несколькими су, чтобы позволить себе роскошь купить газету?!

Мегрэ в свою очередь подозвал мальчишку, развернул газету и с облегчением обнаружил на первой же странице то, что жаждал увидеть: фотографию женщины, молодой, красивой, улыбающейся.

ЗАГАДОЧНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Полиции стало известно об исчезновении, четыре дня назад, молодой полячки, M-м Доры Стревзки, не вернувшейся в свою квартиру в Пасси, дом № 7 по улице Помп.

Настораживающая деталь: муж пропавшей, М. Стефан Стревзки, тоже исчез накануне, то есть в понедельник, и консьержка, обратившаяся в полицию, утверждает…

Человеку оставалось преодолеть всего метров пять-шесть, чтобы получить свою миску горячего супа Но он вышел из очереди, быстро пересек улицу, едва не угодив под колеса проезжавшего автобуса, и направился прямо к стоявшему на тротуаре Мегрэ.

— Я в вашем распоряжении! — просто сказал он. — Уведите меня. Я отвечу на все ваши вопросы…

Они все столпились в коридоре Уголовной полиции: Люкас, Жанвье, Торранс и многие другие, не принимавшие участия в деле, но живо интересовавшиеся им. Люкас подмигивает проходящему мимо Мегрэ, что должно означать:

— Все в порядке, патрон.

Дверь открывается и закрывается. На столе — пиво и сандвичи.

— Поешьте сначала…

Человек смущается. Кусок застревает у него в горле. Наконец, начинает говорить:

— Теперь, когда она уехала, когда она в безопасности… У Мегрэ появляется потребность помешать угли в печке.

— Когда я прочел в газетах об убийстве… Я давно подозревал, что Дора изменяет мне с этим человеком… Я знал также, что она не была его единственной любовницей… Я знал Дору, ее вспыльчивость и самолюбивость… Понимаете?… Если он решил с ней порвать, она была способна.. Тем более, что в сумочке у нее всегда лежал маленький перламутровый пистолет… Когда газеты объявили о задержании убийцы и воспроизведении деталей преступления, я решил посмотреть…

Мегрэ хотелось прервать его и официально заявить, как это делается в английской полиции:

— Предупреждаю вас, что все сделанные вами заявления могут быть использованы против вас.

Комиссар сидел в пальто. Он не снял даже шляпы.

— Теперь, когда она в безопасности… А я полагаю… Человек тоскливо огляделся по сторонам. В глазах мелькнуло смутное подозрение.

— Она должна была все понять, видя, что я не возвращаюсь… Я знал, что все этим кончится, что Бормс ей не пара, что она не позволит обращаться с собой, как с женщиной на вечерок, и в конце концов вернется ко мне… В воскресенье вечером она вышла из дома одна, как это часто с ней бывало в последнее время… Должно быть, она выстрелила в него, когда он…