По велению Ваала - Ноэми Норд

Иногда воспоминания сводили Антонио с ума. Он не мог выбраться из заколдованной темноты. Он не выполнил обещание. Мать ушла от наказания. Умерла своей смертью. Бог так и не прибрал ее, не очистил.

Гнилое пятно греха душило сердце Антонио.

После шпионской школы Гиззо с остервенением бросился расчищать вверенные ему северные провинции.

Караффе доложили:

– Возможно, новый инквизитор переусердствовал в чрезмерном гонении.

– Он молод, а значит горяч.

– Из Милана и Венеции в сторону Германии потянулись подводы с беженцами. Люди в спешке бегут. Народ одержим паникой.

– Дичь далеко не убежит от умного охотника.

Каждый день радовал Гиззо добычей, пока в его руки не попала венецианская ведьма Джиорджина.

Прошло три года – и проклятие свершилось.

– Я болен, Чезаре, – сознался он собрату по школе. – Проклятие сбылось.

– Не расстраивайся, – сказал механик, а лучше обратись к магам.

– Ты говоришь про италийских магов? Не слышал о таких.

– Настоящие колдуны вьют гнезда вдали от Ватикана.

– О ком ты говоришь?

– На примете у конгрегации есть два продвинутых в гоэции ученика аббата Иоганна Тритемия5. Агриппа Неттесгеймский6 и Парацельс из Феррары.7.

– Почему эти маги не преданы суду?

– Орден за ними давно следит, но трогать колдунов запрещено. Светские дворцы – их крыша и приют.

– Чем они мне могут помочь?

– Говорят, Парацельс недавно откопал в песках Калахари то ли философский камень, то ли рецепт бессмертия. Так что проказу излечить – плевое дело.

3. Клементина и Парацельс

Клементина.

Эта женщина повсюду сопровождала мага-врачевателя Парацельса.

Над странной парой университетская публика подшучивала.

Он едва не карлик, урод.

Она стройная пальма.

Казалось, по принципу подбора супружеских пар, известному со времен Кадма, женщина наимудрейшего мага должна быть очаровательной дурой. Но темная лошадка удивляла. Ум Клементины был гибок, замыслы грандиозны, а цепкая память восхищала

Умна?

Да.

Влюблена без памяти?

Сметлива.

Впрочем, постельные тайны этой пары не интересовали инквизитора.

Парацельс повсюду таскал девчонку за собой. Страшился потерять сокровище, как собственную голову.

В долгих странствиях по свету она заменяла ему библиотеку, на память без рецептурного справочника знала тайные консистенции лекарственных смесей.

Стоило врачевателю сказать: «Приготовь-ка, милая, к завтрашнему дню две пинты конголезского антихворина и четыре унции порошка Рамсеса», как тут же прилежная ученица приносила на пробу магу наисложнейшие составы с точностью до мельчайшей цветочной пылинки.

За девчонку Парацельс заплатит любую цену. Будь то сундук золота или даже свиток Будды, который он выманил у ламы за (всего-то!) ароматный бальзам для ванн.

Повозка Парацельса странным образом забуксовала на полпути, обломив колесную ось, и он вместе с Клементиной вылез из кареты.

– Какая ночь! – сказала она, шаря туфелькой по колее.

– Через полчаса начнется фаза Меркурия Трисмегиста. Пора магических озарений, – ответил Парацельс.

– Я тоже люблю это время.

– Когда сфера божественного разума пересечется со сферой природы, зверь тщеславия заставит бренный разум работать с неистовой силой. Воскури, дорогая, к вечеру свечи из агатовой пудры с ладаном, пятилистником и мозгом лисы.

– Взгляни, Теофаст, какая луна! В полной красе. Мы редко бываем на природе.

– Я тотчас вспомнил о селенотропине. Возможно, мы найдем его у дороги, ближе к колее. Селенотропин всегда смотрит в сторону луны, и также, как он, на диск луны вперяют взор иссоп и трава ночного сфинкса.

– Пойдем пешком!

– Возчик догонит нас, когда починит ось.

– Да, милый, да! Ночь прекрасна! – вздохнула Клементина и вдруг вскрикнула, – Ах! Дряни!

Лужа, как живое, некстати разбуженное существо, откликнулась на крик таким оглушительным хором, что Клементине пришлось отступить, зажав уши.

Парацельс еле догнал спутницу.

– Зря, бежишь, дорогая магиня! Не гнушайся общением с миром древнейших тварей. К ним стоит присмотреться получше. Человеку есть чему поучиться даже у самых ничтожных.

– Но лягушки…

– Лягушки – феномен сексуальной революции в мире природы. Не случайно перуанцы их кровью лечат половое бессилие. Но самое удивительное то, что квакушки во время секса меняют пол.

– Как такое возможно?

– Это у них что-то вроде ролевых игр.

– Человеку подобная сверхскоростная трансмутация даже не снится!

– К земноводным эротоманам всегда было приковано внимание магов. Вот как, например, в деревнях изготавливается любовный амулет. Отлавливаются две особи, помещаются в дырявый глиняный кувшин и в момент совокупления, который длится у лягушек часами, эту парочку зарывают в муравейник.

– Я слышала про этот способ. Над ним смеются студенты.

– Смеются? Потому что пробовали, а не получилось. В каждой магии есть свои хитрости. И соблюдать их нужно обязательно. Например, в случае с любовными лягушками.

– Я слушаю, учитель.

– Что происходит в запертом воинственном лягушачьем вавилоне, догадаться легко, но подглядывать нельзя. Вот что главное! Нужно, сломя голову, бежать прочь, так как в сферу страдания земноводных лучше не попадать.

– Я знаю, что лягушки выделяют кожей яд, который может повредить разум.

– Они ароматами предупреждают о смертельной опасности и при истязании испускают мощные ферменты, которые ломают пружины атакующего организма. Лишь через сутки, а лучше после грозы, несчастные кости можно извлечь. На дне кувшина отыщутся два спаянных совокуплением малых тазика и хрящевидный крючочек пениса.

– Ностальгические чувства по замученной парочке могут перевернуть душу.

– Даже в минуту душераздирающей трагедии самец не бросит даму, скончается в судорогах мук. Добыть такой талисман трудновато, но, нанизанные на веревочку и повешенные на шею импотента тазики жертв, в момент наступающего посрамления живо напомнят картину упорного соития во время неистовой атаки насекомых в облаке муравьиной кислоты. А воображение в таких случаях – лучший допинг.

– Какие звезды! – воскликнула Клементина. – Хочется поэзии, вагантов! Ты помнишь, Теофраст, университетские сборища? Я напилась на спор, а потом поучала желторотых первокурсников цитатами из Гонголлина и Диофанта.

– Да, дорогая, помню твой позор. Туго пришлось девичьим ребрам и бедрышкам в руках невоздержанных студентов. Они лапали тебя, облизывали с ног до головы и ржали, передавая друг другу твой труп. Лишь мое появление отрезвило юных кобелей. Но лучше бы нам продолжить недавний спор.

– Какой спор?

– Начатый до крушения нашей повозки.

– А, это когда я положила ладонь на твое колено, и ты сказал, что трехдневную лихорадку лучше всего лечить настойкой из чеснока, сурепицы и собачьей петрушки?

– Нет-нет. Я говорил, что из чеснока, сурепицы, собачьей петрушки, толченого жемчуга и гвоздики горгоны.

– Так я снова повторю: седьмым ингредиентом должна стать желчь трясогузки, растертая с манжеткой. А также ничуть не повредят девяносто девять капель змеедера с сонной травой.

– Ты уверена, прилежная ученица?

– Конечно, и объясню почему. Эти компоненты включены в рецепт четырехдневной лихорадки, которая включает трехдневную, а значит, должны повторяться, ибо ценно.

– Нет, дорогая, мир трав и снадобий разнообразен. В нем хватит места каждому целебному средству. И надо знать, что хворь может не устрашиться проверенного средства, стало быть, встречай ее во всеоружии, ошеломив, бей наповал. Вот почему каталог целебных трав и ядов так подробен и богат. —

– Рассказывай. Полезно это знать.

– Нет в мире ни единого стебля, который красовался бы на земле, как паразит или нахлебник. Один корень – от горячего. Другой – от холодного. Одна трава жжет и разогревает, другая – дарует лед к вискам и крепкий сон.

– Я слушаю, учитель!

– Внимай и впитывай душой, все что скажу. Как звезды и планеты наверху подчинены строгой божественной иерархии, и каждое светило точно знает свое место и сферу распространения лучей власти, так и на теле человеческого существа каждая планета избрала свое единственное месторасположение.

– Но как на деле это использовать?

– Польза от этих знаний великая. Марс, например, любит голову и тестикулы. А значит, лучшее средство после хмельной разгульной вечеринки – окунуть их в ледяную воду, либо в сухое вино, дабы тяжесть в висках тут же сошла на нет…

Он не успел договорить. Позади послышался топот копыт. Догоняла карета.

– Вот и повозка!

– Возничий наш просто мастер. Быстро отремонтировал.